Горький лимонад

— Мы не должны рассказывать им об этом, — говорит Саша.

— О чем? Кому? Я абсолютно уверен, что все знают об урагане, в который мы попали.

— Нет, не эту часть. Кэли и Танго. Они разрушат это для нас.

Думаю, что склонен с этим согласиться. Они смогут. Они захотят знать все детали, и я знаю, что будет с Сашей.

— Это наш секрет, — говорю я ей, когда мы подходим к сужающемуся участку, ведущему на улицу.

— Подожди, — говорит она, дергая меня за руку. — Прежде чем мы вернемся…

Она стоит передо мной, лицом к лицу, ее макушка едва достигает моего плеча. Иисусе, я знал, что намного выше, но это даже смешно. Не уверен, что так смогу согнуть шею, чтобы дотянуться до ее губ. Сильно не задумываясь о том, что она хотела сказать, я сажусь в кучу мокрой грязи и тяну ее вниз к себе на колени. Она выглядит ошарашенной, поскольку вокруг нас просто плещется грязная жижа. Саше не нравится, но, кажется, она смирилась.

— Ты сказала мне подождать, — напоминаю я ей.

— Да, но…

Я завожу руки за спину, вымазываю их в луже и обхватываю ее лицо ладонями, отчего она начинает визжать и задыхаться.

— Джегз!

— Немного испачкаться тебе не повредит.

Провожу большим пальцем по ее губам, пачкая и их немного. По ее виду могу сказать, этот жест действительно поставил ее в тупик, но, в то же время, она не сопротивляется.

— Иногда красота бывает с грязным ртом.

Я прижимаюсь к ее губам своими, чувствуя, как между ними просачивается грязь. Так горячо, как я и хотел, чтобы это было. Капля грязи сползает ко мне в рот, и я отстраняюсь, быстро сплевывая.

— Что? — спрашивает она озабоченно.

— Это отвратительно. Почему ты позволила мне испачкать твои губы?

Она отпихивает меня назад в лужу и встает, вытирая руки о бедра.

— Во что я вляпалась? — вздыхает она, отходя на сухое место.

— Ты пока ни во что не вляпалась. Просто подожди…

Но я немного взволнован тем, во что сам вляпался.

ГЛАВА 14

САША

Я бы хотела, чтобы последний час моей жизни оказался сном, но это явно не сон, и вряд ли получится стереть его потом из своих воспоминаний. Моя довольно маленькая машинка убита в хлам, а мужчина, сидящий рядом, просто взял и поцеловал меня так, как раньше никто и никогда не целовал. Он заставил мое сердце сделать сальто и все виды кувырков, неизвестных мне ранее. Теперь на его лице сверкает такая идиотская ухмылка, что я все еще хочу ударить его. Это очень неловкий, и тем не менее, осмелюсь сказать, приятный опыт, который у меня случался за последнее время.

Глядя вниз на свои скрещенные ноги, я замечаю, что они полностью покрыты тонким слоем грязи и царапинами. Мой белый пиджак практически черный, и я могу только представить себе, на что похоже мое лицо. Я прихожу в ужас, когда понимаю, что меня может кто-то увидеть в таком облике, но Джегз выглядит не лучше. На самом деле, я откидываюсь назад, чтобы получше разглядеть его — он еще грязнее меня, отчего его глаза кажутся такими ярко голубыми, а зубы просто сверкают своей белизной. Его темно-русые волосы беспорядочно взлохмачены, это так... вау... в нем действительно что-то есть.

На дорогах катастрофа, и я не помню, выглядел ли наш город когда-нибудь так ужасно.

— Это очень плохо, — говорит Джегз.

— Да, — вздыхаю я. — Согласна.

— Ты не возражаешь, если мы заскочим в мастерскую ненадолго? Нужно бросить эту машину там и пересесть в мою. Потом я отвезу тебя обратно к Кэли и Танго, — говорит он.

