Горькая истина

Мой отец всегда говорил: «Чтобы тебя воспринимали всерьез, одевайся соответственно положению». Во времена нашего знакомства Доминик разгуливал в простых футболках, джинсах и кроссовках. Но как только он стал моим, я вложилась в его стиль. Начинала постепенно: джинсы пока остались, но на смену футболкам пришли рубашки. Кроссовки я ему носить разрешала, но лишь для того, чтобы он сам заметил: люди нашего круга не ходят в них каждый день, а уж если я что-то знаю про своего мужа, так это то, что он терпеть не может быть белой вороной. Так мы с ним вместе перешли на деловые костюмы и дизайнерскую обувь.

Подавляю вздох. Только взгляните на него! Красавец-мужчина! Иногда я скучаю по нам прежним. Его волосы, подстриженные по-армейски коротко, чуть вьются на затылке, а галстук висит так ровно, будто Доминик его только что поправил. В льющемся из окна солнечном свете его золотисто-коричневая кожа сияет и кажется атласной, а в светло-карих глазах пляшут искорки.

Было время, когда он входил ко мне на кухню и расплывался в широкой белозубой улыбке. Больше Доминик не улыбается. Вместо этого он направляется к барной стойке и берет стакан сока и три сосиски.

– Митинг сегодня. Придешь? – спрашивает Доминик, сделав несколько глотков сока.

– Конечно приду, – отвечаю я. – Для тебя главное, чтобы все выглядело как положено, да?

Доминик бросает на меня взгляд, выражающий нечто среднее между растерянностью и досадой. Быстро допив сок, он снимает с крючка на стене ключи и хватает папку, оставленную с вечера на столе, – в ней лежит распечатка его сегодняшней речи. Текст я написала для мужа примерно месяц назад. Думаете, он сказал мне спасибо? Как бы не так.

– Смотри не опоздай, Джо, – предупреждает меня Доминик и уходит.

За ним закрывается дверь, и я смотрю в кухонное окно над раковиной, провожая мужа взглядом. Если сегодня обошлось без накладок, в машине возле дома уже сидит охрана, дожидаясь, когда губернатор поедет по делам. На подъездной дорожке – черный «тахо» с включенным двигателем. Доминик забирается на заднее сиденье, и внедорожник трогается с места. Наша подъездная дорожка описывает дугу, поэтому из окна кухни не видно ни улицы, ни ворот. Слева и справа от них участок огорожен кирпичной стеной высотой до колена и зеленой изгородью.

Как только внедорожник исчезает за поворотом, я бегу из кухни в кабинет Доминика. Мой муж что-то скрывает. Не знаю, что именно, однако ключ к тайне наверняка там.

Ищу на столе незнакомые предметы, однако на нем лежит то же, что и обычно. Распечатанные речи, листы бумаги. Скрепки, авторучки, степлер. Дергаю ручку верхнего правого ящика, но внутри – одни канцтовары. Верхний левый ящик набит жвачкой и семечками подсолнечника – этой вредной привычкой мой муж заменяет алкоголь. Если у Доминика намечается мероприятие, накануне вечером он старается не пить спиртного.

Проверяю нижние ящики и ничуть не удивляюсь, обнаружив, что они заперты. С тех пор как мы переехали в этот дом, Доминик держит их на замке. В первое время это меня не смущало. Все мы нуждаемся в личном пространстве. У меня, например, есть тайник со сладостями, которые я храню в сундучке на своей половине гардеробной. Я тоже всегда запираю сундучок, чтобы Доминик не увидел, что там находится. Некоторое время сижу в задумчивости, гадая, где он прячет ключ.

У меня нет привычки рыться в вещах мужа, и я оправдываю себя тем, что, с тех пор как началась избирательная кампания, он стал нервным и скрытным. Уходит рано, приходит поздно. Он не тот Доминик Бейкер, за которого я когда-то вышла замуж. Передо мной будто другой человек, незнакомец в облике моего супруга. Хотя, может быть, это и есть настоящий Доминик?

Вдруг раздается звонок, заставляя меня ахнуть от неожиданности. Но я тут же расслабляюсь – это же мой телефон в кармане брюк! Вытащив мобильник, читаю напоминание:

– Кофе с Дафной.

Опаздывать нельзя, и, как бы мне ни хотелось отыскать ключи от запертых ящиков, я откладываю это дело на потом и задвигаю кресло под стол.

Спешу на кухню, делаю глоток-другой сока, беру сумку, ключи и выхожу из дому. По пути к лучшей подруге меня все больше одолевает уныние и в голове крутятся одни и те же мысли: «Он что-то скрывает. Врет. Разберись, в чем дело».

3

БРИНН

Четыре года назад. Новый Орлеан

В Новом Орлеане я ненавидела все. Конечно, такое отношение к городу возникло не сразу. С тех пор как я поступила в колледж и переехала сюда, прошло почти десять лет. В старших классах я была капитаном команды чирлидеров и, уж разрешите похвастаться, самой популярной девчонкой в школе, а после выпуска мне предложили всего одно место со стипендией – в Университете Лойолы в Новом Орлеане.

Сначала я просто летала на крыльях от восторга: во-первых, раньше мне не приходилось покидать Северную Каролину, во-вторых, лучше получить хотя бы завалящее предложение из колледжа, чем вообще никакого. Ведь многие девчонки из нашей команды окончили школу без каких-либо перспектив в обозримом будущем. В каком-то смысле я свою стипендию заслужила. Благодаря мне команда была в отличной форме. Я следила, чтобы тренировки шли точно по рас писанию: чирлидинг спасал меня от мрачной реальности, которая ждала дома. Расти в бедной семье, с отцом, от которого слышишь одни оскорбления, и с бесхребетной матерью, то еще удовольствие.

И вот, набив вещами два чемодана и спортивную сумку, я села в автобус до Нового Орлеана. От окна было не оторваться – всюду росли дубы, согревающие землю толстым слоем опавшей листвы, а улицы были полны ярко одетых прохожих. Мы проезжали мимо болот и стариц, деревьев, увешанных испанским мхом, разноцветных домов и ресторанов на воде. Я никогда не видела такого раньше – эти картины поражали новизной. Моя жизнь начиналась с чистого листа, и я была твердо намерена не выпускать удачу из рук.

Жаль, что нельзя вернуться в прошлое, чтобы влепить затрещину той счастливой и наивной дурехе, какой я тогда была. Новый Орлеан вы можете увидеть в каком-нибудь кинофильме, но это впечатление будет далеко не полным. Зрителю покажут фрагменты ночной жизни, парады на Марди Гра [1] , девичники в честь будущей невесты, бары или стриптиз-клубы, где весело проводят время мужской компанией. Но горькая правда заключается в том, что с изнанки в этом городе сплошная грязь и хаос. Я, вообще-то, не против суматохи, при условии, что все хоть немного регулируется, однако в Новом Орлеане никто ничего не контролирует. Люди вытворяют все, что взбредет в голову, женщины разгуливают с голой грудью, а кое-кто из мужчин даже вываливает наружу «хозяйство», лишь бы шокировать прохожих. На каждом углу лужи рвоты, бездомные попрошайки и чертова туча туристов, мешающих машинам проехать.

1

Марди Гра – традиционный карнавальный праздник, отмечается перед началом католического Великого поста в Европе и США, где самые массовые народные гуляния проходят в Новом Орлеане. – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. перев.