Горизонты

— Да, — слегка улыбнувшись, начала излагать пегаска лимонного окраса. — Они сносят последние башни П.О.П. Тот неконтролируемый ураган, опустошивший Филлидельфию, стал последней каплей. Спустя четыре века у них уже попросту нет деталей, чтобы поддерживать их в рабочем состоянии. Скорее всего, они соберут всё рабочее оборудование и отправят его в Джанкшен Сити, пока там оно окончательно не сломается. Так или иначе, мы вновь управляем погодой. Приятно это осознавать.

— Только без облачных занавесов, договорились? — нахмурившись, пригрозил зелёный жеребец.

— Прошло уже два столетия, а нас всё ещё этим упрекают, — вздохнув, произнесла кобыла. — Анклава больше нет. А боеспособного «Хищника» не было уже более пятидесяти лет. У нас работает лишь одна погодная фабрика. Со временем передовой техники ломается всё больше и больше. Хорошо хоть на ходу остались ещё несколько воздушных судов, пусть даже если они не идут ни в какое сравнение со старыми добрыми «Хищниками».

— Ага. Даже Содружество затронула эта проблема, — признала единорожка. — Грифонье вторжение и война драконов серьёзно нас потрепали. Нынче даже к стрелковому оружию сложно подобрать детали, — достав старый потёртый пистолет, она бережно отодвинула затвор. А когда отпустила, тот отказался возвращаться на место до тех пор, пока единорожка, наконец, легонько не стукнула по нему стрелкой копыта. — Плохо, когда ты не можешь создать качественный высокоскоростной токарный станок или работающий гидравлический пресс. Хорошо, что у нас остались ещё паровые двигатели. По крайней мере мы не скатимся до камней с палками.

Грифон ржанул.

— Эй, не надо гнать на палки с камнями. Нынче народ будет с собой носить скорее нож, чем пистолет. Патроны настолько редкие и дорогие, что так даже безопаснее. К тому же, мой народ чуть не завоевал НКР, используя лишь свои когти да клювы. Если бы только не эти аликорны… — Он замолк, бросив унылый взгляд на кобылу синего окраса.

— Всегда пожалуйста, — спокойно ответила аликорна.

— Ну, всё могло сложится иначе, — начал он, после чего закатил глаза. — Конечно, затем вторглись радверны и всем надрали задницы. Было сложно, ничего не скажешь, — сказал грифон, и все утвердительно кивнули.

— Ну да. Пожалуй все присутствующие согласятся, что разлагающиеся радиоактивные драконы — это плохо, — пробубнил зелёный жеребец, прежде чем решительно взглянуть на кобылу. — Конечно, приди Содружество на помощь пораньше, то и вреда они причинили бы намного меньше.

Единорожка лишь закатила глаза.

— Я ведь уже говорила, что у нас не было на это разрешения. Жнецы, Отродья и Небесная Гвардия — это войска самообороны. Только Зодиаки могут покидать Хуфф без специальных на то разрешений, потому что являются правоохранительными органами. И пока на нас самих не напали, мы не могли присоединиться к вам.

Жеребец скептично фыркнул.

— Ага. Если бы вы присоединились до этого, то могли бы спасти множество граждан НКР.

Стоящая позади группы кобыла, укрытая плащом, тихо произнесла:

— Этими жизнями вы бы ничего не поменяли. Всегда кажется, что можно было справится лучше, но если на этом зацикливаться, то можно просто сойти с ума. — Все обернулись, но увидели лишь её белый носик, освещаемый костром. — Вы спасаете столько, сколько можете спасти. Это всё, что мы можем сделать.

На несколько секунд воцарилась тишина, и всё молча переглядывались друг с другом. И всё же, пегаска продолжила разговор.

— Так значит Отродья и вправду существуют?

— О да. Они защитники Хуффа. Они просто… странные, — призналась кобыла. — Некоторые из них ведут себя как пони. Другие как зебры. Или вообще грифоны. Есть жеребцы, считающие себя кобылами, или кобылы, считающие себя жеребцами. Не то чтобы они совсем сумасшедшие, но всё же странные. Они днями напролёт поддерживают порядок и всякое такое. Жнецов вызывают в случае серьёзных угроз, ну а Зодиаков — для поимки неуловимых преступников.

— Ты из Зодиаков? — спросила у единорожки жеребёнок-пегас, заставив её покраснеть. Она сдвинула и приподняла свой плащ, чтобы показать метку Тельца. — Ухты.

— Я… эмм… надеюсь, ты здесь не ради кого-то из нас, — проклекотал грифон, внезапно вспотев.

Кобыла похлопала ему глазами.

— Нет, если, конечно, за тебя в Хуффе не назначена награда. Или всё же назначена? — Она вновь укрыла свой круп плащом. — Как бы там ни было, Отродья просто странные. Была одна врачиха, которая их изучала, однако она окончательно сошла с ума. Слишком долго работала с Порчей. Я конечно не знаю всех подробностей…

* * *

Гротескно раздувшаяся Доктор Монингстар, слившись с золотым деревом, вывела целый зверинец подобных ей существ, о которых она столь восторженно и напыщенно говорила. Кэндлвик, Даззл и Брут, а также полдюжины других, дали ей отпор, чтобы уничтожить кошмарное рождающее чудовище.

* * *

— …но точно знаю, что они были не из приятных, — сухо закончила кобыла.

Зебра обратился к аликорну.

— Не так уж много тебе подобных живёт в Хуффе, ведь так?

— Не без хорошей на то причины, — признала аликорна. — Тамошние земли усеяны магическими и духовным шрамами ужасающей силы. Даже когда ХМА исчезла, земля так и не восстановилась, как в других места. Это больно. Когда кто-то из нашего рода посещает Мемориал имени Рэйнбоу Дэш и стоит напротив покорёженных останков корабля, весь наш вид чуть ли не заново переживает последние мгновения полёта Кастелянуса. Именно поэтому я с уверенностью могу сказать, что часть сказанного Глиммершайн — правда, — подтвердила она, кивнув единорожке, которая благодарно ей улыбнулась.

— Я слышал, что где-то ещё остались злые аликорны. Это правда? — спросил жеребёнок со всей бестактностью и вольностью, присущей молодёжи.

— Лишь некоторые, — ответила синенькая, вежливо улыбнувшись. — Мы бессмертные, и это имеет свою цену. Тогда как гули по большей части остались в истории, мы всё ещё живём. Терять друзей и близких крайне тяжело для бессмертной души. Постоянные перемены также не легки. С момента моего пробуждения прошло уже двести лет, и порой мне трудно сохранять ясность ума. Размножаются алкикорны не менее проблематично, поэтому нам ещё повезло, что мы так долго живём. Так что да, есть ещё аликорны, позабывшие учения Матери и Флаттершай. Жалко их, ведь они по настоящему потеряны, в этом мире.

* * *

Ветер, дующий из восстановленного на Ферме Сладкое Яблочко яблочного сада, проносился по холмам, неся с собой сладкий цветочный аромат. Столько тяжелого труда всего лишь ради яблок, но для земнопони, пришедших работать на земли, «принадлежащие им по праву рождения», они являлись всем.

— Семейка Эпплов. Пойми их попробуй, — пробормотала идущая по пыльной тропинке мышекрылая Виспер, наблюдая, как они ухаживают вдали за деревьями. А за ней следовала с тележкой труппа ночных пони. Члены её группы болтали друг с другом, обсуждая прошедший прошлой ночью в Понивилле концерт.