Горизонты

Хаммерсмит и Даззл сражались плечом к плечу, держа оружие магией и телом. Никто, увидев этих двоих, никогда бы более не обвинил единорогов в слабости. Хаммерсмит подкинул одного из Отродий вверх, а затем обрушил на него свой колоссальный металлический молот, вбивая в землю, словно железнодорожный костыль. А Даззл, винтовка которой куда-то пропала, увернулась от удара ножом, который нанесла единорог-Отродье, и, прыгнув вперёд, схватила её за шею, а затем, прежде чем та успела телепортироваться, пробила насквозь её череп малиновым лучом. Вторая единорог появилась на спине у Хаммерсмита с поднятым ножом, нацеленным ему в основание черепа. Магия Даззл послала клинок первого кибер-единорога в полёт, отбив удар. Хаммерсмит даже не поднял взгляда, и огромный молот крутанулся над его головой словно стальной вихрь и послал Отродье в полёт. Ещё один малиновый луч превратил врага в разлетевшуюся по воздуху пыль.

А в воздухе вёл свой бой Шторм Фронт, который с невозмутимой сосредоточенностью летал перед дюжиной Отродий-летунов, а отлетев на расстояние достаточное для выстрела из своей снайперской винтовки, разворачивался и пробивал дыру в голове одного из них, после чего быстро пролетал сквозь образовавшуюся в их строю брешь. Он летал, проливая кровь и роняя латунь, но при этом улыбался, кружась в вышине.

И пред всеми стоял Брут. Гигантский аугментированный мутант-пустышка, который был в два раза больше Брута, ударил копытом размером с половину тела чёрного жеребца. Брут поднялся на дыбы и поймал падающее копыто гиганта своим, и его сильное тело напряглось под этим весом. Внезапно, он резко сместился в сторону, и гигант, неловко опустив ногу на землю, зашатался. Не медля ни секунды, Брут поставил передние копыта на землю и со всей силы лягнул колено гиганта. С громким хрустом, кости и провода вылетели из разломанной конечности, и та подогнулась. Брут, всё ещё стоявший в позиции для удара, развернулся и лягнул в другую ногу, которая ещё пыталась выдержать веса чудовища. Он ударил ногами в колено, и конечность вывернулась, когда сухожилия и провода сдались под чудовищным напряжением. Гигант упал перед ним, Брут встал на дыбы и начал обрушивать копыта на череп гиганта снова и снова, пока не раздался третий по счёту громкий треск, и кровь не заструилась из всех щелей.

Кендлвик выплеснул на Отродий поток полыхающей жёлтизны, пока те бежали по скату и телепортировались внутрь. Вперёд неслось так много Отродий, что они превращались в пылающую массу, которая горела медленнее, чем они умирали. Стена из горящих трупов едва сдерживала их на достаточное время, чтобы не дать им задавить остальных массой.

— Эти ребята выглядят очень разозлёнными! Что-то случилось? — крикнул он через плечо.

— Ага, до них допёрло, что им лучше бы послать против нас всех своих выебков! — ликующе проревел Тостер, а затем прыгнул на кучу Отродий и будто свинья начал кататься в груде горящих трупов.

— Возможно, это последнее оставшееся у них дерево, — прокричала Даззл, взмахнув ножами, и продолжила обрушивать на врагов магические лучи.

Кендлвик оглянулся на золотое дерево, в которое было закачано так много Флюкса, что магическое устройство гротескно раздулось. Процесс создания новых отродий ускорился на столько, что теперь они не столько вылуплялись, сколько вытекали, будто жидкий навоз, подхватываемые отродьями-единорогами. Аугментации засовывались в их тела с отвратительными фонтанами крови. Обычно времени хватало лишь на то, чтобы вонзить в основание черепа каждого Отродья похожий на штопор зазубренный штепсель; новые Отродья посылались против Жнецов сразу же, как обретали способность ходить. Прибывающее из вне подкрепление было намного эффективней этих частично жидких зебр.

Покрытый шрамами пони в шляпе пожарника повернулся к проталкивающимся сквозь горящую стену из трупов Отродьям и щелкнул по рычагу выброса на своём седле. Ёмкость с горючим выскочила, и он лягнул её, отправляя в пожар, где капающее радужное топливо загорелось, превращая канистру в дико подпрыгивающую, извергающую огонь ракету. Жеребец залез ногой под полу плаща и вытащил другую ёмкость, которая была помечена ярко-красной полоской.

— Что это такое? — спросила Даззл, пока в бою выпала передышка.

Он загнал канистру в гнездо у себя на боку и прокрутил там.

