Горизонт событий

Люди в окнах напряглись. Все замерли на местах в тягостном ожидании.

Анубис улыбнулся. Чуть выйдя вперед, он повернулся так, чтобы каждый из «долговцев» мог видеть его. Во мраке они не различали его лица, но хорошо чувствовали его выражение.

— Вы помните, что такое «Долг»? — спросил Анубис. — Все знают, что «Долг» — это самая благородная группировка в Зоне. Лучший клан, самый влиятельный, самый дружный. У нас процветают дисциплина, закон, честь, кодекс и принцип командной силы. Нас никто не смеет давить. Я прав?

— Так точно! — послышались пять голосов почти одновременно.

— А теперь забудьте всю эту херню.

Гробовая тишина послужила ему ответом.

— «Долг» — это приманка для лохов, — продолжал Анубис. — Тортик для пацанчиков, не способных решать за себя. Мы — термиты, которые сгрызут любое дерево быстрее, чем бобры, не построив при этом никакой плотины, так как мы слишком круты, чтобы работать. У нас самомнение выше Останкинской башни, поставленной на нос Сфинксу. Потому что в нас вложено больше денег, чем в проект Керченского моста. У «Долга» куча баз по всей Зоне, своя форма, оружие, а самое главное — философия, которую без пузыря и мата и не родишь. Мы носим идиотские зеркальные шлемы просто потому, что в этом году они в моде. Расцветки наших костюмов по любым психиатрическим таблицам провоцируют спонтанную агрессию, а наши табельные стволы имеют встроенные гранатометы, потому что гранатомет — это стильный аргумент и это круто. У нас джипы, на которых мы раскатываем по Зоне, зная, какими гламурными смотримся со стороны. Заставить ходить «долговца» пешком можно только в команде, а если одного, то не иначе как в экзоскелете. На спине мы всегда таскаем еще один ствол, чтобы казалось, что стрелять спиной мы тоже умеем. При оптимистичном раскладе мы смешны, при реалистичном — жалки. А причина этому проста. Деньги. Мы попросту крышуем чужой бизнес, подменяя этим свою жизнь. И любой скажет, что в создании имиджа клан добился больших высот.

Но когда-то все было иначе. Несколько лет назад «Долг» был действительно не более чем кланом боевых и верных товарищей. Простите, я оговорился — он был не менее чем таким кланом. Мы жили в грязи, холоде и голоде, но мы жили, а не наводили косметику, как сейчас. Не философствовали о своем призвании, а следовали ему. Банальные вещи вроде простоты, доверия и уважения не смогли пропасть даже после исхода Шептуна. «Набат» уничтожили, убили всех, кто в нем состоял, и все равно не смогли задушить идею. Но «Долг» в этой битве проиграл. Нас купили, как шалав на перекрестке.

— Анубис, замолчи! — крикнул Арчибальд.

— Вам интересно, почему я вам все это говорю? Потому что вы меня очень хорошо знаете. Я был с вами почти в каждом из ваших испытаний, помогал и получал помощь взамен. Не думаю, что место лидера подходит для меня, но вы все меня выбрали единогласно, и я как лидер призываю вас: помогите мне сломать к черту эту систему.

— Так, с меня хватит! — выговорил босс «Свободы».

— Я напомню, чем должен был быть «Долг», — сказал Анубис, добавляя металла в голос. — Простите меня за то, что не сделал этого раньше. И дай вам Бог возможность вспомнить свою резную раму на кровати.

Анубис выдернул из-за пояса небольшую пластиковую трубу. Затем с силой ударил ее концом о рукодельную раму. Помещение наполнилось шипением, яркая вспышка фальшфейера пронзила барак.

«Свободовцы» в стенах с воплями отпрянули, срывая с себя приборы ночного видения, многократно усилившие свечение и нанесшие ожоги сетчаткам глаз. Негромко захлопали стволы штурмовых винтовок.

