Горный стрелок
Шрифт:
Он поднял глаза вверх, где, недоступный его зрению, на ветру трепетал российский флаг.
Один Сергей, конечно, ничего не сможет сделать, но он костьми ляжет, но ближе к полудню, когда тело окончательно согреется под солнцем, снова пройдет ледопад и свяжется с непальскими властями. И пойдет вместе с военным отрядом в горы.
«Они не имеют права не взять меня. Я сам буду брать их».
Сергей подпрыгнул и сбил ногой огромную сосульку. Долбанул еще одну. В ход пошли руки. Скалолаз крушил своими железными пальцами лед, вспоминая немецкие имена...
Он двигался всю ночь, отчаянно борясь с усталостью,
Как только встало солнце, он вышел к подножью. Потрогал рукой огромный ноздреватый валун с более-менее ровной поверхностью – холодный. Но усталость брала свое. Сергей снял куртку, расстелил на камне, положил под голову сумку и лег. Дождавшись, когда солнечные лучи слегка пригреют его, расслабился. Спине прохладно, но лицо уже жгло огнем. Здесь, на высоте более пяти тысяч метров, где господствуют контрасты температур, солнце в короткий срок может поднять кожу волдырем, превратить ее в лоскуты. Сергей вытряхнул все из сумки, под подушку приспособил мотки нейлонового шнура, а голову засунул в сумку. Несколько раз глубоко вздохнул – вентиляция хорошая – и... уснул.
Который там час? Одиннадцать. Сергей потянулся. Спал мало, но силы восстановились. Он соскочил с валуна и оглядел ухабистые просторы заснеженного ледопада.
В ста метрах от него на узком каменистом гребне сидели четверо. Скалолаз бревном повалился на снег, успев подумать: «Заметили или нет?» Хотя, по логике, должен бы броситься им навстречу с радостным криком. Но вчерашний кошмар все еще сидел внутри него. И вот этот кошмар моментально выбрался наружу, веером выкладывая перед Сергеем фотографии узкой расщелины, мертвых глаз Мусафирова и Лукичева.
Солнце уже не грело, а жгло. Сверху по ледопаду бежали ручейки, огибая валуны и прячась за сераками. Сергей тоже прятался, найдя неплохое место для наблюдения.
Люди на гребне о чем-то разговаривали. Как и положено, все в темных очках, в майках с короткими рукавами, в бейсболках. Сергей прислушался... Ничего не слышно. Чтобы сократить расстояние до гребня, ему придется выйти на открытое место. Однако вначале нужно выяснить, что это за люди. Чья-то горная экспедиция?
Сергей вгляделся внимательней. Парни крепкие, коротко подстрижены и гладко выбриты. Не похожи на альпинистов. Хотя кто еще тут может быть? «А те, наверху, – ответил сам себе Сергей. – Да... Ситуация».
Один из четверки встал и шагнул к ручейку. Увидев висевший через плечо короткий автомат, Сергей даже не удивился. Но – похвалил себя: «Молодец, Сергей Михайлович! Так и дальше давай, не высовывайся».
Глядя на вооруженных бритоголовых парней, Сергей запутался окончательно. Там, наверху – бандиты, иначе их не назовешь. Здесь тоже какая-то группировка. Они здорово на наших похожи, на русских. Что у них – разборка в Гималаях? Хорошее место. И милиция не наедет.
Скалолаз перевернулся на спину, выжимая из мозгов полезные мысли. От отчаянных усилий отжалась только одна капля. Сергей даже представил ее каплевидную форму. «Нет, у капли не может быть каплевидной формы, капля имеет форму груши». Он даже вспомнил книгу, где сумел почерпнуть столь полезную для себя информацию: "Экипаж «Меконга». А кто автор? И это вспомнил: Войску некий и Лукодьянов. Двое авторов. И две вооруженные бригады. И он, Сергей Курочкин,
между ними, как между двух огней.Одна бригада хладнокровно расстреливает отряд альпинистов. А другая? Покажись он им, что с ним будет? Где хоть какие-то гарантии? А ему нужно остаться живым.
Скалолаз снова принял позу для наблюдения.
По проторенной в снегу дорожке с места бывшего российского базового лагеря протянулась цепочка людей. Направляются сюда. Эти четверо имеют явное намерение пройти оставшийся путь по ледопаду. И этот путь несложен. Часа не пройдет, как они будут здесь. И отрежут ему единственный выход с ледопада.
Медлить нельзя – четверка уже закинула за плечи рюкзаки и ступила в рыхлый снег. Сергей короткими перебежками достиг валуна, побросал в сумку веревки, куртку, портянки-трико и, сгибаясь в три погибели, нырнул в снежный туннель.
«Куда ты?» – спрашивал он сам себя. Но дорога одна – через карниз по вертикальной стене, по снежному коридору, по мосткам – на плато. А там, стараясь остаться незамеченным, перебраться к склону Уэджа и выйти камнепадом на ледяную площадку, но уже по другую сторону ледопада, за несколько сот метров от базового лагеря. Еще ни один самоубийца не выбирал такого изощренного способа поквитаться с жизнью. На камнепаде и чихнуть-то нельзя – сразу скатятся сверху многотонные глыбы.
«С чиханьем придется повременить», – сострил Сергей, подходя к знакомой вертикальной стене. Он, как по ступеням, быстро забрался наверх и вскоре нырнул в коридор.
Высунув голову из-за сугроба, скалолаз присвистнул: лагеря не было. Как будто его проглотил туман. Ничего – ни палаток, ни флага, ни людей...
Альпинист встал во весь рост. Его задача упрощалась – теперь не придется прятаться, и он спокойно попытается выйти на склон Уэджа. Но перед этим необходимо узнать, куда отправились немцы. А вдруг они спускаются сейчас по камнепаду?
«Ну, тогда я обязательно чихну!»
Сергей вдруг рассмеялся. Он стоит на высоте пяти с половиной километров в эластиковых брюках, с багажной сумкой через плечо. А в сумке – шнуры, карабины, костыли, разорванное трико.
– Паломник, твою мать!
Он огляделся – где там у нас гора Синай? – и шагнул к месту стоянки.
Через пять минут парень нашел то, что искал: два куска черствого хлеба и несколько жестяных банок из-под консервов, где на дне и по бокам остались желтые куски жира.
Пельмени отошли на второй план. Сергей посмотрел на искусанный хлеб.
– Кто кусал тебя? Не Хорст случайно? Мне кажется, он заразный – Алина спрашивала у него справку о вакцинации. Ладно, будем надеяться, что у немца хороший аппетит и свой хлеб он съел.
Сергей выгреб из банки жир и аккуратно разложил его на хлебе. «Только не торопиться», – приказал он себе и откусил сразу половину.
– У-у! Вкусно! – невнятно бормотал он. – Нет, ребята, я вас не оставлю. Вы очень хорошо кормите.
8
Лев Базилевич поднес рацию к уху. Искаженный голос Яна Новака спрашивал, как там дела. Базилевич чувствовал себя неважно: утром начался насморк, а к шести часам вечера нос заложило окончательно.
– Нормально, шеф, – прогнусавил он. – Вышли на плато. Никого нет. Но перед нами здесь кто-то наследил порядком. Как и там, внизу. Он один. Пытаемся определить его направление. Но, похоже, он идет в ту же сторону, куда ушли русские.
– Хорошо. Принимайте Мирослава, Петра и... меня. Вы еще не начали ставить палатки?