Горькая истина

Я даже не пыталась перекинуться с Домиником парой непринужденных фраз или расспросить его, как жизнь, хотя мне в любом случае не представилось такого шанса. Каждый раз, когда я подходила к их столику, они с Джоном были поглощены разговором. Тем более при моем приближении Джон бросал на меня тяжелый взгляд, давая понять, что прерывать его не надо, и я дипломатично удалялась. Что бы они там ни обсуждали, беседа явно не предназначалась для посторонних ушей. А впрочем, зачем мне разговаривать с Домиником? Когда он принялся за еду, я заметила у него на пальце обручальное кольцо. Оно ярко сверкало в лучах закатного солнца – заглядывая в окна, они били в глаза так, что я чудом не пролила воду мимо стаканов.

Оплатив счет, Доминик с Джоном ушли.

Я подумала, что больше не увижу своего бывшего парня, и вдруг заметила на их столике чек. На нем был написан телефонный номер, а под ним слова: «Позвони мне».

4

ДЖОЛИН

Что мне нравится в доме моей лучшей подруги Дафны, так это уют и тепло нормальной повседневной жизни. Подъезжая к этому строению в стиле ранчо, я невольно на него засматриваюсь. Снаружи оно выглядит совсем простым: ставни из золотистого дуба, белые стены. Изгороди и лужайка подстрижены идеально ровно, вокруг дома кусты белых роз. И снаружи, и внутри каждая мелочь – дело рук Дафны и ее мужа. Они построили дом с нуля. Эти двое – настоящий дуэт, они все делают вместе, да еще с любовью и искренним пылом. Вот почему мне так нравится у них бывать.

Беру сумку, выхожу из машины, захлопываю дверцу и поднимаюсь на крыльцо. Когда стучу в дверь, вверху раздается жужжание. Поднимаю голову и смотрю в установленную над дверью камеру. Потом скашиваю глаза влево: там, замаскированная искусственным растением, прячется еще одна камера.

Дверь распахивается, и на пороге стоит моя лучшая подруга Дафна БейлиХуарес, богиня во всем своем великолепии. Макияж простой, но он отлично подходит к ее светло-коричневой коже. Она явно сначала заплела, а потом расплела волосы, и они совершенно натурально рассыпались по плечам мягкими волнами. На веках сияют золотистые тени, а благодаря правильно подобранному хайлайтеру кожа смотрится сногсшибательно.

Раскинув руки и взмахнув пышными рукавами охристо-желтого платья макси, подруга заключает меня в объятия. Прижавшись к ней, чувствую аромат дорогих духов с ванилью и амброй. Каждый раз заново удивляюсь, что Дафну можно запросто обхватить одной рукой, до того она тоненькая. Эта естественная худоба – предмет моей зависти.

– Джоджо, – мурлычет Дафна над моим плечом. – Какая же ты красотка! Рада, что ты приехала! Я по тебе соскучилась.

– Я тоже соскучилась, – вздыхаю я, обнимая подругу, и медлю пару секунд, прежде чем разжать руки.

Мы не виделись около месяца. На работе полно дел, не говоря уже об избирательной кампании Доминика.

Дафна отступает на шаг и жестом приглашает меня в дом:

– Проходи.

Переступив порог, я тут же снимаю туфли на каблуке и ставлю их у стены.

– Помню, ты сказала, что с утра будешь только кофе, но я не удержалась и заехала в «Миррен» за круассанами с шоколадом. – С улыбкой Дафна поворачивает за угол и входит в просторную кухню.

Повсюду мрамор и хром, а оранжевые далии в хрустальной вазе на кухонном острове добавляют в интерьер цвета. Стол уже накрыт: на маленьких десертных тарелочках две перевернутые кофейные чашки, рядом сливочник и сахарница.

– Даф, ты же знаешь, мне нельзя, – вставляю я.

Но моя подруга не спеша приносит коричневую коробку с надписью «Миррен» на боку.

Положив сумку на барную стойку, я выдвигаю стул и сажусь. Дафна убирает чашку с моей тарелки и кладет передо мной круассан – золотистый, слоеный, по краям сочится шоколад. Сверху он тоже полит шоколадом, белым и темным. Мое сердце начинает биться быстрее, а рот наполняется слюной. Мне такое есть не надо. Да что там не надо – нельзя! Надеюсь, Дафна не обидится, если я только выпью кофе.

– Спасибо, – бормочу я.

Она садится, кладет круассан и на свою тарелку.

– Всегда пожалуйста. Ну, рассказывай, как дела, подружка. Во всех подробностях. Как избирательная кампания Доминика, все тип-топ?

Дафна наливает мне кофе, и, когда моя чашка наполняется, я добавляю сливки.

– Все нормально, – отвечаю я. Ложь во благо. – У него сегодня митинг. Немного попозже я тоже туда поеду. А как Рикардо?

При упоминании о муже Дафна выпрямляется и с улыбкой замечает:

– Он, вообще-то, сейчас наверху.

– Неужели не в командировке?

– В кои-то веки, – мелодично воркует Дафна.

Ее взгляд прикован к браслетам на моем левом запястье. По крайней мере, надеюсь, что ее внимание привлекли именно они.

– Исключительный случай, – со смешком говорю я, сдвигая один из браслетов, чтобы не было видно синяка. – Но чья бы корова мычала! Доминик вечно в отъезде.

И даже когда муж дома, он от меня далек, очень далек. И духовно, и физически.

– Уж поверь, я тебя понимаю. – Дафна не сводит с меня глаз, наблюдая, как я пью кофе.

Ни я, ни она к круассанам не притронулись. У меня свои причины. Интересно, что мешает Дафне?

На самом деле я ужасная сластена, и в колледже весила фунтов на пятьдесят больше, чем сейчас, – бывало, пока вскарабкаюсь по лестнице в общежитии, вся потом обольюсь. Теперь конфеты мои враги. Да и Доминик обратил на меня внимание, только когда я сбросила вес. А вот Дафна всегда со мной дружила. В университете мы были соседками по комнате и с удовольствием лакомились сластями из ближайшей кондитерской, не замечая, сколько калорий поглощаем, – а впрочем, нам было на это наплевать.

Но в один прекрасный день я очнулась и поняла, что хватит объедаться сверх меры, просыпаться с головной болью и чувствовать себя дерьмово. Я устала быть объектом насмешек, из-за которых засыпала в слезах. С тех пор я тренировалась в университетском спортзале два раза в день в перерывах между занятиями. Я изменила образ жизни и поклялась, что никогда больше не буду той жалкой толстухой. Я достойна лучшего. Так всегда говорил мне папа. Да и мать повторяла то же самое, хотя на эмоции была скупа.

Отвлекаюсь от мыслей о своем весе и с веселой улыбкой смотрю на Дафну. Я и впрямь рада с ней увидеться.

– Скоро мы с Рикардо уезжаем, – сообщает она. – Вдвоем.

– Уезжаете? Когда? Куда?

Дафна мнется:

– В следующем месяце, а куда, сказать не могу. Ко гда вернусь, покажу фотографии.

– Здорово!

Она пьет кофе, и некоторое время тишину нарушает лишь звук глотков.

– Ну как, узнала, что на самом деле творится с Домиником? – наконец спрашивает подруга.