Горизонт событий

При допросе с пристрастием выяснилось, что Фиби отправила почти все вырученные за котят цоло на счет бабушкиного научно-исследовательского института.

— Без бабушки они и так уже лишились нескольких грантов, а ведь за животными гибридных форм — будущее! Они помогут многим исчезающим на Земле видам адаптироваться на других планетах! Кобутзу — это только первый шаг! И еще… мне кажется, я не имею права на эти деньги. Это результат работы всей бабушкиной команды.

Я подумала и признала, что Фиби права. Она обрадовалась тому, что я не обиделась. Зато близнецы расстроились. Не то чтобы они намеревались пользоваться деньгами подружки, их просто грела мысль, что Фиби теперь богачка. Они немного утешились, когда девушка сообщила о переводе некоторой суммы на счет группы «Лилия». У них был специальный, вполне легальный Фонд Адаптации условно-живых форм, который занимался тем, что находил работу для ай-кабов отказников и гибридников, вышедших «из тени». Последних было крайне мало. К ним относился Курт, хозяин гастро-паба на Масай-рок, в котором работала Фиби. По словам близнецов, то, что Курт был одним из первых гибридников, получивших человеческие документы, мало способствовало процветанию ресторанчика.

— Пусть эти деньги помогут таким, как Курт, — сказала Фиби. — Бабушке бы это понравилось.

Я полностью одобрила поступок новой знакомой. Фиби была хорошей — милой, немного наивной, как все девушки, личная жизнь которых до поры до времени контролировалась родителями, иногда очень смешливой и чудаковатой. Ее почему-то очень интересовало мое мнение по любому поводу.

— Скажи, а как ты относишься к запрету выпуска киборгов с возможностью копирования сознания? А ты феминистка? Ты действительно была на настоящем балу? Обожаю балы! Нет, я ни разу не была на настоящем балу, я феминистка! — и наконец: — За что ты так ненавидишь Корал?

Мои попутчики затаили дыхание, ожидая, что я отвечу. Что ж, мне нравятся мои новые друзья… и я действительно хочу это рассказать.

— Мне было восемнадцать, когда случилась вся эта история с Корал, — начала я. — Мама спешила восполнить пробелы в нашем с сестрой образовании. Дело в том, что мы не родились богачками. Папа заработал первый миллион, когда мне было тринадцать. Вот тогда все и началось: гувернантки, частные педагоги, манеры, правильная речь, первые модификации. Хуже всего мне давалось фортепиано. Пальцы отказывались правильно располагаться на клавишах, я барабанила по ним, не понимая, что от меня требуется. А без фортепиано, как вы понимаете, воспитанной девушке не обойтись. Тогда мама нашла мне учителя. Ему было двадцать пять. Он был вибрант, музыкант и начинающий, совсем не известный композитор, очень… тонко чувствующий и живущий своей музыкой. Родителей привлекла его некрасивость: худощавость, крупные уши, крупный нос. Но они ошибалась — Нейл был прекрасен. Мы полюбили друг друга и попытались встречаться. Первые свидания… — я прокашлялась, — поцелуи и все такое. Вибранты очень чувствительны и… чувственны. Я жила одним Нейлом. Была так наивна. Доверилась Корал — мне нужно было, чтобы меня кто-то прикрывал. А Корал все рассказала моим родителям. Жаклин тоже досталось — она все знала и молчала. Мама очень рассердилась, Нейл заупрямился… Родители нашли способ его… переубедить. Не знаю, как. Скорее всего откопали что-то, вряд ли он взял деньги. Впрочем, наверное, я до сих пор его романтизирую, может, и ошибаюсь. Корал… я поняла тогда, что она меня ненавидит. Зависть? Думаю, да.

— И ты ничего не смогла сделать? — недоверчиво спросила Фиби. — Ты была совершеннолетней! Сбежать! Вместе с любимым!

— Мама предвидела такой вариант и пригрозила неприятностями для Нейла, — вздохнула я. — Он был из небогатой семьи. К тому моменту у моих родителей на Лотусе было куплено всё… и все. Знаете «Марципановую радость сладкоежек»? Это наш бренд. Там вся планета работает на папином заводе. Там закон — наша семья, а не полиция. И я смирилась. Даже легла в клинику, так сказать, привести в порядок нервы. Нет, я не смирилась, иначе не была бы здесь.

— И он больше никогда…? И вы больше никогда…? — в глазах Фиби стояли слезы.

