Горизонты

Я уставилась на камень, а затем закрыла глаза. Может я и не была по-настоящему принцессой Луной, но во мне таилась её душа. И хотя мне не по силам было поднять или закатить луну…

…я могла приподнять малую её часть.

Мой рог засиял, и я толкнула Тома вверх по шахте. Совсем немного. Но этого хватило, чтобы магический захват лишился силы, замерцал и исчез. С улыбкой облегчения я развеяла магию.

Том упал.

Он сшиб платформу на землю, заставив Пожирателя выронить меня. И я, и платформа, одинаково изломанные, рухнули на каменистый склон. Лёжа на спине, я смотрела, как Пожиратель отбивается когтями от пылающих копыт, но ничто не могло его защитить. Каждый удар копыт Тома сопровождался вспышкой молнии, и шаг за шагом Том теснил Пожирателя всё ниже к земле и ко мне.

— ТЫ ПОВЕРЖЕН! — взревел Том, и его копыта породили взрыв как от мегазаклинания, от чего платформа бешено затряслась. — С ТОБОЙ ПОКОНЧЕНО! — пророкотал он, вздымаясь на дыбы и впечатывая копыта в пылающую морду Пожирателя. — ТЕБЕ КОНЕЦ! — прогремела сияющая фигура и расходящийся от него жар обжигал меня даже с моими аугментациями. Несмотря на смертельные раны, часть меня отказывалась просто умереть и перевела взгляд на лежащий подле меня дезактивированный талисман.

— НЕТ! — взвыл Пожиратель. — Я НЕ МОГУ УМЕРЕТЬ! БЫТИЕ НУЖДАЕТСЯ ВО МНЕ! — Но впечатавшееся в пасть копыто прервало его речь.

Я попыталась ухватить лунный камень, но моя оставшаяся нога, казалось, не могла правильно вернуть его на место. Как легко было бы просто лежать и дожидаться своего уничтожения, но мне нужно было увидеть, чем всё закончится. Я потянулась к корпусу генератора, вытащила потемневший алмаз и заново присоединила провода к талисману. Вокруг платформы возникла мерцающая сфера. По мере того, как мои запасы энергии быстро таяли, я отчаянно пожирала вынутые из ящика с припасами самоцветы, но они лишь слегка замедляли неудержимую потерю энергии.

Спустя секунду Пожиратель попался. Пылающий аликорн нанёс очередной удар и неумолимо оттеснил змея вниз по магической воронке, теперь превратившейся в клетку для Пожирателя. Монстр оказался в своей собственной ловушке и теперь отчаянно бился об стены и щиты. Дно бассейна не выдержало и оба, Том и я, последовали за Пожирателем, пытающимся убраться подальше от своего светоносного врага.

— НЕТ! Я САМЫЙ ЯРКИЙ ИЗ ВСЕХ! САМЫЙ ВЕЛИКИЙ ИЗ ВСЕХ! — взвыл Пожиратель. Том прижал один из его когтей, своей яростной аурой выжигая плоть. Звёздный металл под нею засветился ослепительно-ярким светом и взорвался. Когда следом пришла очередь второго когтя, упиравшегося Тому в грудь, Пожиратель закричал: — НЕТ! Я не хочу умирать! Прошу…

— Всё умирает, — ответил Том. — Тише… уже пора в постель…

Смертная плоть, наконец, уступила, и звёзднометаллический скелет полностью обнажился перед камнем. Светясь. Мерцая. Сияя. Разбухая. Слепя глаза. Если бы не мои аугментации и не магические щиты, я бы уже ослепла, а затем всё залило чистым сиянием. Стены шахты начали плавиться… испаряться… а я оставалась под защитой своего крошечного пузыря, глядя, как счётчик процентов перед моим взором уменьшается до нуля.

И Горизонты сработали.

Возможно, это был последний отголосок связи с Персептитроном, но я вдруг смогла сквозь стены шахты разом увидеть всю Пустошь. От Чарити, стоящей в дверях Капеллы до Грейс в госпитале Коллегии и Виспер, что с крыши глядела… на бело-голубое свечение, заливающее всё вокруг. Я могла лишь гадать, защитят ли магические поля всех пони от ослепления, а свет распространялся всё выше и выше в небеса, разливаясь от горизонта до горизонта. Это был не просто свет и энергия, как Пожиратель не был просто соединением металла и спятившей машинерии. Это был луч света, бьющий сквозь всю вселенную. Он мерцал в окнах Тенпони в отблесках рассвета над дальними горами. И дробился в ночи в десятках отражателей башен ПОП.

Тут, подобно жалкому всхлипу в глубине моего сознания, я услышала последний вздох Пожирателя:

— Будет больно?

А затем с ним было покончено.

Остался лишь Том, стоящий в свечении испаряющихся с него кусочков лунного камня и серьёзно глядящий на меня. Затем звёздный дух склонил передо мной голову и исчез. Угасла и колонна света. С исчезновением потока энергии исчезли и магические стены. От Ядра не осталось ничего. Оно преобразовалось в почти идеальную вогнутую чашу, покоящуюся на гранитном постаменте, служившем самой южной оконечностью острова. Не знаю почему, но поверхность скалы не превратилась в расплавленную массу. Я могла лишь предполагать, что дух, уходя, позаботился, чтобы мы все не поджарились.

Но души задержались.

Миллоны. Десятки миллионов. Освободившись от Пожирателя, они парили, как созвездия, расходящиеся во всех направлениях. Некоторые погружались в землю, другие устремились к небу, а некоторые касались уставших выживших. Я погасила свой щит и протянула копыто к бесчисленным пылинкам. Одна проплыла рядом со мной и на мгновение я ощутила запах маминой гривы. От другой до меня долетела тёплая усмешка П-21. Третья подарила мне нежное прикосновение мягкого серого крыла к щеке.

И ещё одна пылинка появилась из груди кобылы. Среди роя душ мало кто мог бы заметить как одна, чуть более яркая, устремилась к звёздному небу, так долго служившему ей домом. Лишь ЛитлПип в ПОП могла расслышать рыдания Принцессы, когда эта душа присоединилась к остальным.

Кобыла, от которой осталось немного больше, чем просто труп, движимый технологией, смотрела вверх на пылинки до тех пор, пока их уже нельзя было различить на фоне звёзд и бессмысленных цифр, маячащих перед глазами и стремящихся к нулю. С юга долетел приглушённый гул от обрушившихся в каверну бетонных стен, а с севера нарастал рокот моря, устремившегося в образовавшуюся пустоту.

А там, на обломках платформы, кобыла смотрела на звёзды, пока числа не достигли нуля. Её поглотила тьма. И тишина. И тем не менее, её губы изогнулись в улыбке, когда она почувствовала горячую влагу, катящуюся по щекам. Грохот нарастал, вытесняя собой весь её мир… уходящий в вечность^[64] [65]

Эпилог: Завтра

«Однажды, давным-давно, в волшебной стране Эквестрии…»

— Чушь браминья! — выпалил сидящий у костра зеленого цвета жеребец-земнопини, чуть только бледно-голубая единорожка с гривой фиолетового и морского цветов закончила говорить. Возле уютного огня лагерного костра расположились с десяток фигур. Большей частью это были пони, но среди них находились ещё и пара зебр, грифон, и даже адский пёс. А ещё аликорн, которая молча слушала рассказчицу и смотрела на неё исполненными мудрости и нежности голубыми глазами. Со всех сторон их обступил Вечнодикий лес. Дорога, что вела их через этот древний, как сам мир, лес, не была из тех, которыми наслаждаются по пути домой, но она была единственным путем через него.