Горничная для Мажора

– Тебе еще три года учиться. А потом вникать в нудный бизнес техничного оборудования. И не факт, что справишься. Продать ты ничего не можешь. Вот зачем тебе, красивой и умной девочке, это нужно?

Задает вопрос, но он риторический. Я не отвечаю.

– Чего ты там хотела? – снисходительно выгибает бровь. – Собственный бренд одежды? Пожалуйста, я все тебе куплю, станешь заниматься любимым делом. Брак будет фиктивным. Живем мы и так вместе. Что изменится, кроме печати в паспорте? Ничего! Потом разведемся, лет через пять. Или не разведёмся, – усмехается.

– Почему? – выгибаю бровь.

– Потому что ты красивая, умная девочка. Ты мне нравишься. Как женщина нравишься.

Неудивительно. Это я тоже знала. Точнее догадывалась по липким взглядам Михаила. Но открыто об этом он говорит мне впервые.

– Привыкнешь ко мне, посмотришь с другой стороны. Я буду любить, заботиться и оберегать тебя. Твоя жизнь станет лёгкой и беззаботной, все проблемы буду решать я. Ну что тебе могут дать эти сопляки?

Мне впервые настолько неуютно в присутствии Михаила, что я сжимаюсь. Он снова на меня смотрит. Не как на ребёнка…

– Тебе тридцать девять, – тихо сообщаю ему я.

– Я знаю, сколько мне лет, Влада! Разве в возрасте дело? Я же не давлю. Нет так нет. Просто фиктивный брак. Но, думаю, ты изменишь свое мнение, когда узнаешь меня лучше.

– Нет, – качаю головой. Я, наверное, только сейчас понимаю, что вот это все противно. Он смотрит на меня с похотью. А не как раньше – как на капризного ребенка.

– Ну нет так нет. Я не принуждаю.

– На все нет, – твердо произношу я.

– Да что же ты такая упрямая?! – психует Михаил. – Я тут из кожи вон лезу, придумываю схемы! Кто ты без меня?! – поднимается с места, начиная расхаживать по моей комнате. А я чувствую спазм в грудной клетке. Тоже поднимаюсь с места, беру спортивную сумку, закидывая туда необходимые вещи. Не могу больше оставаться в его доме. Мне противно, мне гадко, стыдно, страшно. – Ну и куда ты собралась?! – кричит он. – Ты же ни к чему не приспособлена!

А раньше он разговаривал со мной по-другому. Когда родители погибли, я осталась совершенно одна. Я вообще слабо соображала. Михаил все взял в свои руки, организовал похороны, устроил поминки. Он очень меня поддерживал. Говорил: чувствуй себя как дома, ничего не бойся и не стесняйся. А по факту я теперь никто без него.

В такие моменты люто ненавижу родителей.

Зачем они оставили меня одну?

Совсем одну.

Почему?

За что?

– Я тебя спрашиваю! Бомжевать будешь?!

– Проживу как-нибудь! – кидаю ему. – Я не могу больше оставаться в твоем доме, жить по твоим правилам.

– Да как ты проживёшь?! Включи голову! – злится, пока я собираю в рюкзак книги и конспекты. По факту, здесь все вещи не мои. Их покупал Михаил. Все, что принадлежало мне, сгорело. – Ты же инфантильная дурочка. Привыкла, что все решает папочка. И сейчас ведёшь себя как ребенок! – продолжает пьяную тираду.

А мне гадко, оттого что он попрекает меня. А еще больше обидно, потому что Михаил где-то прав. Не отвечаю, глаза щиплет от подступающих слез. Но я не плачу. Сжимаю зубы, хватаю сумку, рюкзак и выхожу из комнаты.

– Ну и иди! Иди! – кричит мне вслед. – Нужно учиться на своих ошибках. Увидишь, что в этом мире не все так просто. Нужно быть более расчётливой и не строить детских иллюзии! – добавляет уже мне в спину, пока я торопливо обуваюсь и натягиваю куртку. Выбегаю из дома, бегу к воротам.

Темно. На часах около десяти вечера. Горят фонари. Бреду вперед быстрым шагом. Выдыхаюсь в конце улицы.

А куда я иду?

Сглатываю, оглядываясь. Район у нас спокойный. Но я одна на улице, и идти мне в общем-то некуда. Можно попросить комнату в общежитии. Не уверена, что дадут, но стоит попробовать. Но это завтра. А сейчас…

Проверяю баланс на карте. На гостиницу хватит, но денег не так много, чтобы ими раскидываться, ибо я не знаю, когда будут следующие и будут ли вообще.

Набираю подругу. Машка единственная, кому я могу позвонить с просьбами. Раньше не приближала к себе людей, не заводила много друзей и считала это правильным. Дура.

– Да, – отвечает Машка. – Я тебе кучу фоток с купальниками отправила. Ты даже не посмотрела.

– Маш, можно мне сегодня у тебя переночевать? Я из дома ушла, – закрываю глаза.

– Что случилось?

– Маш, да или нет? Я на улице сейчас, – оглядываюсь на мимо проходящего мужчину, который косится на меня. Отхожу подальше. Встаю рядом с калиткой одного из домов.

– Да приезжай, конечно.

– Спасибо, Машуля.

Открываю приложение, вызываю такси. Пока жду его, мне звонит Михаил. Игнорирую, скидывая звонок. Но он звонит еще и еще. Следом прилетает сообщение. Читаю уже в такси.

«Побегала и хватит. Я понял, что у тебя есть характер. Вернись. Поговорим завтра».

Не отвечаю. Минут через десять телефон снова оживает. Михаил не унимается.

Выключаю звук. Сообщения игнорирую. В голове полная каша. Мне одновременно хочется и порыдать, и покричать, и вернуться назад. Потому что да. Я ни к чему не приспособлена. Я никто…

Глава 5

Владислава

– Ну что? – спрашивает Маша, когда я возвращаюсь, присаживаясь за столик университетского кафетерия.

– Ничего, – выдыхаю, грея руки на бумажном стаканчике с кофе, который передаёт мне подруга. – Место в общежитие дают только иногородним или тем, у кого есть льготы. Для остальных мест нет, – развожу руками. – Заявление нужно было подавать еще летом.

– М-да, – выдыхает Машка. – Не знала, что в этот клоповник так трудно попасть, – закатывает глаза. Грубо. Нормальное у нас общежитие. Но я не осуждаю Машу, я тоже так думала, пока не оказалась в безвыходном положении.

– Не знаешь сайта с объявления, где можно снять комнату?

Я, конечно, лукавлю, даже комната в нашем городе мне не по карману. Отдам за нее все, что есть, а дальше что? Я полностью потеряна. В прострации. Михаил прав, я ни к чему не приспособлена. Но вернуться в его дом – еще хуже. Одно дело, когда он играл роль опекуна, другое – когда обозначил, что я ему нравлюсь. Нам теперь невозможно существовать на одной территории. Мне противно.

– Да откуда я знаю? Ты можешь пожить еще несколько дней у меня. Я договорюсь с мамой.

В этом тоже проблема. Во-первых, мне неудобно стеснять людей. У них своя семья. Во-вторых, мама Маши вчера была не очень довольна моему вторжению.