Горизонты ада

– Я был так занят, что на писание чего-либо времени не оставалось.

– Или не доверял мне, – сказал Кардинал с хитринкой в глазах. – Ты не хотел, чтобы я узнал, что ты знаешь о том, что я якобы делал. Ты считал, что я тебя подставляю.

Я виновато кивнул:

– Не без этого.

– Мы с тобой должны научиться доверять друг другу, Ал.

– Я начну доверять, когда вы меня перестанете дурачить, – сказал я.

– Ты считаешь, что я пудрю тебе мозги?

– Вы позволили мне думать, что Ник была убита в гостинице, хотя знали, что это не так.

Он смущенно улыбнулся:

– Я тебя испытывал. Эту игру не я затевал, но я намеревался получить от нее выгоду. Как сказал тебе с самого начала, я верю, что у тебя большой потенциал. Теперь ты знаешь, на чем основывается моя вера в тебя. Я догадывался, что это расследование примет непредвиденный оборот. И подозревал, что тебя подставляют, хотя не знал – и до сих пор не знаю – почему. Я имел возможность тебя защитить. Но мне хотелось посмотреть на твою реакцию. Это был шанс увидеть, как ты будешь выкручиваться и расти. Ну, не мог я себе в этом отказать. Поэтому я подстроил так, чтобы ты нашел труп, причем утаил некоторые подробности, – например, о двойнике Вами и о том, что девушка была убита вне отеля – чтобы усложнить тебе задачу.

– А теперь? – с вызовом произнес я. – Какие еще секреты вы от меня скрываете?

Кардинал хмыкнул:

– Тебе предстоит это выяснить. Одно могу сказать: я не знаю, кто убил твою подружку и почему ты интересуешь тех, кто за этим стоит.

– А знали бы – не сказали, – прибавил я с горечью.

– Возможно. Но тебя ведь учили отличать ложь от правды. Разумеется, я – король лжецов, но все равно ты обязан взвесить все «за» и «против». Решай сам, лгу я или нет.

Судя по тому, что я видел, он не лгал. Я решил пока не делать никаких выводов, но на время поверить Кардиналу на слово, пока не придется изменить мнение.

– Что дальше? – поинтересовался я.

– Как ты решишь. Полностью полагаюсь на твои способности.

– Возможно, лучше оставить все как есть. Много людей умерло. Если мы прекратим расследование, а я на время уеду из города…

Кардинал нахмурился:

– Здесь мы это называем трусостью.

– Называйте, как хотите, – но как вы думаете, получится?

– Нет. Изменить правила игры такого рода может лишь тот, кто ее затеял. Если ты попытаешься его подтолкнуть, он, скорее всего, ответит столь же жестко.

Я задумчиво кивнул и пошел за Кардиналом, который вернулся в приемную. Взяв стопку бумаг у своей секретарши, он остановился у двери своего кабинета и посмотрел на меня:

– Что-нибудь еще?

Немного подумав, я коротко ответил:

– Нет.

– В таком случае…

Кардинал скрылся за дверью, не попрощавшись. Я поймал взгляд секретарши, и мы одновременно пожали плечами, затем улыбнулись. Я приложил руку к воображаемой шляпе, а секретарша помахала мне рукой. Затем я на лифте спустился вниз и отправился домой ждать звонка от «папочки».

Он явился сам, в начале двенадцатого, и мы обсуждали мой разговор с Кардиналом далеко за полночь. Вами был доволен, что Кардинал с нами не играет. Хотя у меня еще оставались сомнения. Я согласился, что нам следует расширить сферу поиска.

Его поразили открытка, полученная Кардиналом, и возможная причастность к этой истории слепого нищего. Вами выговорил мне за то, что я раньше не упомянул о нищем, но я возразил, что не ожидал, что от меня потребуется перечисление всех, даже самых мелких, деталей. Кроме того, прибавил я, Кардинал сказал, что слепец не в состоянии обставить систему безопасности Дворца, как и опознать Ника Хорняка, естественно.

– Я бы не был в этом так уверен, – проговорил он. – Я знаю весьма загадочных слепцов. Они бродят по улицам. Я никогда не обращал на них особого внимания – мне они не мешают, – но за прошедшие годы мне доводилось пытать нескольких слепых. Ни один из них не произнес ни единого слова даже под самыми страшными пытками.

– Ну, у этого нищего наверняка есть что сказать, так что он не может…

Я замолк, вспомнив слепца на строительной площадке.

– Слепцы, о которых ты говоришь… Они, случайно, не надевают белые хламиды?

– Ты о них знаешь? – И я рассказал ему о странном дожде и видении.

– Удивительно, – задумчиво произнес он. – Мне бы хотелось пережить видение. Может быть, стоит попросить этих слепых чародеев инков…

– Инков? – резко перебил я Вами.

– Мне кажется, они прямые потомки инков.

Я подробнее рассказал ему об открытке Кардинала. Вами пришел в сильное возбуждение, когда я упомянул о выделенном одиннадцатом месяце на картинке.

– Аюамарка, – пробормотал он, хотя я не произносил этого слова.

– Это что-то значит?

– Ты знаешь о многочисленных папках и досье Кардинала, – ответил Вами. – Одна из самых секретных так и называется: «Аюамарка». Там список имен призраков – людей, вычеркнутых из жизни и памяти.

– Не понимаю.

– Я тоже не до конца понимаю. Но для Кардинала это очень важно. Неудивительно, что он подпрыгнул, как только таинственный киллер щелкнул пальцами.

Я хотел было расспросить Вами о списке в секретной папке, но он жестом велел мне молчать и сказал:

– Тихо, я думаю…

Через некоторое время он уверенно кивнул:

– Жертвоприношение. Не иначе.

– Ты говоришь о Ник?

– Я говорю о тебе. Кардинал сказал, что придержал информацию, желая испытать тебя. Думаю, он соврал. Он молчал, потому что боялся.

– Чего?

– Что его разоблачат или уничтожат, не уверен. Он фанатично относится к аюамарканскому списку. Думаю, он пожертвует кем угодно, чтобы его защитить.

Я покачал головой:

– То, что ты говоришь, бессмысленно.

Он посмотрел на меня в упор; в его глазах горел голубой огонь.

– Открытка в кабинете Кардинала – это предупреждение. Надпись на обороте следует понимать так: «Нам нужен Ал Джири. Отдай его нам. Мы знаем про аюамарканский список, так что помогай нам, или…» Тебя собираются принести в жертву. Кто-то хочет получить твою голову, и Кардинал отдает ее, не задавая вопросов. Ему незачем тебя испытывать. Он только хочет, чтобы убрались те, кто ему угрожает. Тебя сдали, как пешку, чтобы защитить ферзя. Вот такие плохие новости. А хорошие новости… – Он мрачно усмехнулся. – Хорошие новости – это то, что ты не один. Я тоже часть этой игры, и я буду держаться тебя до конца, какой он ни окажется.