Горизонтальная война – снимая маски

— Ты почему мне сразу не сказал об этом?!

— Так я это, — почесал он затылок, — и сказал вам, что ждут. В переговорной.

Папа!

Бросившись к кабинету, я распахнула двери и застыла, смотря, как один из Домогаровых хлопает отца по щекам.

— Пап! — кинулась я к лежащему на полу отцу, в неестественно вывернутой позе, с закатившимися глазами и сине-фиолетовыми ушами.

О том, что всё плохо стало ясно, как только на глаза попалась лужа из рвоты.

— Вызывайте скорую, сейчас же! — заорала я в распахнутые настежь двери.

— Мелания, не надо, — меня подхватили под руки и насильно усадили на диван. — Сергею уже не помочь.

— Что? — я посмотрела на говорящего, но не могла осознать кто это. — Что вы говорите, у отца давление. Сейчас приедет скорая и поможет. Вы вызвали врача? — я подскочила, едва увидела входящего Дмитрия, за которым пряталась Люда.

— Д-да, Мелания Сергеевна. Но им нужно несколько минут, чтобы добраться.

— Ага, — кивнула, поправляя за спиной подушку и перекладывая папку на колени. — Конечно. Сейчас папу заберут и приведут в порядок, у нас ещё переговоры с японцами. Никак нельзя от них отказаться. Людочка, принесите, пожалуйста, воды, пить хочется, — попросила я, находясь, будто в тумане.

— М-мелания Сергеевна, — расплакалась секретарша, — Мелания Сергее-внаа...

— Да-да, — я потёрла лоб. — Что там ещё, ах да. Люда, вызови Николая Петровича, в новостях сегодня сказали, что в Японии землетрясение и, возможно, будет цунами, пусть выделит деньги для гуманитарной помощи.

— Прекрати! — одёрнули меня.

Следом захлопнулась дверь переговорной, и перед моим носом оказалось холёное лицо одного из братьев. Он с шумом втянул воздух острым, хищным носом и прищурил глаза:

— Он мёртв, Мелания. Мне жаль.

— Я тебе не верю, — я скосила глаза в сторону, лишь бы не встречаться взглядом с холодными глазами Домогарова. — Папа не мог умереть. Сейчас приедет скорая и всё будет как раньше.

Умом я понимала, что говорю что-то не то. Но разум отказывался принимать события за чистую монету. Не мог отец умереть, только не он.

— Глеб, да оставь ты её, не видишь, что ли, что Мелани того? — сказал тот что стоял поодаль, у стола, и перебирал небрежно брошенные документы.

— Заткнись, Боря, — рявкнул Глеб, пытаясь взять меня за руки.

Прикосновение холодной кожи его рук стало ушатом воды. Вздрогнув, я повела головой, пытаясь стряхнуть наваждение, но в этот момент в кабинет вошли врачи:

— Кому здесь плохо? — строгая женщина в толстых очках и с фонендоскопом на груди, прошла к нам. — Вам, что ли? — кивнула, разглядывая моё лицо.

— Нет. — Глеб поднялся с корточек и показал рукой в сторону, — ваш пациент здесь.

— Так, — женщина прошла к отцу и присела, щупая пульс. — Ещё тёплый. Валя, иди сюда, заполняй бумаги, — позвала она щуплую девушку с чемоданчиком. — Родственники есть?

— Я, — ответила шёпотом.

— Фамилия, имя, отчество погибшего.

— К-какого погибшего? — уставилась я на неё. — Это мой отец! Приведите его в порядок! Что вы сидите?!

— Так, здесь всё ясно. Валечка, дай ей успокоительное, видишь, в шоке девочка.

После этого она накрыла голову отца полотенцем. Откуда здесь полотенце? Сев за стол, врач сдвинула очки на кончик носа и набрала номер в телефоне:

— Да. Это Рогова, нет, труп. Вызывайте ребят. — Отключившись, она вздохнула и повернулась: — Кто был с погибшим во время смерти?

— Мы, — хором отозвались близнецы.

— Вы можете описать всё произошедшее? — врач сложила руки перед собой и взглянула из-под очков.

В этот момент ко мне подошла вторая, и попыталась сделать укол. Отшатнувшись, я отбросила её руку:

— Вы в своём уме?!

— Это для вашего блага, — начала частить она, — вам нужно успокоиться.

— А я спокойна, — прошипела отодвигаясь. — Я очень спокойна, по мне, разве, не видно?

— Пожалуйста, дайте сделать вам укол, — бледное, напряжённое лицо девушки исказила гримаса.

— Разбежалась, — ужас от потери отца помог организму встряхнуться. Если я буду не в состоянии соображать, то эти двое уйдут от наказания. А я была уверена в том, что виновны именно они. — Не надо мне никаких уколов, — я поднялась и прошла к столу. — Эти двое, Глеб и Борис Домогаровы отказались вызывать скорую, когда это пыталась сделать секретарша. Так и запишите. Это они виновны в смерти моего отца.

— Эй, полегче, детка, — Борис сломал карандаш, который держал до этого. — Успокойся.

— Успокоюсь, как только вы окажетесь за решёткой, — бросила зло. — Дмитрий слышал, как вы здесь орали, и Люда подтвердит, что ты выгнал её, когда она хотела помочь. Так что это вы виновны! Что, вообще, вы здесь забыли сегодня?!

— Мелания, — Глеб дёрнул меня за плечо, разворачивая к себе лицом. — Мы с Сергеем заключали сделку...

— Достаточно, — перебила врач. — Виновных накажут по суду. В данный момент они свидетели, а не подозреваемые. Причина смерти ещё не установлена. Вы, двое из ларца, что было до того, как покойного вырвало?

— Ну, у него голова закружилась, — бросил Борис, катая по столу сломанные куски карандаша. — Потом пожаловался на то, что трудно дышать, его вырвало и он потерял сознание.

— Он болел? — спросила меня врач.

— Были проблемы с печенью несколько лет назад, но всё прошло. До сегодняшнего дня он даже не простужался, — я ходила взад-вперёд по переговорной, чувствуя себя загнанным зверем.

Всё пошло наперекосяк. Я знала, что отец работает с Домогаровыми над каким-то проектом, но он держал меня подальше от всего этого. А теперь мне придётся вникать и разрывать договоры.

С улицы послышалась сирена.

Нестройные шаги с ударами тяжёлых ботинок по полу подсказали, что те самые ребята уже прибыли.

— Ну вот и приехали, — врач по фамилии Рогова поднялась, и встала рядом со мной.

С лёгким дребезжанием двери распахнулись, впуская нескольких мужчин в униформе.

— Где труп? — спросил дородный мужчина, снимая фуражку и садясь за стол.

После того как тело отца снова осмотрели, составили протокол и записали показания, близнецов отпустили, попросив задержаться меня.