Город Барабу (Цирк - 1)

– Ты употребил одно выражение, которое часто использует Хозяин. "В телеге".

Квак-Квак кивнул:

– Да. Это значит в тяжелом положении. Его иногда употребляют, хотя уже реже, чем раньше.

– Интересно, как оно возникло.

Пресс-агент поджал губы:

– Думаю, оно появилось во времена Черной Чумы. Ездили по городу, собирали мертвецов на улицах и увозили на телегах.
– Он снова уставился в стену.
– Они еще кричали: "Выносите мертвецов!" - и люди тащили, кто жену, кто отца, кто детей, умерших за ночь. Так что, если ты "в телеге"...

Говорун повернулся к Губошлепу:

– Это ужасно, да? Я бы даже сказал...

Губошлеп нахмурился:

– Извини.

– Посмотри-ка!
– воскликнул Квак-Квак.
– Наш Говорун что-то позеленел. Эй, в чем дело?

– Дай мне... пакет!

* * *

В другом конце спального отсека лежавший на койке Ласка вновь и вновь облизывал пересохшие губы, мечтая об огромных озерах с прохладной, чистой водой. Почувствовав прикосновение чьей-то руки, он открыл глаза. Озера исчезли. На него смотрел Майк Айкона.

– В чем дело, Косой?
– сердито спросил Ласка.

Косой протянул пластиковую бутылку с розоватой жидкостью:

– Вот, выпей.

Ласка вскинул брови:

– Не надо. Слишком напоминает розовый лимонад.

– Это он и есть. Мы обнаружили пятьсот галлонов в холодильнике.

Ласка покачал головой:

– Я его продаю, а не пью.

– Тебе станет легче. Другого ничего нет и не будет, пока не починят конденсатор.

Ласка посмотрел на бутылку:

– Эй, да это же бутылка из-под кетчупа!

– А ты хочешь, чтобы лимонад плавал в воздухе? Давай, она чистая.

Ласка взял бутылку, долго смотрел на нее, потом поднес ко рту и сдавил. Сначала на его лице появилась недовольная гримаса, но потом он облизал губы и удивленно покачал головой:

– Неплохо!

Косой улыбнулся:

– Ты делаешь хороший продукт, Ласка. Вот только лимонов мы не нашли.

Ласка отхлебнул из бутылки и пожал плечами:

– Какого черта, Косой.
– Он сунул руку под подушку и вытащил ярко-желтый лимон.
– Думал продержаться на нем до конца сезона, но так и быть - давай пустим пыль в глаза.

Пират Джо облачился в скафандр и направился к шаттлу № 10. Возле шлюзовой камеры он увидел небольшую группу рабочих. Они стояли молча, повесив головы. Джо остановился и, заметив красный огонек перед входом в шлюз, повернулся к ближайшему рабочему.

– Морковный Нос, почему шаттл под вакуумом?

– Там уже работают. Ребята выбрасывают главный купол. Ты же сам приказал.
– Морковный Нос фыркнул.

Пират нахмурился:

– Знаю, но они должны были подождать меня. Кто старший в погрузочной команде?
– Лица рабочих вытянулись.
– Дурень?

Дурень Джо потер ладонью под носом:

– Раскоряка.

– Бригадир? Да он же ничего не смыслит в том, как перемещать груз в невесомости. Он даже скафандр надевать не умеет.

Стоявший рядом Луи горько усмехнулся:

– Бригадир говорит, что если кто-то и должен выбросить старый купол, то только он сам. Я с ним спорить не собираюсь.

Пират шагнул к шлюзу и нажал кнопку, но красный огонек не погас. Джо повернулся к Дурню:

– Он заперся там?

– Раскоряка не хочет, чтобы ему мешали. Пойми, Пират, для него старый купол - как часть семьи. Как Булочка или Королева.

– Ребята, нам необходимо выбросить и тент, и все прочее. Если мы избавимся от оборудования, штырей, тракторов, фургонов, то уменьшим вес на восемьсот с лишним тонн и сможем скорректировать курс.
– Он оглядел рабочих.
– Нет, дело в чем-то еще. В чем?

Луи пожал плечами:

– Раскоряка... он просто стал сам на себя не похож, когда туда вошел. Представь, люки шаттла открыты, старый купол уплывает неизвестно куда...

Луи покачал головой и отвернулся. Дурень Джо похлопал его по плечу.

– Толстогубый хотел сказать, что Раскоряка вполне мог бы прыгнуть вслед за куполом. Так, за компанию.

Пират закусил губу и в отчаянии ударил кулаком по двери:

– Я не могу здесь болтаться, надо разгрузить и другие шаттлы!

Он помчался по коридору и чуть не наткнулся на Булочку и Диану. Они остановились. У Булочки были красные глаза. Пират посмотрел на Диану:

– Ты слышала?

– Да.

Пират опустил глаза и отвернулся:

– Может, все еще обойдется... Мне очень жаль.

Диана положила руку ему на плечо:

– Это не твоя вина. Раскоряка делает то, что должен делать. А мы подождем у шлюза.
– Она кивнула и, взяв Булочку за руку, двинулась дальше.

Пират пролетел перекресток, направляясь к центру, потом повернул к корме. У входа в шлюзовую камеру первого шаттла он обнаружил Бородавку, явно ожидающего кого-то. Увидев приближающегося Джона, пендианец воскликнул:

– А, вот я тебя и нашел!

– И что?
– Пират остановился.

– Хозяин послал меня сказать, что лошадиное фортепьяно нужно оставить. Все остальное с этого шаттла можно выбросить, но оно остается.

– Да эта штуковина весит четыре тонны!

Пендианец пожал плечами:

– Я лишь донес тебе распоряжение, Пират, а отдал его другой. Бородавка понизил голос.
– Что касается меня, я бы выбросил его в первую очередь.

Пират нахмурился:

– Ты с ума сошел? У тебя в голове вакуум? Как ты можешь так говорить!

Бородавка пожал плечами и оттолкнулся от стены:

– Тонкий слух и изощренный музыкальный вкус - это мои единственные извинения.

Пират вплыл в открытый люк и оказался среди всевозможного сваленного в кучи оборудования. У своего инструмента сидел грустный доктор Уимс, перебирая клавиши. Он поднял голову:

– Прощаюсь, Пират. Сколько чудесных вещей я сыграл на этой старушке.

– Ну так не прощайся. Мистер Джон сказал, что эту громадину нужно оставить.

Доктор Уимс посмотрел на него широко открытыми глазами:

– Правда? Пират, ты меня не обманываешь?

Норден кивнул и вздохнул:

– Но теперь мне придется думать, чем заменить эти четыре тонны.

Уимс хлопнул в ладоши, потом задумчиво потер подбородок:

– Ты знаешь, можно слить воду из бойлера. Он ведь тоже весит немало.