Горизонты Дикости

— На корточки сел, урод! — обладатель гнусавого голоса, дубинкой указал на идеальное, по его мнению, место для этого.

— Урод? Аккуратнее применяйте выражения, обращаясь к незнакомым людям! Дистанцию от меня набери! — Дмитрий с первых минут решил добавить ясности, с кем они имеют дело.

Худой, с чуть навыкате глазами солдат, начал приближаться к Дикареву. Размахивая дубинкой перед лицом.

Слева от него что-то мелькнуло, Дмитрий инстинктивно закрылся руками, делая шаг в сторону. Это не только спасло голову от удара дубиной, но и подбодрило оппонента, напротив, к решительным действиям. Противник с размаха, ударил пыром ботинка, чуть присевшего Дикарева, целясь в живот.

Инстинкты перехватили управление телом. Смещаясь правее, он пропустил ногу охранника мимо, шагая вперед в сторону оппонента и немного доворачивая корпус.

Мощный удар локтем! Хруст сломанных хрящей!

Короткий, но жёсткий удар, вошел на противоходе в переносицу врага, и оппонент, задрав одну ногу выше головы, потерял связь с реальностью. Не издавая больше ни одного звука, он, как мешок, повалился на землю, подняв при падении целую тучу пыли.

Понимая, что худощавый больше не боец, Дмитрий начал разворачиваться для встречи другого противника, но сделать этого уже не успел. Дубинка, жужжа как оса, разрезая воздух, влетела в ухо, и картинка перед глазами поплыла. Устояв на ногах, он упорно стремился уйти в сторону. Рубящая подсечка очередного подбежавшего солдата сбила его с ног. Прикрывая голову и почки руками, он видел расплывающимися пятнами, набегавших со всех сторон охранников. Буквально через секунду, удары посыпались со всех сторон.

Нужно делать перекат, уходить в сторону! Удары должны быть с одного направления, — набатом стучали мысли в голове во время боя.

Вбитые в подкорку многочасовыми тренировками рефлексы, в критические моменты делали все на автомате.

Удар в голову! Искры... Еще один чиркнул по затылку. Резкая боль в голове! Темнота...

— Стоять!!! Что здесь происходит!? — из дверей вышел крупный мужчина с рыжими усами.

— Товарищ Майор, осуждённый напал на конвой, вон Петренко в нос ударил! Смотрите, хорошо как ударил! Ыыы, у него рожа, как у китаезы стала, — на этих словах он не смог сдержать смех и оскалил жёлтые неровные зубы.

— Что, прям так вышел и напал на вас?... Молчите? Вы меня достали уже! Я каждый месяц отписками занимаюсь! Смотри у меня, Кузнецов! — потряс он мясистым пальцем, — Доиграетесь у меня! Поменяешься местами с этим придурком, и уже тебя будет ногами пинать при встрече на зону, такой же долбоёб, как и ты!

— Да я-то тут при чём? Товарищ Майор! Я только увидел, как он Петренко в нос ударил! Смотрите! Он до сих пор в отрубе валяется! — Кузнецов указал пальцем на пострадавшего напарника,- что мне, стоять и смотреть нужно было?

— Ладно! Тащите обоих в мед. блок, подохнут ещё, с вами до пенсии точно не досижу, — махнул рукой дежурный по КПП.

— Вы команду не слышали? Поднять его и доставить в мед. блок! — Кузнецов, кивком головы обозначил, кого именно нужно тащить.

Двое бойцов подхватили бесчувственное тело и понесли его к двухэтажному зданию, похожему на старую больницу.

Кузнецов склонился над сослуживцем, размышляя о том, тащить его самому или все-таки вызвать врача на место происшествия.

***Локация: Медицинский блок тюрьмы.

Почувствовав резкий запах нашатыря, Дмитрий вздрогнул, возвращая сознание в избитое тело. Промелькнувшая тень заставила, на рефлексах, выставить вперед руку, защищая лицо. Совершенно не понимая, где он сейчас находится, Дмитрий попытался сконцентрировать зрение. Картинка перед глазами расплывалась, в голове звучали, одна за другой, мысли о бое: Уходи от удара! Бей! Бей!...

Размах! Но руки, звякнув металлом, не позволили довершить начатое действие. Резкий рывок! Боль в запястьях!

Руки застыли в вертикальном положении, прикованные наручниками к спинке кровати. Зрение начало проясняться, и единственный уцелевший глаз увидел перед собой силуэт в белом халате. Второй глаз полностью заплыл, через него можно было видеть только узкую полоску света.

От резкого рывка заключенного, рядом с ним кто-то ойкнул и, прижав ладошки к лицу, отступил на шаг назад. Из-за плеча наполовину размытого силуэта вышла высокая фигура. Приходящее в себя зрение определило её, как видимого ранее охранника, с резиновой дубинкой в руке.

— Лежи спокойно, утырок. Лапки ещё шевелятся? Будешь дёргаться, подлечу тебя резиновым градусником, — оскалившись, явно довольный своей остроумной шуткой, он рассматривал лицо Дмитрия.

Дикарев всегда считал своим основным оружием врожденную способность к эмпатии. Чувствовать настроение человека во время визуального контакта, было, в определенные годы, настоящим проклятьем для него. Страх. Боль. Отвращение. От многих смердело этим! Эмоции близких людей приходилось пропускать через свою душу, каждого поддержать, каждому подставить плечо... Большой город помог получить контроль над этим навыком.

Самая непрезентабельная работа, соответствующий контингент окружения в конкурентно способной среде. Сотни, иногда тысячи спектров эмоций, сливались в одно смазанное чувство давления. В молодости бесцеремонно вторгаясь, нарушая личное пространство, а в зрелые годы Дмитрий, сам давно уже не ставя себе запретов, рылся в потайных уголках чужих чувств. В такие моменты он старался представить себя сосудом и поглощать чужую мимику, жесты, слова, радуясь и наслаждаясь тем, что они перестали причинять боль и стали струнами, на которых можно играть, направляя собеседника на совершение нужного ему действия.

Взгляд, мимика и тембр голоса являлись основными инструментами, которые помогли ему достигнуть больших высот в криминальном сообществе и даже внедрить ее в теневой сектор экономики целого региона страны.

Переведя взгляд с дубинки охранника на стены окружающего помещения, он медленно поднял тяжёлый взгляд, скользя по фигуре молодой девушки в белом халате, остановив его на её испуганном лице.

— Дмитрий, как Вы себя чувствуете? Голова не кружится? Вас не тошнит? — спросила она тонким голосом.

— Да все с ним в порядке, Наташ! Намажь ему рожу зеленкой, чтобы ранки не искать, и мы пошли, — он выдавил из себя пару смешков, — Что уставился, придурок? Поспал немного в VIP палате, пора и свои новые апартаменты посетить, — Кузнецов прикоснулся дубинкой к ноге арестанта, не собираясь ни с кем любезничать.

— Константин, ну почему вы такой злой? Он же и так пострадал! Тем более я уже успела бегло посмотреть его личное дело. Вы представляете, он тоже служил в Чечне, был там, как и Вы, добровольцем! Костя, Вы же сами мне рассказывали, что там действительно раскрываются люди, не могли же дать столько наград плохому человеку? Посмотрите в личном деле, сколько их! — молодой врач кивнула головой в сторону стола с открытой папкой, не отводя своих бездонных глаз от лица собеседника.