ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ

– Родители будут ругаться?

– Да, что-то вроде того.

– Может, позвонишь им, скажешь, что останешься ночевать у подруги? – Он обнял меня. – Попробуй.

– Что это? – спросила я, когда Георгий протянул мне небольшой кусок мяса. Я откусила.

– Вкусно?

– Очень.

– Это чахохбили. Ты сказала, что любишь курицу. Я решил для тебя приготовить.

– А я не умею готовить.

– Ничего страшного, я сам тебе буду готовить. Оставайся.

– Я не поняла – так, значит, для тебя это не просто так?

– Разве бывает что-то просто?

– Но всё так быстро произошло. Я не знаю, что ты теперь обо мне думаешь – точнее, предпочитаю не знать.

– А я скажу. Ты мне очень нравишься. А быстро всё или нет, разве это важно? Главное, чтобы ты не жалела об этом.

– Я буду жалеть, только если это не повторится.

– Тогда не уезжай.

– Не уеду.

Я осталась. Позвонила Дане.

– Алло, привет.

– Привет. Ты где?

– Ты не волнуйся, я у подруги. Как дела?

– Нормально. У какой подруги?

– У Дианы.

– Машинский, ты пьяная, что ли? Диана только что звонила, искала тебя.

– Ну мне так надо.

– Что надо?

– Ну пойми, мы тут хотим посидеть, пообщаться.

– Ты в гостях у этого Георгия?

– Да.

– А что тогда говоришь, что у Дианы?

– Так надо. Не хочу, чтобы ты волновался.

– Ладно, я понял. Чао.

– Пока.

Я села за стол.

– С папой разговаривала? – спросил Георгий.

– Да, не совсем с папой. С… дядей.

– Понятно. Ну садись за стол – ужин готов.

– А который час?

– Уже десять.

– Это я так долго спала?

– Просто я не хотел тебя будить. Ты такая красивая, когда спишь.

– Спасибо, мне приятно.

Ужин был потрясающе вкусным и простым: много зелени, свежие овощи, курица и, конечно, настоящее грузинское вино из Тбилиси. Мы закурили.

– Тебе понравился ужин?

– Да. Вообще я немного знакома с грузинской кухней.

– По московским ресторанам?

– Не только. Брат моей подруги, Арчил – настоящий любитель тематических вечеринок. Пару раз была на таких, но туда приглашают только своих.

– Ты не похожа на грузинку.

– И друзей. – Я улыбнулась.

– И что за вечеринка?

– Благотворительный вечер в помощь детям-сиротам из Грузии.

– Туда ещё должен был приехать певец Ираклий, но в последний момент не успел, и вместо него Арчил сам выступал на сцене.

– Да, а ты откуда знаешь?

– Я там был.

– Как? – удивилась я. Неужели я не заметила Георгия? – Я тебя там не видела.

– Я тоже тебя там не видел. Хотя странно, что ты меня там не заметила: я выходил на сцену.

Я внимательно всмотрелась в лицо Георгия.

– Так это ты сделал самое большое пожертвование?

– Да. А я вас помню. Вас было, наверное, пять или шесть девушек. Вы курили кальян.

Я утвердительно кивнула.

– Мы потом с Арчилом и Отаром заходили в арабскую комнату, ведь вы, кажется, были с его сестрой Ией.

– Да, но вскоре уехали.

– Жалко. А то мы непременно познакомились бы.

– Но мы же с тобой познакомились теперь.

– Зато это было бы раньше, я бы ни за что тебя не пропустил. Но я рад, что так неожиданно познакомился с тобой в кафе.

Я засмущалась, вспоминая свою глупую болтовню, но больше меня насторожило то, что у нас, как оказалось, были общие знакомые.

Ничего хорошего это не обещало. Теперь Георгий при желании может многое обо мне узнать. И, в частности, то, что я откровенно флиртовала на том вечере с Арчилом, с которым мы обменялась телефонами, но он так и не позвонил. Зато позвонил его брат Отар. Я тогда была очень удивлена, но дальше смс-переписки это не зашло. Хотя и переписка была двусмысленная. Все смс были приблизительно такого содержания: «Спокойной ночи, моя красавица. Пусть я тебе приснюсь в твоём самом бурном фантазиями сне. Мне будет приятно». Со стилистикой русского языка у Отара были явные проблемы, но суть он доносил верно, хотя повода у него не было.

Одно из таких смс прочитал Сергей, вернувшись из командировки. Когда он приехал ко мне домой, я находилась в душе. И, конечно же, в тот момент, когда я уже надевала халат, мой телефон запищал, принимая смс. Сергей решил его проверить. Будь я каким-нибудь психологом, я бы точно рекомендовала всем мужчинам и женщинам не проверять мобильный телефоны у своих половинок, потому что именно после таких проверок начинаются проблемы.

Был жуткий скандал. Хорошо, что Дани дома не было, иначе этот скандал превратился бы в фарс. Я пыталась как могла оправдаться, объяснить, что это всего лишь больная фантазия этого человека. Но выходило с трудом. Сергей хотел даже встретиться с Отаром, но я ему рассказала, чей он сын (его отец был известный бандит, убитый много лет назад, но влияние семьи осталось, поэтому многие предпочитали не иметь с ними никаких дел). У Сергея пропало всякое желание выяснять отношения, да и бурные телефонные фантазии Отара вскоре охладели и сошли на нет.

Когда Сергей улетел в очередную командировку – Лондон, Женеву, Брюссель или Цюрих, – сложно вспомнить. Кажется, он покупал билеты чаще, чем я туфли. Если подсчитать, сколько времени мы провели вместе за эти полгода, то выходит не так уж и много. Пару раз я летала вместе с ним, но это оказалось весьма скучно. Я-то планировала, что по вечерам, после завершения его переговоров, мы будем вместе ходить в рестораны, клубы или даже оперу. Я брала с собой чемодан вечерних платьев, туфли, косметику, разучивала правила светского этикета, чтобы не ударить в грязь лицом на ужине у какого-нибудь посла или консула.

Но всё оказалось гораздо прозаичнее: возвращаясь с переговоров, Сергей просил меня сбегать в соседний супермаркет за пивом, чипсами и пиццей. Плюхался на диван, включал скучнейший политический канал, где иногда мелькало и его сосредоточенно-угрюмое лицо, демонстрирующее всему миру серьезность заседания, и говорил мне: «Иди сюда, малыш. Ты не представляешь, как я сегодня устал». Через два часа он засыпал, а мне приходилось уговаривать его почистить зубы, перейти с дивана в постель. На следующий день повторялось то же самое. Днём я обычно была предоставлена сама себе: ходила в музеи, бродила по городу, сидела в кафе, похожая на одинокую туристку.

Может быть, и хорошо, что мы со Сергеем расстались, – у нас с ним были совершенно разные представления о жизни, разный ритм: если я любила с утра понежиться в постели, то он вскакивал с неё, как сумасшедший. Утренние ласки были незнакомым понятием, ведь проснувшись, он срочно мчался в душ, а оттуда за стол, где уже ожидали правильный завтрак и свежая газета, а я, сидящая рядом в шёлковом пеньюаре, – всего лишь незаметный фон, какое-то эхо между новостями и звучанием мобильного телефона.

Вечером на него находила такая лень, что окутывала всё вокруг. И, наверное, оставшись с ним, я бы превратилась в точно такую же лентяйку, поедающую чипсы.