Арчибальд схватился за подоконник, чтобы не упасть, в шоке глядя на разворачивающуюся перед ним картину. «Долговцы» практически одновременно оказались у ближайших окон, хватая нацеленные на них винтовки, выворачивая их, рвя на себя, срывая ПНВ с лиц нападавших, тыча пальцами в глаза, круша носы четкими ударами. Двух бойцов втащили в барак, а добили их уже другие. «Долговцы» двигались в неуловимом ритме, почти беспорядочно, но вместе с тем выверенно и безошибочно, вынося нападавших в рукопашном бою, тут же переключаясь на другие цели. Мало кто видел в действии легендарный «полумесяц Анубиса», сложнейшую и разветвленную боевую схему, неизменно начинавшуюся с особой расстановки бойцов в количестве шести, двенадцати либо двадцати четырех бойцов, а заканчивавшуюся в зависимости от ситуации. Арчибальд никогда бы не поверил, что шестеро окруженных человек, взятые врасплох, способны превзойти дюжину его лучших головорезов.

Больше лидер «Свободы» ничего не увидел. Анубис разжал пальцы, позволив фальшфейеру упасть на дощатый пол. Прежде чем цилиндр успел закончить полет, лидер «Долга» поднял пистолет, на дуле которого красовался глушитель Ровера, надетый во время монолога. В поднявшейся суматохе тихий хлопок был едва слышен.

Пуля вошла в лоб Арчибальда, чей силуэт на фоне дверного проема представлял собой отличную мишень. Старик зашатался, комом свалившись на крыльцо. Все было кончено.

Анубис повернулся к своим людям, держа пистолет наготове. Четверо его товарищей стояли на ногах. Больше никто не шевелился. Значит, пятый сложил голову в этом бою.

«Долговцы» встрепенулись. Анубис снова обратился к двери.

Прозвучал быстрый топот, и в проем с автоматом в руках ворвался Дизель. Быстро осмотревшись, он свободной рукой поднял труп Арчибальда и втащил его внутрь.

— Все живы? — спросил он.

— Нет, — ответил Анубис. — Нужен свет.

Следом за Дизелем вошел Ровер. Он включил фонарь и поводил им по полу.

— Тимур мертв, — сказал один из «долговцев», наклоняясь над телом товарища и проверяя его пульс.

— Спасибо, друг, — произнес Анубис, обращаясь к мертвецу. — И прости.

— Остальные тоже готовы, — сообщил Ровер тем же шепотом. — Это вы их уделали? Сами?

— Что снаружи? — спросил Анубис.

— Все тихо, — сказал Дизель. — За мной прибежал Ровер и позвал на помощь. Вижу, вы справились.

— Собери всех, — велел Анубис. — Как можно быстрее и незаметнее. Мы уходим.

— Стойте. — Ровер загородил выход. — Зачем уходить? Давайте выйдем все вместе.

— Если хочешь, иди с нами.

— Я не об этом. По всей базе по-прежнему работает приказ дружить с «долговцами». Давайте продолжим эту идею.

— Арчибальд мертв, если ты не заметил.

— А кто об этом знает?

Лидер «Долга» на миг задумался.

— Теперь я здесь главный, — пояснил Ровер. — Выйдем, объявим о мире и временном объединении. В два клана мы разгрохаем блокаду Глока и повесим его самого на соснодубе. Анубис, дружище, пора кончать с этой лавочкой.

— Решено, — согласился Анубис. — Поднимай народ. Говори им, что хочешь.

Ровер было вышел, но тут же снова сунул голову и спросил:

— Ты там свой нож не потерял? Если что, мне он не нужен. Я просто любопытный.

— Как я могу его потерять? — удивился Анубис. — Его у меня и нет.

Ровер, ничего не поняв, кивнул и исчез.

«Долговцы» собрали винтовки нападавших. Дизель положил свой автомат на плечо.

— Поднимать наших? — спросил он.

— Да, — твердо ответил Анубис, проходя мимо него. — Мы идем на войну!

Он вышел навстречу неизвестности, сопровождаемый довольным Дизелем.

Над далекими деревьями Зоны уже занимался рассвет.

Глава 18. Рыжая ночь

В бинокль были видны лишь блеклые заросли, простиравшиеся на много километров вперед. Через несколько минут, когда сумерки перейдут в непроглядную темноту, видимость снизится настолько, что дальнейшее продвижение будет требовать невероятной концентрации, а под рукой не будет ничего, кроме карт. Подробных, редких, из секретных запасов «Долга», но все-таки обычных карт, которые не всегда отражают реальную действительность и не дают никакого представления о новых, незнакомых местах. Так что Фармер, пока еще не совсем стемнело, старался окинуть взглядом как можно больше деталей, ориентиров, мысленно проложить варианты дорог. Осознать, впитать масштаб предстоящего путешествия.