Горизонты безумия

«Всего лишь кислородное голодание. Отсюда видения, запахи, голоса... Но эта хватка за горло! Сумасшедший ход часов, и бледный, точно привидение Юрка!..»

Нет, Подорогин отказывался верить тому, к чему склонялся здравый рассудок.

Всё было не так. Всё обстояло иначе. Но, вот, как и почему именно таким образом?..

«Грешник сказал бы, бог его знает, и был бы прав».

В палату кто-то вошёл.

Подорогин открыл глаза, кивнул.

Грешник пододвинул к кровати стул, неловко присел, как марионетка, лишившаяся помощи кукловода.

– Как себя чувствуешь? – спросил он, испытующе глядя в глаза Подорогину.

Подорогин отвернулся.

– Как дерьмо, которое отскребли от стенки.

– Всем сейчас нелегко. Хм... Я про тех, кто всё же выжил, – Грешник помолчал. – На мостике – дурдом. Никого не пускают в исповедальню. Да и иллюминаторы по всему космолёту задраили.

– Почему?

Грешник улыбнулся.

– Потому что там что-то есть. Снаружи. Что-то такое, чего они не могут объяснить.

– Кто – они?

– Капитан и его приближённые. Те, кто по каким либо причинам всё же увидели. Правящая коалиция, обладающая информацией.

– Но ведь так не должно быть!

– А как должно?

Подорогин нахмурился.

– Мы должны доверять друг другу. Политика умалчивания ещё никого до добра не довела. Вспомни историю.

Грешник придвинулся.

– Мне кажется, я знаю, что этим всем движет.

– Что? – Подорогин и сам невольно подался навстречу Грешнику, напрочь игнорируя боль во всём теле.

– Им страшно.

Подорогин откинулся на мягкую спинку.

– Ты ведь что-то видел в момент прыжка... – растянуто проговорил Грешник. – Бьюсь об заклад, каждый видел, даже те, кого так и не откачали.

– А ты сам? – в лоб спросил Подорогин.

Грешник смутился.

– Думаю, это личное дело каждого из нас. Ты ведь и сам так считаешь, верно? Не пробил ещё час откровений.

Подорогин молча кивнул.

Грешник помолчал. Потом разродился цитатой:

– После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего.

– И что же там может быть? – хрипло спросил Подорогин, смотря в потолок.

Грешник медлил.

– Что, нет подходящей цитаты? – Подорогин насмешливо глянул на друга.

Грешник качнул головой.

– И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий.

– Брось.

– Что именно?

– Нести бред.

– Тогда, может быть, ты объяснишь мне, что именно происходит? – Грешник крамольно воздел руки перед собой.

Подорогин отвернулся.

– Скорее всего, просто аномалия, с которой человечество ещё не сталкивалось.

– И ты веришь в ничто?

– А во что мне верить? В то, что мы все мертвы? Ну же, подумай. Если верить твоей логике, значит мы предстали перед Ним. Тогда что же сталось с теми, кого так и не откачали?.. Они всё ещё живы?!

– Нет. Просто сейчас они в другом месте, так как открыть книгу о семи печатях может не всякий.

– Да ну! И кем же нужно для этого быть? Агнцем?

– Юмор тут не уместен, – сухо проронил Грешник. – Пойми, если мы очутились здесь и всё ещё способны здраво мыслить, значит Ему от нас что-то нужно. Потому что никто и ничто не способно уцелеть внутри чёрной дыры. Ты ведь и сам это прекрасно понимаешь.

Подорогин ухватился за голову.

– Ведь это было известно ещё изначально, до старта экспедиции. Мы все были смертниками, потому ко всем нам так трепетно относились. Как к агнцам, тянущим нелёгкую ношу, – Грешник встал. – Поправляйся, а мне нужно идти.

– Постой!

– Что-то ещё? – Грешник терпеливо ждал.

Подорогин сглотнул ком.

– На борту есть человек по имени Олег?

Грешник задумался.

– Нет, – ответил он спустя какое-то время. – Могу побиться об заклад. Никакого Олега нет, да и не было.

Подорогин выдохнул.

– А почему, собственно, Олег? – Грешник возвышался как изваяние на фоне подсвеченных стен.

– Не знаю. Но знаю другое: я должен найти этого Олега. Он где-то тут.

Грешник кивнул. Направился прочь, смешно подгибая коленки.

Подорогин дождался, пока за другом не закроется люк, после чего поднёс левую руку к лицу. Часы шли. Резво скакала с деления на деление секундная стрелка. Медленно ползла вслед за ней минутная. Скучала часовая... Каюту наполняло дивное тиканье. Подорогин поборол желание залезть с головой под одеяло – так он поступал в детстве, играя в путешественников во времени. Тогда он и представить себе не мог, что восторженные мечты в скором времени воплотятся в реальность. Но так случилось. Непонятно, по чьей-либо воле, или по случайному стечению обстоятельств, но Подорогин всё же столкнулся с фундаментальным порядком, выстроенным могущественным существом с известной только ему одному целью. Да, происходящее казалось абсурдом, но тот факт, что «Икар» уцелел в лоне чёрной дыры и впрямь свидетельствовал о некоей цели, что вынашивало в отношении космолёта и его экипажа некая, неизвестная на Земле сущность. Возможно, именно божественная. Грешник был прав. В который уже раз прав. А вот воспетая на Земле наука плелась позади обоза, не в силах привести ни одного очевидного аргумента в свою поддержку.

Часы отставали на тридцать секунд. И это значило только одно: Подорогин и впрямь где-то побывал во время скачка. Там, где нагнал упущенное перед стартом время. Там, где слышал детей, видел свет и чувствовал кожей хватку невиданной твари, что утянула в бездну, – всё это было реальным! Только, что значили оставшиеся тридцать секунд?.. Обратный отсчёт? Бред. И кто такой этот Олег, которого нужно разыскать? Откуда он, вообще, взялся в его голове?.. Почему не сын Юрка, а именно он?!

Подорогин нажал кнопку сбоку на часах. Циферблат откинулся в сторону на миниатюрной пружинке, открыв гравировку компаса. Стрелка безумно вращалась то в одну, то в другую сторону, не находя ориентира. Горизонта не было. Как не было и массивного тела, способного породить магнитное поле, подобно земному. Но что же тогда царило за бортом? И царило ли хоть что-нибудь?

«И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий».

Подорогин опусти руку. Поднял другую, взглянул на таймер. На монохромном дисплее мерцали непонятные символы – по всему, прибор утратил связь с «Хроносом», утратил заложенный в электронную память алгоритм, сделался элементарно бесполезным.

– Сидящий... – прошептал Подорогин, чувствуя животом страх. – Но ведь он может быть кем угодно. Или чем угодно... Но тогда получается, бездне и впрямь что-то нужно от нас. Если, конечно, это не последний суд. Самый страшный.

ГЛАВА 11. СНЕЖИНСК

Снежинск и впрямь оказался прекрасен!

Нечета заросшей Нижней Топи.

Светлый, красочный, свежий на привкус – он был идеальным местом для идеального общества.

Высотки уносились в небеса на сколько хватало взора. В стеклянных гранях играли разноцветные блики летнего солнца. Из приоткрытых дверей подъездов сквозило кондиционированной прохладой. Клумбы пестрели ромашками, подстриженный кустарник забавлялся с пронырой-ветерком, тропинки были изрисованы цветными мелками – складывалось впечатление, что повсюду тут царит детство.