Гори во мне

Так что я просто смотрю в узкое длинное стрельчатое окно. Оно выходит на скалистый обрыв и грозное темное северное море. Даже на такой высоте я, кажется, слышу, как пенистые волны грохочут, разбиваясь о неприступный берег, и рассыпаются на миллионы брызг. Воздух настолько пропитан солью, что, облизав губы, чувствуешь ее на языке, а волосы распушились и пошли волной от влаги.

Кусты можжевельника разбросаны тут и там по скудной земле, покрытой темно-зеленой кучерявой травой. И еще какие-то невысокие деревья повсюду, с мелкими синими ягодами на ветках. Терпкий свежий солоноватый аромат стоит в воздухе. Здесь всё пропитано им. И Кит так пахнет. Он пахнет своей Родиной, оказывается. Как- будто часть этого места. Суровая пугающая красота вокруг. И я такая маленькая в этом чуждом мире.

— Пойдем, — Китен неожиданно оказывается за спиной, и я вздрагиваю.

— Или тоже хочешь в ванную? — его голос спокойный, почти дружелюбный, но тяжелый горящий взгляд портит все впечатление.

Я молчу и отрицательно мотаю головой. Не хочу я никуда. Только домой.

— Хорошо, — он поджимает губы и машет рукой, чтобы следовала за ним. Мы выходим в слабоосвещенный коридор, я и быстро верчу головой, пытаясь разглядеть картины и гобелены, которыми завешан буквально каждый сантиметр. Удивительно. Столько всего! У Кота в комнате вообще ничего нет, а тут…Глаза разбегаются от пестрого хаотичного разнообразия.

— Это с походов, награбленное веками. Не ищи логику в экспозиции, — хмыкнул Кит, проследив за метанием моего взгляда, — Вернее она есть, но для нас.

— И какая? — я не сдержалась и все-таки заговорила с ним.

— Каждый пролет или коридор на одного грабителя, — весело подмигивает Кот, в голосе сквозит гордость, — Этот заполнял мой прапрадед Князь Яргард.

— А ты тоже что ли князь? — с сомнением спросила. Как-то у меня этот титул с Котом не вязался совсем.

— Неет, — он даже рассмеялся, потом добавил серьезно, — И, надеюсь, никогда не стану им. Князь Севера только один, сейчас это мой брат. Все остальные высокородные равны между собой и на Севере носят титул янг.

— То есть, у вас нет градации по богатству или по количеству земель?

— Великому ворону все равно, что у тебя есть. Завтра он подарит, а послезавтра отберет, — пожал плечами Кит, — Каждый богат только собой и своими умениями.

Между нами повисла задумчивая пауза.

— Да не смотри на меня так, — Кот опять рассмеялся, — Не я придумал эти слова. Просто повторил строчки из молитвы.

— Ааа, а я уж испугалась. Так глубокомысленно. На тебя совсем не похоже, — фыркнула в ответ.

— Считаешь меня легкомысленным? — Кит прищурился, в голосе звякнуло напряжение.

Я промолчала. Он тоже затих, хмурясь.

Мы вышли в огромную светлую залу с окнами в пол. Я, не сдержавшись, охнула, рассматривая витиеватые кованые люстры, подвешенные к потолку, гигантские старинные гобелены с изображением военных походов и битв, широченный дубовый стол, загнутый буквой П, расположенный по периметру.

— Это праздничная зала. Здесь в основном проходят официальные встречи, пиры, — Кит взял меня за руку, утягивая куда-то в бок.

Я была так поглощена рассматриванием, что никак не среагировала на его горячую ладонь, поймавшую в плен мою.

— Сколько же она вмещает? — помещение и правда производило впечатление чего-то монументального.

— Около трех тысяч, — ответил Кит, подводя к одному из окон, которое на деле оказалось стеклянной дверью на террасу.

Мы вышли на улицу, и в лицо мне моментально ударил влажный морской ветер, пробирающий ознобом. Я поежилась, обхватив себя руками. Кит покосился на меня и молча накинул свою куртку.

— Мне не холодно, — не знаю, почему с губ слетела эта очевидная ложь. Наверно, просто из чувства противоречия. В любом случае она ничего не дала, кроме иронично задранной брови Кота.

Он выпустил мою руку и пошел вперед.

Я догнала его и засеменила рядом, пытаясь подстроиться к широким размашистым шагам.

— Ты спал с ней, — неожиданно вырвалось из меня обвиняющее утверждение. Я даже рот от испуга прикрыла. Черт, тут что воздух какой-то особенный, что я сначала говорю, потом думаю? Кит резко остановился и повернулся ко мне.

— Что?

Я только глазами захлопала. Не знаю я "что", не смотри на меня так.

— Ты про Лиззи что ли? — он начал улыбаться, — Ты из-за нее так взъелась? Лес, это смешно.

— Ну, смешно, так смешно, — буркнула себе под нос, отводя глаза. Хотела было пойти вперед, но, к сожалению, не знала куда.

— Лес, — Кот схватил меня за руку, притягивая к себе, — Какая к ворону Лиззи? Ты вообще слышала, что я тебе утром говорил?

— Да, только говорил, и сразу на какую-то служанку стал голый пялиться. Видимо, одно другому не мешает.

Я вырвала свою руку из его и все-таки пошла вперед, рискуя ошибиться с направлением. Кит догнал меня, гневно сопя.

— А тебе вообще какая разница? Ты же мне отказала. В черт знает какой раз! Со мной ты быть значит не хочешь, а сцену ревности решила закатить? Я что теперь, должен только у твоего окна от тоски скулить что ли?

— Ну, я смотрю, за тебя не стоит переживать. Найдешь, чем заняться и без моего окна, — голос звенел уже истерическими нотками. Я даже не особо слышала, что именно он говорит. Меня так накрывало. Такого никогда не было. Кит обладал удивительной способностью доводить меня до грани за считанные секунды. Все, что касалось его, я воспринимала до крайности остро.

— Влево, — Кот вдруг дернул меня за рукав.

— Что?

— Не туда идем, — синие глаза смотрели зло, губы были упрямо поджаты. Он похоже тоже еле сдерживался.

Мы повернули влево, проходя мимо длинных подсобных помещений. Дальше шли конюшни. Еще один поворот, и перед нами предстал широкий загон, по кругу которого гарцевала вороная кобылка с мальчиком — наездником на спине. У калитки стояли двое мужчин и о чем-то переговаривались, посмеиваясь. Один из них был старший брат Кита Арн, а второй седой коренастый воин с хитрым улыбающимся взглядом и пышной заплетенной в две косы бородой. Наверно янг Оуэн, которого мне поставят в охранники в храме.

Кит, завидев их, почему-то замедлил шаг и пошел совсем рядом, почти касаясь рукой. От меня не укрылось, как напряжено его лицо, желваки играют на щеках.

— Знаешь, Лесси, — зашептал он еле слышно, когда мы уже почти подошли, — Я сейчас больше всего хочу просто привязать тебя в комнате, чтобы ты не делась никуда от меня. И мне страшно от этих мыслей. Меня останавливает только то, что ты возненавидишь меня наверно.

Я открыла рот, не зная как реагировать на подобное заявление. Но, слава богу, и не пришлось.