Город богачей

– Ты ездила когда-нибудь в карете? – неожиданно спросил Алексей. До этого он молчал, а Аня любовалась красотой города.

– Нет, никогда. Но знаешь… – Аня унеслась мысленно в свое детство, в приятные воспоминания, пробужденные восхищенными лицами наблюдателей, – в детстве я думала, что я принцесса.

– Дети большие фантазеры.

– Нет, ты не понял. Это были не фантазии. Мне много книг читали в детстве, и я сопоставила образы принцессы с собой и поняла, что ничем от них не отличаюсь. Я думала, что отцовский дом – это замок: он довольно большой, а в детстве и вовсе казался огромным; слуг у меня полно, платьев еще больше, желание исполнится любое, что я ни загадаю, все вокруг меня кружатся, трясутся надо мной, подарками заваливают, комплиментами. Я была уверена, что папа – король, а я его принцесса, и когда я вырасту, то выйду замуж за принца. Единственное, мне всегда казалось странным, почему мама с папой корон не носят. А потом я узнала, что это был всего лишь прием для воспитания непослушного ребенка. Знаешь, думая, что я принцесса, у меня была мотивация обучаться нудным обрядам. Да-а-а-а… Отличная повесть с моралью «Никому не верь на слово».

Алексей улыбнулся, выслушав девушку, и сказал:

– Но можно сказать, что так и есть. У тебя есть повод считать себя принцессой.

– Точно. Кому нужны формальности и бумаги, если факты говорят сами за себя!

«Если по документам мой папа лишь бизнесмен, то по факту он бог и царь этого города, каким бы смешным и добродушным он ни был! – думала Аня. – Я с детства помню эти взгляды, прикованные ко мне. Я думала тогда, что их восхищало мое очарование, но сейчас понимаю, что они просто хотели оттяпать кусок от папиного пирога, лестью лаская его слух».

– Я считаю, что мы – те, кем себя ощущаем, – сказал Алексей, смущенно уставившись на подол Аниного платья. Его взгляд иногда поднимался на лицо девушки, но тут же испуганно переключался на что-то еще.

Короткая пауза. Аня смотрела сбоку на его встревоженное лицо и думала: «Такой пугливый. Прелестно!» Затем ее взор последовал за взором Алексея. Юноша смотрел бесцельно на свои колени, где держал маску совы.

– Выходит, работает моя теория с масками, – приподнятым тоном заявила Аня.

– Что? Почему?

– Признайся, почему эту маску выбрал?

Алексей еще больше сконфузился и стал крутить маску в руках.

– Меня просто папа… мудрым называет, вот я и подумал… – юноша отложил маску подальше от себя, словно стыдился ее. – Прости, это было слишком высокомерно.

– Да нет, ничуть. Мне нравится.

Меж новостроек и деревьев парковой зоны промелькнул дворец графа Честолюбцева.

– Вон он, смотри! – воскликнула Аня.

Юноша потянул голову и тоже стал всматриваться в пробелы меж постройками. Скоро экипаж доехал до поворота и развернулся. Теперь он двигался по широкой дороге, завершающейся дворцовой площадью. С разных сторон стекались десятки таких же карет. Алексей предусмотрительно надел маску.

Дворец становился все ближе, и сердце в груди затрепетало. Аня смотрела, как приближается к необыкновенной красоты старинному зданию, где когда-то жил граф – основатель города. Это было высокое двухэтажное здание цвета ванили, зрительно сильно возвышающееся из-за подсветки; на фасаде его украшали декоративные мраморные колонны и крупные арочные окна, заполняющие собой большую часть свободного пространства стен, а довершала ансамбль очень широкая лестница у главного входа, выложенная из того же мрамора, что и колонны. Его монументальность заставляла всех, кто на него смотрит, чувствовать себя мелкими и ничтожными существами по сравнению с хозяином этого произведения искусства.

Достигнув площади, Аня видела через окно, как из других карет выходят гости. Все они были до неузнаваемости хороши. Они красовались друг перед другом, демонстрируя свои фраки, бальные платья и маски. Наряд каждого был уникален, построен на самовыражении. Некоторые откровенно переборщили, желая выделиться в своем наряде, и к числу таких людей Аня приписала Елену Евгеньевну – яркий пример того, как легко переступить границу хорошего вкуса, мечтая доказать свое превосходство.

Кучер открыл Ане дверь и подал руку. Вот и пришел час самого необыкновенного в жизни праздника! Сердце в груди стало тревожно сжиматься.

Широкие дворцовые двери стояли открытые. В них стекалась толпа дам в пышных пестрых платьях вперемешку с кавалерами в нетрадиционных фраках. До идущих позади гостей долетали восхищенные охи и ахи впереди идущих: они уже увидели бальный зал. Аня под руку с Алексеем шла прямо за своими родителями. Елена Евгеньевна во весь голос обсуждала архитектуру здания, чтоб все знали, что она разбирается в искусстве, а Григорий Макарович, будучи простым обывателем, со всем соглашался.

– Здесь красиво, да? – обратился к Ане Алексей. Раньше он не начинал диалог сам, а сегодня это случилось уже дважды. Он был в шоке сам от себя.

