Горе победителям

Это было логично. Об этом я действительно не подумал. К чему может стремиться последний представитель расы? Какие у него могут быть мечты? Что ему нужно от жизни?

Похоже, Фильхиф почувствовал мое смущение.

– Кир, как я понял, ты тоже космический бродяга. Почему бы нам не быть вместе? – Фильхиф вдруг помрачнел и уставился куда-то вдаль. Потом закончил: – С тобой я впервые за тридцать лет очнулся от своего горя. А страдания надоедают даже тем, у кого уже не осталось в жизни ничего радостного, кроме горя. Хочется разнообразия. – Фильхиф помолчал, а потом несмело закончил: – Если позволишь, конечно.

Если позволишь? Как будто у меня хватило бы смелости в чем-то отказать ему. На всякий случай я, конечно, проверил его на правдивость и ничуть не удивился тому, что все его слова были чистой правдой.

– Фильхиф, – медленно заговорил я, подбирая слова, – хоть мою расу и не уничтожали, но я так же одинок, как и вы. У меня тоже нет никаких шансов вернуться к своим, хотя я и знаю координаты родной планеты. Я могу прилететь туда, жить среди своих соплеменников, но останусь для них чужим. Мы с вами в равных условиях. И не мне вас прогонять.

Было видно, что мои слова основательно озадачили Фильхифа, хотя вопросов он задавать и не стал. То ли постеснялся, то ли не хотел спрашивать при посторонних, то ли решил, что я сам расскажу все, если захочу. Гуэлы тоже ни о чем не спрашивали. Я же готовился преподнести всем еще один сюрприз.

– А теперь, раз уж всем нам суждено быть вместе, я хочу представить вам еще одного члена нашей команды…

Прерывая меня, посреди каюты материализовалась голографическая фигура Мушкетера. Он вежливо помахал шляпой и поклонился.

– Привет, – поздоровался он со всеми.

Выражение лиц моих гостей в этот момент было бесподобным. Даже гуэлы сидели приоткрыв рты.

В этот день я лег спать довольно поздно. И хотя я мог спать меньше любого человека, но я все же довольно строго соблюдал режим, каждую ночь ложась спать, усилием воли отключая свой организм. Ровно через восемь часов я просыпался, приступая к делам. Конечно, иногда мне приходилось нарушать свой график, но потом я снова возвращался к нему. Почему-то мне казалось это чрезвычайно важным. Возможно, я просто не хотел порывать с тем человеческим, что у меня еще оставалось.

– И надо тебе было разыгрывать этот спектакль, – бурчал я, расстилая постель.

– Пусть привыкают, – беспечно отозвался Мушкетер. – Как написано в одной из ваших книг…

– Только не надо опять цитат, – прервал я. – Я знаю, что ты способен закидать меня ими с головой. Я сейчас просто хочу поспать. Да-с, а все-таки хорошо, что я предусмотрел каюты для гостей.

– Хорошо, – согласился Мушкетер. – Кстати, у нас еще одна каюта осталась. Так что можешь еще одного соратника поселить там.

– Какой ты добрый, – буркнул я.

– Это еще что. Я и не такое могу. Но знаешь, у меня вот возник маленький вопрос по поводу ваших священных книг.

– Маленький?

– Маленький.

– Ну, давай твой вопрос…

Когда Мушкетер разыграл в лицах у меня в комнате очередную сцену из Библии, которую он «не совсем понял», я просто конкретно послал его со всеми его вопросами.

– Спать пора! – рявкнул я. – Потом поговорим. А теперь убирай отсюда этого голографического Моисея со всеми его спутниками.

Мушкетер обиженно засопел, но команду выполнил. Вскоре в комнате остался только он один.

– Спокойной ночи, – пробормотал он, растворяясь в воздухе.

Я облегченно откинулся на подушку. Теперь можно и поспать.

Следующие два дня оказались довольно насыщенными. Правда, их насыщенность ограничивалась множеством мелких дел, как это обычно бывает во время организационных мероприятий. А организовывать было что. Если уж мой экипаж пополнился сразу тремя людьми, то надо ознакомить их с устройством яхты (не со всем, конечно), экипировать, ввести в кухонный компьютер новые блюда, найти каждому занятие и прочее.

Первым делом я решил вооружить своих телохранителей нормальным оружием. Я уже поговорил по этому поводу с Мушкетером и сам полазил по сети в поисках всего, что было известно о гуэлах. Найденная информация позволяла мне верить им беспрекословно. Как я понял, клятва верности телом и душой – это действительно серьезная вещь. И принесшие эту клятву умирают в тот же момент, как узнают о смерти своего господина. Вне зависимости от причины смерти господина. Так что моя жизнь – это жизнь и для них, моя смерть – их смерть. Прочитав об этом, я только головой покачал – много удивительного в галактике присутствует. И как ни старался, я так и не мог найти ни одного случая предательства со стороны тех гуэлов, кто приносил клятву верности, не важно какую. Да, о гуэлах можно говорить все что угодно: грубые, надменные, неприятные, но никто не мог обвинить их в том, что они нарушили свое слово.

Проведя гуэлов в свой арсенал, я приказал им выбрать оружие. Гуэлы ошарашенно замерли, а потом медленно, словно в трансе, стали обходить небольшой ряд из снайперских винтовок, коротких плазменных автоматов хоргской сборки.

– Тут нет только лучевого оружия, – восхищенно заметил Логр.

Что тут можно сказать? Его действительно не было. В свое время Хотор – мой хоргский учитель по оружию – привил мне стойкую неприязнь ко всему лучевому оружию, считая его ненадежным. Некоторые эксперименты с ним заставили меня поверить в это. Я популярно объяснил это Логру.

– Возможно, вы и правы, господин…

– Забудь ты про господина, – перебил я. – Я уже неоднократно это просил. И говори мне «ты». Так нам всем будет проще.

Гуэл спорить не стал.

– Возможно, ты и прав. Но в космосе я предпочитаю лучевики.

– В космосе я предпочитаю находиться на корабле. А вот на планетах нелучевое оружие надежнее. Но если не хотите, я вам подыщу лучевое.

– Нет-нет, – поспешно вмешался Ворск, хмуро глядя на приятеля.

Они оба выбрали себе по пистолету наподобие моего «Элкона». Правда, по сравнению с моим пистолетом они стреляли стальными иглами с начинкой из какого-то специального состава. Вылетая из ствола, игла разогревается от трения, и вещество превращается в чрезвычайно опасную взрывчатку, которая и взрывается от удара. Понятно, что из такого оружия в космосе стрелять не стоит, хотя высокая скорость иглы и может служить поражающим фактором. Как я понял, когда собирал свой арсенал, хорги никогда не экспортировали оружие, стреляющее нестабильной плазмой. А оружие других рас, основанное на том же принципе, хоргскому и в подметки не годится. Впрочем, эти иглы оказывались лишь чуть хуже нестабильной плазмы, секрет изготовления которой хорги никому не открывали.

Потом Ворск взял «Око» – одну из двух моих снайперских винтовок. Логр же предпочел штурмовую винтовку «Рубеж», из которой можно было подбить легкий броневик. Правда, весила эта винтовка прилично, но Логр на это обращал мало внимания.

Я выдал каждому заряды и батареи к оружию.

– Вот, теперь это ваше, так что разбирайтесь сами с ним. Я не ваш сержант и следить за боеготовностью вашего оружия не буду.

Гуэлы усмехнулись, что на лицах ящериц выглядело довольно пугающе. Видно, им показалось забавным, что кто-то должен им напоминать о том, что об оружии следует заботиться.