— Это особая смесь Тостера. В неё примешаны окислитель и магниевый порошок. — Он надвинул на глаза свою шляпу. — Если это последняя оставшаяся у них древо-херня, то она должна сгореть. — Затем вытащил из под плаща зелье Большого Папочки и, выдернув пробку из бутылки, посмотрел на светящийся белый осадок на дне. — Я понятия не имею, что это такое, но если оно позволило Большому Папочке разнести танк… — Он перевернул бутылку и проглотил остававшийся в ней горький осадок. — О да! — Его внутренности внезапно скрутило в узел, и он с трудом задышал, а затем проскулил: — Что-то я не уверен, что мне следовало это пить.

— Что ты делаешь? — спросила Даззл, глаза которой становились всё круглее. — Почему ты… дымишься?

— Понятия не имею, — хрипло произнёс Кендлвик, по внутренностям которого распространялось тепло, а из его рта и ноздрей тянулись струйки дыма. — Ненавижу это. Всё это, — произнёс он, отталкивая Даззл, и побрёл, пошатываясь, в сторону Брута, поднимающегося гиганта, и дерева за ними.

— Что с тхобой такое, паря! Нам нушно чтобы тхвой огонь защащал наши фланги! — прокричал мускулистый бородатый единорог, сокрушая своим огромным молотом очередного киборга, и посылая во все стороны кисочки мозга и осколки черепа.

— Ненавижу это. Ненавижу его. Ненавижу себя, — бормотал Кендлвик, продолжая брести вперёд. — Это мусор… Я мусор… Всё вокруг мусор… — Огнемёт закашлял, когда его кончик воспламенился, а затем из него вырвалась струя брызжущего искрами ярко-белого пламени. — И его нужно смыть.

— Кендл! — прокричала Даззл ему в след, но земнопони в красном пальто из шкуры дракона и шляпе пожарного ринулся вперёд, когда гигант собрал свой расколотый череп воедино. Покрытый шрамами жеребец вбил огнемёт в огромную ноздрю чудовища, и просторное помещение наполнилось громким свистом, когда изо рта и второй ноздри чудовища вырвались языки пламени, которые, пару секунд спустя, изверглись уже из его уродливого бока. Когда чудовище поднялось на дыбы, Кендлвик вцепился передними ногами в пылающие ноздри, и его дернуло вверх. Продолжив отступать от Жнецов, гигантское Отродье рухнуло на спину, и Кендлвик, будто комета, полетел над головами бесчисленных Отродий.

— Горите! Всё должно сгореть! — прокричал Кендлвик, пока падал. Его огнемёт изверг из себя пылающую струю, вынудившую Отродий отшатнуться от кольца шипящего, потрескивающего белого пламени. — Сжечь всё дотла! — проорал он, приземлившись в огненное озеро, и продолжил поливать всё огнём. Не став дожидаться пока пламя погаснет, Кендлвик ринулся вперёд. Пламя опаляло копыта и обжигало живот скачущего по горящей дороге жеребца, а его пальто пылало, пока он мчался прямо к дереву. Не смотря на бушующее вокруг пламя, что-то запрыгнуло ему на спину, но Кендлвик просто прокатился по горящему огнемётному топливу, избавившись таким образом от помехи.

Перед Кендлвиком возвышалось раздувшееся, перекрученное золотое дерево, которое было втрое выше его, и он вогнал сопло своего огнемёта прямо сочащееся влагой дупло. Рёв оборвался, когда все находящиеся вокруг него Отродья устремились вперёд, и хлынули в огонь, сгорая в нём дотла. Даззл выкрикивала его имя, в то время как Тостер вопил и подбадривал. Древесина золотого дерева вокруг отверстия, в которое Кендвик вогнал сопло, почернела.

Внезапно, наросты на поверхности дерева гротескно разбухли, ярко засияли, покраснев, а затем взорвались, будто пылающие гнойники, извергая из себя горящий гной, который пронесясь над спиной Кендлвика, попал в вопящую, корчащуюся массу Отродий. Светящийся зев огнемёта начал брызгать на него каплями расплавленного металла, в то время как пламя охватывало всё большую площадь. Он не испытывал боли, а чувствовал лишь тепло, которого становился тем больше, чем больше золотого дерева сгорало.

Огромное, раздувшееся, технологическое уродство внезапно лопнуло с противоположной стороны, и пылающая радужная кашица излилась из него огромными брызгами и каплями. Огонь казался сейчас живым существом, которое растекалось, пожирая всё на своём пути. Дерево Аугментации. Вооружение. Отродий. Но не Кендлвика. Пламя ласкало его будто любовник, и половина видимого им со стороны огнемёта мира исчезла. Тем не менее, он продолжал извергать огонь. Больше огня.

— Кендлвик! — завопила Даззл, оттаскивая его прочь, и закричала, тряся своими обожженными копытами, когда он оглянулся, и посмотрел на неё. — Остановись! Мы их уже победили!