– Да, очень, – ответила Аня и прибавила с усмешкой: – Но если тебе хочется узнать об архитектуре дворца больше, просто послушай мать. Она тебе все мозги выест.

Дальше шли в молчании. Коридор завершился малым залом, отведенным под галерею. Только сегодня Антон Андреевич Липовый позволил абсолютно бесплатно любоваться своей частной коллекцией живописи всем гостям бала. Здесь были собраны произведения, в частности, эпохи Ренессанса, но встречались экземпляры и более новые. Здесь Елена Евгеньевна сочла необходимым продемонстрировать свои познания в живописи, громко обсуждая картины, которые она уже видела раньше и знала о них что-либо. Впереди идущие люди оглядывались на нее. Аня решила, что большинство из них уже поняли, кто скрывается под маской павлина, ведь тому, кто с ней знаком, догадаться об этом нетрудно.

За галереей следовал длинный коридор, а в конце высокие распахнутые двери вели в большой зал. Всякий, переступивший их порог, не мог сдержать восторга. Аня ждала с нетерпением, чтоб впереди идущие люди скорее достигли своей цели, и вскоре тоже узнала, чему они так восхищались. Наконец и Аня достигла конца коридора. Толпа впереди больше не мешала: шик и блеск отличали абсолютно все в огромном зале, куда ни глянь. Впервые в жизни девушку посетила удивительная мысль, что дом отца – просто собачья конура. Потолок с росписями был так высок, что, будто Олимп, казался недосягаемым; великолепная хрустальная люстра посередине горела тысячью свечей и зажигала все помещение разноцветными бликами; новогодняя ель, превосходящая по пышности все существующие новогодние ели, доставала верхушкой чуть ли не до самого потолка, а ее основание перекрывали горы подарков; по обе стороны от ели тянулись чуть ли не во всю длину зала два узких стола с закусками; особого внимания заслуживал мозаичный паркет с живописными узорами времен графа Честолюбцева, за ним тщательно ухаживали, чтобы сохранить изначальный вид; вдоль стен поддерживали высокий потолок мраморные колонны, их обвивала в честь праздника зеленая, напыленная серебром и золотом мишура; от люстры во все стороны тянулись гирлянды из множества фонариков, покрытых искусственным снегом, они заполняли весь зал теплым светом. На фоне играл мелодичный саундтрек.

– Ты погляди! – восхитился Алексей, задрав кверху голову. – Неужели граф Честолюбцев был так богат? Я посещал много дворцов за свою жизнь, но подобную роскошь видел разве что в Эрмитаже!

– Мне кажется, после строительства этого дворца он перестал быть богатым, – Аня усмехнулась. – Гляди, какие смешные!

Вдоль стен зала стояли молодые люди в одинаковых фраках и одинаковых масках муравьев. Все они, словно манекены, в одинаковых позах держали подносы и полотенца.

– Красивые у них маски, – сказал Алексей, не понимая, что так насмешило его даму.

– Красивые-то да! Но это насекомые. Теперь я понимаю, почему тема бала – птицы. Птицы рождены летать, – Аня кивнула в сторону подогнанных под одну гребенку слуг, – а они – ползать…

Аня не договорила. Веселость почти сразу сошла с лица и сменилась еле заметной и загадочной улыбкой: среди гостей она увидел знакомую фигуру.

– Ты погляди! – сымитировала она слова друга, но с ноткой сарказма, устремив взгляд на группу стоящих неподалеку людей. Среди них был высокий, хорошо сложенный мужчина с гордой осанкой и массивными кистями, на лице была надета маска орла, а в руке он держал фужер. Подле него стояла скромная на вид женщина, значительно ниже его ростом, щупленькая, одетая скромно, но изящно, она выглядела запуганной и как будто бы обиженной, лицо закрывала маска воробья. Рядом стояла молодая пара: высокий темноволосый широкоплечий юноша в маске буревестника и невысокая худенькая девушка с пучком викторианских локонов и таким же невеселым лицом, как у женщины рядом. Девушка не отличалась особой привлекательностью: тусклые темные волосы, непропорциональное худенькому телу круглое веснушчатое лицо, бледная сероватая кожа, и одета была скромно, в темно-синее лоснящееся платье простого покроя с острыми желтыми перышками на поясе. Ее лицо частично скрывала маска куропатки, но Аня узнала свою старую подругу. «Куропатки такие же пугливые, неприметные, как Аля, – провела анализ Аня. – Какой была, такой и осталась!» Но больший интерес вызвал молодой человек, стоящий рядом с ней. «Маска буревестника… – Аня задумалась. Она перебирала в голове научные факты об этих птицах. – Буревестники, они… бесстрашные, свободолюбивые, независимые, а еще хитрые и жестокие… Интересная пара для такой скромной трусишки, как Аля!» Увидев вдали Аню, девушка отвернула от нее своего молодого человека и сама спряталась за его широкими плечами. Такой жест не обидел Аню, а только раззадорил ее. Она хитро ухмыльнулась и потянула своего кавалера к группе знакомых лиц.