Горе-волшебник. Книга 1

И смотритель указал на яркую посудину позади него. В нее как раз забирались Носатый со своими дружками.

— Эй! — заорал я. — А ну вылезайте из нашей лодки!

Те и не подумали.

— Обойдешься! Это наша лодка! — огрызнулся Носатый, и они отчалили.

Нет, если б я плавать умел, я б за ними в воду прыгнул и показал им, как у Марвуса лодки воровать. Но плавать я не умел, а мои друзья не захотели, поэтому нам только и оставалось, что орать им вслед.

— Ах, как жалко! — всплеснул руками Норвус. — Что же нам теперь делать?

Я разозлился. Я очень разозлился. Я так разозлился, что уже даже готов был броситься в воду. Ну и ладно, что я плавать не умею! Я уже разбежался и собрался прыгать, как именно в это мгновение их лодка перевернулась. Э… Это они сами, или я так сделал? Не, я так не смог бы, даже если б захотел. Тем более, если б захотел. Значит, сами что-то не так там намудрили. И поделом им — нечего чужие лодки воровать!

Пока Носатый с дружками барахтались в воде и забирались на перевернутую лодку, мы уже нашли новую и преспокойненько переплыли ров.

— Фух, — выдохнул Пар. — Я уж думал, мы никогда не доберемся. Я уже все свои запасы доел.

С нами он конечно же не поделился.

Мы дошли до ближайшей харчевни, и там заказали себе столько, как будто целую неделю голодали. И конечно мы с Гэном и половину не осилили, но нас охотно выручил Пар.

— Куда пойдем? — спросил он и откинулся на стуле. — Или еще тут посидим? Уже и до обеда недалеко…

— Да отстань ты со своей едой! Тут столько всего интересного, а мы только по харчевням и ходим.

— Ладно, — подозрительно легко согласился толстяк. — Что тогда ты предлагаешь?

А и правда: что я мог предложить? Я ж тут кроме нескольких харчевен ничего и не знал.

— А-а пойдемте в театр!

Пар так громко застонал, что я даже испугался, не стало ли ему плохо от переедания. Но дело было совсем в другом.

— Да что там делать! — возмутился Пар. — Там даже есть во время представления нельзя!

— Пойдем в театр! — сказал я Гэну, не обращая внимания на вопли толстяка. — К нам в деревню как-то приезжали бродячие актеры, но я не смог на них сходить.

Меня тогда дед в комнате запер за то, что я случайно показал бабуле его тайник с вином. Корвиус тогда другую причину выдумал, но я то знаю правду!

— З-здорово! Я как раз билеты купил.

— Когда успел? — встрепенулся Пар.

— Т-так еще в прошлый Свободный день. Вот только я четыре билета купил, а Трисса не смогла.

— А может, я тоже не смог, а?

Мы с Гэном так на него посмотрели, что он тут же замолчал. Расплатившись за еду (это Гэн), полюбезничав с молоденькой подавальщицей (это я), и взяв на дорожку плетенку с вишневым вареньем (это Пар) — подарок от хозяина за большой заказ, мы вышли на улицу. Сегодня ответственные за погоду волшебники со своей ответственностью опять не справлялись. Солнце жарило так, как будто мы были главным блюдом, и нас скоро нужно подавать. До театра еще было далеко, а мы уже туда не шли, а еле тащились. И особенно тяжело было потому, что Пар постоянно ныл:

— Я устал! Я больше не могу! Я сейчас прямо тут лягу, а вы меня потом понесете! Я есть хочу! Я пить хочу! Давайте не пойдем в театр!

Мы с Гэном уже готовы были согласиться, но тут я заметил, что нас, оглядываясь, подзывает к себе бабулька в полосатой юбке, белой рубахе и с цветастым платком на голове. Она стояла в темном переулке. В теньке…

— Это Вы нам? — спросил я, остановившись.

— Тише ты! — шикнула старушка и опять поманила нас к себе. — Сюда идите! Не пожалеете!

И мы пошли. Не столько на зов бабульки, сколько чтобы отдохнуть в теньке.

— Прохлады хотите?

— А?

— Ч-что?

— Конечно!

Мы с Гэном уставились на друга: чего это Пар так просто соглашается? Откуда мы знаем, что это за старушка. Хотя ладно. Будь что будет — жарко же!

— Идите за мной!

Мы так и сделали. И не пожалели! Мы прошлись по тенистому переулку и вышли на тенистую же прохладную улицу — я б там жил! Кроме нас здесь никого не было. Разве что три кошки и четыре котенка. Им тоже было лень шевелиться, и они разлеглись прямо по середине дороги. Они даже голов не подняли, когда мы рядом проходили. Даже хвостами не пошевелили!

— Заходите! — сказала старушка и указала нам на дверь, которой — зуб даю! — секунду назад там не было.

Мы вошли, и я аж ахнул. Сколько тут было интересных и непонятных штуковин! Не лавка, а мечта. Вот только мы тут сами еле поместились. Старушка зашла за прилавок и… И перед нами была уже не она, а молодая темноволосая красавица с темно-синими глазами с золотистыми крапинками. Одета она была в васильковое платье, а длинные волосы были завязаны в хвост на затылке и перекинуты через плечо на грудь. И какую!

— Хватит пялиться, малыш! Не по твой роток ягодка созрела! — усмехнулась красавица.

— И ничего я не пялюсь! — огрызнулся я. Пялюсь, и еще как пялюсь.

— А я и не тебе. — Она кивнула на Пара. Ого! Ничего себе он рот открыл. И закрыл. — Прохладу с собой хотите?

— А то!

— С-сколько стоит?

— А сколько есть?

Гэн покопался у себя в карманах и высыпал горсть монет на стол.

— Х-хватит?

Девушка пересчитала монеты и сгребла их себе в ладонь.

— Хватит. — Она подвинула к себе стул, встала на него и сняла с верхней полки три маленьких, с пол-ладони, закупоренных кувшинчика. Мы уже хотели их открыть, но она остановила нас. — Не так быстро, малыши. Сначала послушайте, как ими пользоваться.

Она начала объяснять, но я отвлекся на появившегося в окне котенка. Тот так мило умывался и так смешно пытался поймать разноцветную бабочку почти с него самого размером, что я совсем забыл, зачем я вообще здесь.

— Все понятно?

— Ага, — кивнул я. Ничего, потом у Гэна с Паром спрошу.

Девушка выпроводила нас из лавки и вышла сама. Она тут же стала той же старухой в цветастом платке.

— Что скривились? — усмехнулась бабулька беззубым ртом. — Что, не нравлюсь?

— Т-так Вы кто на самом деле?

Старушка хитро улыбнулась и покачала головой:

— Не ска-жу!

На несколько секунд она снова стала темноволосой красоткой, весело расхохоталась, а потом опять превратилась в старуху.

— Гуляйте, малыши. Еще что понадобится — заходите. Только не забудьте, что я вам сказала про кувшины. — Она помахала нам и пошла по своим делам.

— Как Вас зовут? — крикнул ей в след Пар.

Старушка обернулась, и до нас донесся ее молодой голос:

— Зарина.

А потом мы перестали ее видеть. Нет, она никуда не свернула и не зашла. Мы ее просто перестали видеть и все.