Гори во мне

— Мы устроимся и подождешь меня в номере, хорошо? — говорит на ходу, — Я недолго постараюсь. Можешь отдохнуть пока. Запрешься. Никто не сможет войти. Даже я. Пока сама не откроешь.

— А как же дворец?

— Приемный день только завтра, — пожимает плечами Кот, — Сегодня я вернусь, и будем просто валяться.

Его глаза на секунду плотоядно вспыхивают, пальцы сильнее впиваются в мою ладонь.

— Все равно нам лучше лишний раз на улице не показываться…

— Я боюсь одна, Китен, — начинаю хныкать, но ничего с собой поделать не могу, — Зачем тебе к ней, хоть скажи!

— Я приду и расскажу, если можно будет. Хорошо? Обещаю. Поверь, это очень важно. Для нас.

Не знаю почему, но больше не спрашиваю ни о чем.

— Хорошо.

Глава 14. Арана

— А что, ты вполне сойдешь за местную девчонку, Котенок!

Лесси заливается смехом и чуть не падает с кровати, как только он напяливает на себя этот дурацкий плащ, всученный сердобольной аяной Альмой, хозяйкой гостиницы. Кит фыркает возмущенно. Ну почему его всю жизнь преследует это чертово сравнение. Но, взглянув на себя в зеркало, тоже не может сдержать улыбки. Привычка с Земли гладко бриться, глубокий капюшон, полностью скрывающий волосы и добрую половину лица, темно-красная ткань плаща, как у большинства аян, принадлежащих к среднему сословию. Он бы и сам подумал, что это одна и местных женщин. Забавно.

А вот Лес во что не ряди, за мужчину не сойдет, с ноткой сожаления думает Конуг, поглядывая на смеющуюся девушку. Как было бы проще здесь, но слишком уж она женственная. И дело даже не в фигуре, хотя и в ней конечно тоже. Движения, мимика, взгляд. Все в ведьме такое… Вот и сейчас, отсмеявшись, уставилась своими зелеными глазищами, свесив голову с кровати так, что огненная копна рассыпалась до пола. Облизывается, медленно ведя языком по пухлым розовым губам и томно улыбаясь. И мысли моментально путаются в голове, рождая жаркие картины, и уйти сил нет.

— Я скоро.

Склоняется над ней, жадно целуя изгиб подставленной тонкой шеи. Такая бархатная почти прозрачная кожа, бешено пульсирующая жилка. Вдыхает глубоко пряный аромат, исходящий от ведьмы. Одуряюще сладкий, как вся она. Хочется продолжить целовать нежно, едва касаясь, словно божество, и одновременно сомкнуть пальцы на горле, чтобы до хрипа, до выступивших слез в пронзительной зелени глаз, чтобы билась под ним то ли в экстазе, то ли в агонии.

— Правда? — девушка тянется к Киту всем своим существом, пальчики перебирают короткие кудри, чуть царапая кожу головы. Так приятно.

— Правда, — встает резко, отстраняясь. Иначе он никогда не уйдет.

Лес провожает его взглядом, не скрывая разочарования. И осознание того, что она так сильно не хочет его отпускать, теплой ласковой волной разливается по телу.

* * *

Кит, только выйдя на улицу, оценил всю прелесть своего нового одеяния. Ни одного косого взгляда, брошенного в его сторону, ни единого шепотка за спиной. Люди спешили по своим делам, не оборачиваясь на молодую женщину, плотно укутанную в тяжелый бордовый плащ. Даже когда он спросил дорогу у кого-то даяна, решив, что заблудился, тот не нашел ничего удивительного в его низком голосе. Некоторые дамы здесь басили и почище Конуга. Пара поворотов. Улочки всё уже, дома почти смыкаются над головой, мешая тусклым осенним лучам проникать в подворотни. Свернул на совсем уж маленькую, укутанную тенью от жавшихся по ней обшарпанных зданий. И вот она, нужная вывеска. Тяжелая кованная дверь выглядела наглухо закрытой. В груди заклокотало от неудержимого волнения. Он просто спросит. Китен замер на секунду с поднятой рукой, а потом громко постучал, злясь на себя за нерешительность. Ни звука не донеслось изнутри, но дверь неожиданно заскрипела и широко распахнулась, приглашая войти. Внутри было темно, пахнуло теплом и одновременно сыростью. Будто испарения на болотах. Кит, внимательно вглядываясь во мрак, ступил внутрь. И дверь тут же с грохотом захлопнулась за ним.