Я снова осматриваю себя. Честно говоря, мой внешний вид оставляет желать лучшего, но Джегз только что спас мне жизнь, поэтому не стоит спорить.

— Конечно. Делай, что считаешь нужным, — говорю я, расчесывая пальцами свои волосы, покрытые грязью.

— Потом мы позвоним в страховую компанию и потребуем компенсацию ущерба за твою машину, хорошо? — я даже не знаю, о чем он говорит. Мне никогда прежде не приходилось требовать компенсацию от кого-либо. Полагаю, что мне очень везло до этого случая. — Ты знаешь, какая у тебя страховая компания?

— Да, это «Тоун Мьютел».

Я не могу сосредоточиться сейчас на страховке. Этот ураган похож на глазурь на торте: последний слой, который я уже не могу переварить. Моя жизнь официально перевернута с ног на голову и вывернута наизнанку, и от этого грудь сдавливает с каждой минутой все сильнее. Я ощущала это чувство удушающей боли много раз в течение моей жизни. Мне всегда говорили, что я должна выйти из своей зоны комфорта, подсказывали, что и когда делать. Мне постоянно твердили, что я должна делать то, что должна, а не то, что хочу. Я чувствую этот поводок, затянутый вокруг моей шеи, в течение слишком долгого времени, и сейчас мне хочется разорвать его.

Мы подъезжаем к автомастерской в центре города, и Джегз паркуется позади здания. Я опускаю вниз козырек и смотрю в зеркало на то, чего не хочу видеть. Макияж расплылся вниз по моим щекам, а волосы превратились в один гигантский узел. Вытираю косметику с лица и поднимаю козырек обратно вверх, чтобы больше не наблюдать в нем свое страшное отражение.

Джегз выходит из машины, обходит ее вокруг, чтобы открыть мою дверь, когда я уже отстегнула ремень безопасности.

— Ты и двери открываешь? — шучу я.

— Только для хорошеньких девушек, ну, и для Танго, — он предлагает мне руку, и я, не колеблясь, принимаю ее. — Не похоже, что эта часть города пострадала так же сильно, как и то место, где ты умудрилась сломаться.

Я как всегда удачлива.

Моя рука инстинктивно напрягается в его руке, когда мы направляемся в магазин при мастерской. Это небольшое здание, и внутри никого нет. Джегз осматривает мастерскую, потом тянет меня вперед, где мы и находим женщину, лежащую под одной из находящихся здесь машин. По крайней мере, я думаю, что это женщина. Ее ноги слишком стройные, чтобы быть мужскими.

— Бэмби, — зовет Джегз.

О, это она. Бэмби. Кто назвал свою дочь Бэмби? Похоже, ее родители хотели, чтобы она стала стриптизершей.

Она выскальзывает из-под автомобиля, и я вижу идеальный стройный силуэт и темные взъерошенные волосы, собранные в неряшливый узел на макушке. Она великолепна, и она залезла под машину. Разве это не мечта любого мужчины?

— Все в порядке с твоим другом... — начинает она, но потом замечает меня.

— Ее машина разбита в хлам, — говорит он ей. — Есть еще побитые машины здесь?

— Пара кузовных проблем, но ничего серьезного. Нам еще повезло. А что случилось с вашей машиной? — спрашивает она меня.

— Я угодила в кювет, — говорю я ей. Мои слова звучат немного кротко в присутствии этих двух доминирующих личностей.

Вытерев руки об тряпку, Бэмби шагает по направлению к нам и выходит на солнце, которое вдруг решило обрадовать нас своим появлением после того, как все это время пряталось за тучами. Взглянув на нее при свете, я внезапно испытываю шок. Ого. Что могло случиться с ней? Я стараюсь изо всех сил отвести взгляд от этих шрамов, но это очень трудно сделать — не смотреть на человека, который с тобой разговаривает. Это так глупо — пялиться на чьи-то недостатки. Она кажется довольно уверенной, хотя, как бы ей ни было наплевать на свои шрамы, я в любом случае чувствую себя дурой, думая о ней плохо.