— Год назад мы с сестрой были на концерте на Аксиане, — сказала я, помолчав. — Без родителей, с женихом Жаклин, которому мама доверяет. Там был Нейл. Он исполнял произведение собственного сочинения. Большой успех. Я… я хотела подойти к нему после концерта, но меня опередили. Красивая девушка с букетом. И я… не подошла.

— Может, это была его сестра?! Или кузина?! — подскочила на месте Фиби.

— Может, — кратко ответила я. — Просто не стоит входить в одну и ту же реку. Это я давно поняла. Ладно, не будем о грустном. Сколько торс-прыжков до Каалаха?

— Три, — ответил Эрик. — А потом еще три до Масай-рок.

— За тринадцать часов? Ого! — лицо Дерека вытянулось. — Это много.

— Ссышь, мой ущербный братец? — оскалился Эрик.

— Ни фига!

Близнецы принялись перебрасываться едкими подколами. Фиби зевнула и пристроилась поспать. Я почувствовала старт планетолета и посмотрела в иллюминатор. Корабль плавно разворачивался, раскрыв «парус». Примерно двадцать минут до первого прыжка. В стекле иллюминатора отразилось мое бледное лицо. Я смыла всю косметику в туалете космопорта. Кожа была в ужасном состоянии, под глазами залегли темные круги, волосы надо лбом слиплись от плохой технической воды. Я плохо переношу смену климата и обезвоживание в перелетах, хотя торс-прыжки практически не замечаю. Ничего, у меня с собой есть все необходимое, чтобы привести себя в порядок. У меня даже есть все необходимое, чтобы стать неузнаваемой, вплоть до обмана биометрических сканеров.

Я почувствовала на себе взгляд, посмотрела вбок и увидела, что с соседнего ряда на меня внимательно смотрит каалаханец, смуглый крючконосый красавец в деловом костюме. Такие обычно дешевыми рейсами не летают, но из-за сбора конкурсанток на Эвре было сложно купить билеты класса «люкс». Каалаханец рассмотрел мое лицо, брезгливо поморщился и перевел взгляд на Фиби. Подумал… и отвернулся. Ну и черт с тобой! В невесты не напрашиваемся.

Глава 10

Глеб

— Не понимаю, почему тебе не нравятся блондинки? — ворчал я в клубе в каком-то захолустье Эвра.

На сцене как раз танцевала привлекательная блондиночка. Очень привлекательная. И танец у нее был… зажигательный. Каалаханцы в зале одобрительно кивали, но никто из штанов не выпрыгивал.

— Отец заказал мне двух блондинок, — объяснил Джей, делая аккуратный глоток из бокала. — Поэтому. Моя мама — блондинка.

— Не понял. А-а-а, понял. Невесты.

— Угу. Мне, наверное, не везет с девушками. Одна из них… она была очень красивая и предпочла другого. А вторая… там темная история. Несколько дней назад ее родители прислали отказ. Кто-то предложил больше, скорее всего. Это плохо. Удар по репутации семьи, и ее, и моей. Надеюсь, шоу все поправит.

— Бедняга, — посочувствовал я. — Одинокий и… невинный. Джей, тебе не кажется, что твою проблемку пора решать кардинальным способом. Посмотри, какие симпатичные шатеночки вон там, у бара.

— Это аффэ-клуб, — с серьезным лицом напомнил мне Джей. — Здесь не бывает девушек с улицы, только аффэ. Они не принимают… ухаживаний.

— Женишься девственником, — прогнозировал я со вздохом.

— Не понимаю, что в этом плохого? — парировал парень. — На нашем корабле есть вибрант. Он уже несколько лет ищет себе подругу. И ждет.

— Чушь все это, — фыркнул я. — Мой кузен — вибрант. И это не помешало ему вести бурную жизнь до женитьбы.

— А потом? — поинтересовался Джей.

— А потом он женился, — нехотя ответил я.

— А потом? — настаивал парень. — Когда женился. Наверное, на других женщин и смотреть не хочет?

— Есть такое, — признал я. — У него… хорошая жена. И… красивая. Ее зовут Саманта. Она тоже вибрант.

Джей внимательно заглянул мне в лицо.

— Что? — скрывая раздражение, спросил я.

— Он увел у тебя девушку, — мягко констатировал горе-жених.

— Нет, — бросил я. — Была бы она моей девушкой, никто бы у меня ее не увел.

— Понятно. И ты бы хотел, чтобы он смотрел на других женщин и был… неверным мужем. Тогда бы у тебя был шанс.

— Слушай, Джей. Ты хороший парень… хороший каалаханец, но прошу, впредь никогда не пытайся применить ко мне эту вашу каалаханский брачный психоанализ. Схлопочешь по уху.