Горькая лаванда

— Ты говорил с Виолеттой?

— А что? Ведь мы с тобой решили, что надо ввести ее в курс наших планов и извлечь из этой плантации хоть какую-то выгоду! Она очень обрадовалась. И сама предложила мне взять в уплату часть урожая. Так что, как видишь, никакой благотворительности.

— Макдагл, не вешай мне лапшу на уши! Моя сестра понятия не имеет ни о деловых отношениях, ни о сделках, ни об урожаях.

— Вот и у меня сложилось такое впечатление. Она говорит только о том, как любит лаванду. По-моему, у нее нет ни капли здравого смысла. Иногда мне кажется, что от нее вообще невозможно добиться нормального ответа.

— Оставь Виолетту в покое!

— Да я ничего, просто стараюсь быть объективным. Виолетта замечательная девчонка, но у нее в голове одни цветочки да бабочки. Спроси ее о чем-то конкретном — и не получишь в ответ ничего вразумительного. Похоже, и ты такая.

— Ну, знаешь!..

— А что? Надо же понимать, что, независимо от ваших настроений, дела должны делаться в срок. Если это поле вовремя облагородить, появится шанс на хороший урожай. И надо сначала привести здесь все в порядок, а потом уже заставить твою сестру думать дальше, даже если для этого придется сделать ей трансплантацию мозга.

Как гром среди ясного неба поразила Камиллу мысль, что она спорит с Бобом о вполне реальных проблемах. Более того, она сама решает эти проблемы. Камилла обвела взглядом лавандовую плантацию. Команда Боба дружно работала, рассыпавшись по всему полю. Веселые шутки и смех заглушали даже гул техники. Да и само поле выглядело теперь как-то свежо и радостно. Правда, обрезка не закончена еще и наполовину, но обработанные кустики распрямились, на них уже полезли свежие побеги и зазеленели почки. Пахло влажной землей.

Ее взгляд вернулся к Бобу. Сегодня он был не в выходной одежде. Брюки цвета хаки, клетчатая рубашка с коротким рукавом, невысокие сапоги. Растрепанные ветром волосы. Камилле вдруг бросились в глаза глубокие складки на его лбу и морщинки в уголках рта. Она тут же вспомнила, как эти губы ласкали ее тело. И никакая рабочая одежда не могла скрыть его мускулистое тело, подтянутый живот и длинные ноги.

— Эй, ты слышала, что я сказал? Я предложил сделать твоей сестре трансплантацию мозга, — повторил Боб, чтобы удостовериться, что до Камиллы дошел смысл его нахального замечания.

Да, она слышала его колкость, но сейчас могла думать только о его обнаженном теле. О его изысканных ласках и утонченной эротике… Изысканность и утонченность?! Ее словно окатило ледяной водой.

— Я люблю Роберта, его одного!

Боб и бровью не повел от такой резкой перемены темы:

— Ну и люби, кто тебе запрещает.

— Ты — нет. Но… я боюсь причинить тебе боль, Боб!

— Черт возьми, ты что, думаешь, я юнец желторотый? Я взрослый мужчина, и мне решать, что и где у меня болит. Я нормально обхожусь со своей жизнью.

— А я — нет. Легко сказать, да трудно сделать! Мне надо просто выжить. Я никого не могу любить, Боб, — попробовала объясниться Камилла. — И не потому, что не хочу. Просто я не выдержу, если еще раз кого-то потеряю.

— А тебя кто-то просил о любви?

Камилла опешила. Ей казалось, что он ждет от нее именно любви. Такой, какой он заслуживает, может быть, больше всех на свете, а она не в состоянии ему дать. Но в его голосе прозвучало столько обиды и раздражения, что сейчас она уже ни в чем не была уверена.

— Я просто хотела сказать: то, что между нами произошло…

— Произошел чертовски приятный секс, вот что произошло! — Боба наконец-то прорвало. — Лучший секс в моей жизни, насколько я себя помню. Нам было хорошо друг с другом. А если ты хочешь мне теперь сказать, что это не так, и ты раскаиваешься…

— Я не раскаиваюсь, — пролепетала растерянная Камилла.

— Если ты хочешь от меня чего-то большего…

И тут до Камиллы дошел смысл того, что он говорит.

— Я вообще ничего не хочу от тебя, ты, придурок! А секс — не самое худшее в жизни! И нечего переводить каждое похождение в серьезные отношения!

— Так в чем же проблема?

— Нет никакой проблемы! Только не забудь этого!

Камилла бросилась прочь как ошпаренная. Она сознавала, что, если уж люди Макдагла работали на плантации Кэмпбеллов, ей придется доводить это дело с лавандой до конца. Но сначала надо сунуть голову в бочку с холодной водой.

«Попробуй проявить доброе отношение к дурному мужику, и увидишь, что из этого выйдет!» — упрекнула она себя.

Ах, он не хочет ее заботы? Прекрасно! И ей от него ничего не надо!

Глава 8

Камилла не пропустила в этот день обед только потому, что иначе Виолетта замучила бы ее своими нудными наставлениями. Она даже наложила на щеки немного румян и провела пару раз помадой по губам, чтобы не слишком бросалась в глаза ее бледность.

С тяжелым сердцем направилась она к дому. Ей казалось, что все худшее уже позади и ей удалось справиться со своими страхами. Но сегодня, после спора с Бобом, демоны снова обступили ее.

Что-то было в корне неправильно в ее нынешней жизни. Она жила как на кочевом стойбище. Мысль о том, чтобы поступить на работу, приводила Камиллу в ужас — пришлось бы жить в городе и общаться с людьми. Да и интерес к любимой когда-то профессии снизился до нуля. Она вступила в какие-то запутанные отношения с мужчиной, который вместе со своими мальчиками жестоко пострадал от непорядочной жены. Она ввязалась в авантюру с лавандой и не знала, как из нее достойно выпутаться.

В общем, итог был неутешительным.

— О! — У Виолетты глаза полезли на лоб. — Что случилось?

— Ничего. У меня все в порядке. Давай поговорим о тебе.

Но если Виолетта что-то брала себе в голову, от нее не так-то просто было избавиться. Не важно, что говорила Камилла, главное — что она сама думала.

— Летти, не носись со мной как квочка с цыплятами. Я и так уже чувствую себя обузой.

— Никакая ты не обуза. А что тебе сейчас нужно, так это запастись энергией. И я как раз такое приготовила…

Виолетта выставила на стол чечевично-рисовые оладьи, рыбу под соусом и шпинат, свеколки, фаршированные маслом с лавандой и зеленью, сладкий картофель и лавандово-лимонный пирог.

Киллер потянул носом и разочарованно растянулся на полу у ног Камиллы.

— Сладкий картофель — это самое важное, в нем растительные эстрогены. А в шпинате и чечевице — железо. Так что давай налегай!

Когда обед закончился, Камилла умирала с голоду. Больше всего на свете ей хотелось бы сейчас поехать в город и съесть кучу пончиков и чипсов.