Горное селение

— Лес тоже не бесконечен. Он даже не слишком велик. Пройти его насквозь можно дня за три-четыре. Вспомни, если смотреть от усадьбы, горы вздымаются поверх леса. Сколько места занимает лес, сказать трудно, но не так много.

— И что встретит нас в этих горах? — это уже спросила Мурава.

— Точно этого никто не знает. Обычные люди не могут пройти через лес, а колдуны… им было хорошо и в селении, зачем идти ещё куда-то? Они были ленивы, за что и поплатились. А мы должны сбросить лень, пойти и узнать, что там есть. Во всяком случае, там нет чащи с её исчадьями, и есть вода. Ледники видны из самой долины.

— Значит, там холодно.

— Если сумеем вшестером наколдовать тент для палатки, то не пропадём. У нас две печуши, большая и маленькая. Отогреемся.

— А заговорённые колья для защитной загородки?

— Придётся тащить на спине. Тяжело, но справимся.

— А вдруг там, на горных лугах, водятся свои твари, от которых ограда не защитит?

— Это нам и предстоит выяснить. Как только Кудря встанет на ноги, то и пойдём.

— Да я уже…

— Ты уже на одной ноге с тростью скачешь. Это при том, что тебя лучшие на свете знахарки на ноги ставят: матушка Мурава и Пася, дочь самой Пуханы. Но и они говорят, что тебе ещё неделю в походы не ходить. А пока будем сидеть, тише… скажи, кто тише всех сидит?

— Улитки. К известковому ручью спускаться, их там много.

— Вот именно. Будем сидеть тихо, как улитка на склоне.

Глава 21

Никогда прежде Николу сны не снились. Зачем? Подобные глупости никому не нужны. А тут, был в своей лавке и кушал что-то вкусненькое, как вдруг некстати входит поганец Арчен, а сам огромный под потолок. В одной руке чёрные от копоти клещи, а в другой его, Никола, нож, который он за два серебряных шлёндера купил.

— Ну что, — говорит Арчен с усмешкой, — руки я тебе попортил, ноги попортил, а ты всё равно языка не укоротил. Придётся мне самому тебе язык укорачивать!

И лезет раскалёнными щипцами Николу в рот, вытягивает язык, примеряется резать…

Ой, подстава, подстава!.. Ни днём, ни ночью спасения нет!

Глава 22

Легко было говорить, что мы пройдём проклятый лес за три дня. Издали он и впрямь кажется не слишком широкой тёмной полосой, опоясывающей горы. Заснеженные вершины вздымаются над лесом, указуя конец пути. А когда не издали смотреть, а шагать через чащобу, сталкиваясь с её обитателями, лёгкое путешествие сразу становится неподъёмным.

Шестеро беженцев десятый день пробивались через запретный лес.

Первой шла Мурава. Откуда у неё взялось умение замечать опасности, таящиеся впереди, она сама не знала, но раз умение появилось, им надо пользоваться.

На Мураве, Арчене и Кудре было навьючено по охапке заговорённых кольев. Без этой простой, но проверенной временем защиты, путники не пережили бы даже первую ночь. По ночам к хлипкой загородке приходили знакомые и неведомые звери. К утру они исчезали, не позволив рассмотреть себя как следует.

Лишь однажды ночной гость никуда не делся. Ночью за оградкой случился ужасный тарарам, кто-то взрёвывал, верещал на грани визга, шипел и чавкал. Утром оказалось, что возле самой ограды, едва не привалившись к кольям, лежит здоровенная мохнатая туша.

— Он дохлый? — спросила Пася, которая обычно просыпалась раньше всех, и, разумеется, такого зрелища не упустила.

— Нет, — ответил Арчен, мгновенно почуявший мрачную силу пополам с нерассуждающей магией, которые источало чудовище. Он спит, но, если попробовать выйти наружу, он проснётся.

— Это медведь? — спросила Пася.

— Вот ещё. Видишь, у него копыта, как у свиньи. Это чащобный свин.

— А морда, как у медведя.

— Можно подумать, ты много медведей видала.

— Я не видала, мне мама рассказывала, какие они.

С этим уже не поспоришь. Пухана не только знала, но и умела научить.

Между тем свиномедведь поднялся на копыта и шагнул туда, где неопрятной грудой лежало нечто, ещё недавно бывшее живым. По виду оно напоминало брюхоеда, но брюхоед, даже самый маленький, покрыт чешуйчатой бронёй, а этот был как есть голый или совершенно ободранный.

Громко чавкая, свиномедведь принялся пожирать убитого червя. Странники, как зачарованные смотрели на это пиршество.

Зрелище закончилось скверно. Не переставая чавкать, зверь вывалил кучу дерьма. Тяжёлый смрад поплыл по окрестностям. Никакой частокол он этой вони спасти не мог.

Довольно рыгнув свиномедведь шагнул к ограде и повалился на бок, едва не выворотив заговорённые колья. Арчен и Куздря стояли, изготовив оружие, хотя мечами такое чудище явно не удалось бы остановить.

— Он нас видит? — пискнула Пася.

— Нет. Во всяком случае, не обращает внимания.

— А слышит?

— Не знаю.

Пася достала подаренную флейту и запустила в лесную чащу звонкую трель.

Медвежий свин вскочил так резво, что копыта выбили в почве глубокие ямы. Из зловонной глотки вырвался не визг даже, а переливчатая рулада, наподобие той что сыграла Пася. Перед изумлёнными путешественниками мелькнули горящие красные глазки встревоженного чудовища, и всё исчезло.

— Интересно, — задумчиво сказала Пася, протирая флейту, — он помчался на встречу с любимой или на битву с соперником?

— Пасенька, — изумилась Мурава. — Где ты взяла такие слова?

— Ой, тётечка Мурава, ведь это вы вечерами дома сидите, ничего не знаете, а я всюду бегаю и слышу, о чём хозяйки по вечерам меж собой толкуют. Они думают, что раз мне мало лет, то я ничего не понимаю, а я всё понимаю. Я вот что скажу… Лура слушала, о чём мальчишки промеж себя говорят, а я — о чём тётеньки. Мы с Лурой сейчас болтаем, так смешно получается!

— Кончайте болтать, — вмешался Арчен. — Ноги надо уносить, пока наш влюблённый свин не вернулся.

Собирались поспешно, шли торопливо, и так получилось, что к полудню вышли из леса, оказавшись на высокогорных лугах. Лугом это пастбище можно было назвать только с очень большой натяжкой. Пологий склон, усыпанный обломками скал, каменными плитами и просто мелким каменьем, а меж этого горного сора упрямо пробиваются пучки пахучих трав, о каких может только мечтать знахарка из долины. Мурава и Пася то и дело срывали какую-нибудь травинку, растирали между пальцами, нюхали и восторженно ахали.