— Проходи, — откуда-то слева усталый скрипучий голос.

Он повертел головой, озираясь, и пошел на зов. Еще одна дверь, приоткрытая, теплый желтый свет проникает в щель. Похоже, хозяйка там.

Маленькая комнатка, на удивление уютная. Жаркий камин, ажурные занавесочки, мягкий ковер в цветочек. Круглый стол, накрытый белоснежной вышитой скатертью и старушка за ним в чепчике, со спицами в руках. Седая как лунь, крохотная, что удивительно для здешних мест, морщины, что борозды в поле, испещряют вытянутое лицо. Может она и была когда-то могучей аяной, но безжалостное время высосало ее без остатка. Казалось дунь и рассыпется, облетит словно одуванчик. Она отняла взгляд от вязания и устремила его на гостя. Кита на секунду передернуло. Белая плотная пелена закрывала оба глаза, не давая шанса свету проникнуть в них. Да она слепа как крот. Но умелой ведьме глаза и не нужны. Конуг чувствовал, как она ощупывает, считывает его, протянув невидимые дрожащие руки. Скользит по всему телу, не пропуская ни миллиметра. Хотелось закрыться, сбросить с себя магию любопытной старухи, но он держался, лишь губы поджимал недовольно.

— Садись, мой мальчик? Чем обязана? — старуха, удовлетворенная осмотром, откинулась в своем глубоком кресле, прикрыв белесые глаза, — Давно не видывала я элийцев. Да еще таких знатных. Ты кто? Не пойму. Точно не Родэн…Может Уорхел? Хотя тоже не то что-то…

— Конуг, — подсказал Кит, устраиваясь в кресле напротив, — Одна ведьма сказала, что вы сможете мне помочь. Велела передать вам.

И Кит протянул маленькое перышко, бережно вкладывая его в скрюченные возрастом пальцы.

— Ммм, сестра моя младшая, — ведьма заулыбалась тепло, принюхиваясь, — Как она?

— Хорошо, — Кит пожал плечами, — Мы только ночевали у них в племени, но вроде хорошо все.

— Мы? — белые глаза заинтересованно блеснули. И Кит невольно поежился, так жутковато это выглядело.

— Да…со мной девушка. Тоже ведьма. Я поэтому и…

— Ведьма, — перебила его старуха, заулыбавшись, — Можешь не объяснять. Я чую ее запах на тебе. Весь пропитался девчонкой своей. Это хорошо, играйся, пока можешь. Была бы я молодой, я бы тоже многое отдала за сладкого высокородного.

Кит нахмурился, сжимая подлокотник.

— Вот только это уже не игра, — тихо возразил.

— Хочешь сказать, влюбился? — Арана все продолжала понимающе улыбаться, что начало дико раздражать Конуга.

Он молчал, не отвечая, тяжело было душу выворачивать перед незнакомым человеком, к тому же мало тебе приятным.

— Ну же, ворон, говори зачем пришел. Или так и будешь сидеть, нахохлившись? — старуха и вовсе засмеялась скрипуче, урывками выпуская воздух из легких.

Кит глубоко вздохнул и выпалил.

— Есть ли способ остаться с ней навсегда?

— Так и знала, — и опять этот противный смех, бьющий по натянутым нервам, — Удержать ведьму. Сколько вас приходит ко мне таких, отчаявшихся. Вот только не каждый готов платить цену за свою мечту.

— У меня есть деньги.

— Я не про них, малыш.

Она пожевала губами и потянулась к чайнику на сервировочном столике. Медленно налила в две чашки, одну протянула Киту, другую оставила себе, грея руки о теплый фарфор.

— Способ-то есть. Только вот получится ли, вопрос, — задумчиво покрутила чашку и сделала смачный глоток.

— Что говорит тебе твоя ведьма, что чувствует?

— Говорит, что любит.

— Ты ей веришь?

— Да.

— И правда веришь, — Арана склонила голову, впиваясь в него бельмами глаз, и Кит снова ощутил, как она ощупывает его магией.

— Что ж, — переплела скрюченные пальцы в замок, сложив руки перед собой, — Есть одно зелье. Оно скрепляет любящих навечно. Его раньше использовали в старинных свадебных обрядах. Влюбить оно не может. А вот связать крепко-накрепко уже соединенные сердца, оградив от ссор и непонимания, да. Выпьешь вместе со своей ведьмой, и она, если любит, навсегда останется с тобой.