Город Драконов

– Они живут в тебе, – медленно повторила она.

– Чуть-чуть. – Он не придал этому никакого значения. – Иногда посреди чего-то другого у меня в голове всплывает одно из их воспоминаний. Это ничему не мешает: просто у меня есть лишние знания. Или, может, мне хочется запеть песню, которую он знал, или приготовить какое-то мясо определенным способом. Тимара, – поспешно добавил он, не позволяя задавать новые вопросы, – у нас здесь мало времени. Просто попробуй сделать это вместе со мной. Ты не сможешь утонуть в воспоминаниях, если сделаешь это всего один раз. Это все знают! А раз ты Старшая, то, по-моему, ты вообще не можешь утонуть, даже если сделаешь это тысячу раз. Потому что нам так положено. Для того и существуют в городе камни памяти. Просто попробуй. – Он заглянул ей в глаза. – Ну, пожалуйста!

Его взгляд поймал ее как капкан. Он был таким открытым. Таким любящим. У нее перехватило дыхание.

– Что нам надо делать?

Ей с трудом верилось, что она задает подобный вопрос.

– Только то, что ты уже сделала. Только намеренно. Вот так. Дай мне руку. – Он обхватил ее кисть с черными когтями своими тонкими и гладкими алыми пальцами. Его чешуя с тихим шорохом скользнула по ее коже. – Я пойду с тобой. Я буду рядом с тобой. Держи меня за руку, и приложи ладонь вот к этой колонне: она была ее. Эти первые колонны – с них они начали.

Его чешуйчатая рука была теплой и сухой. Каменная колонна при прикосновении оказалась гладкой и прохладной.

* * *

Синтара была голодна. И виновата в этом была Тимара. Эта глупая девица принесла ей рано утром всего две рыбины. Она обещала, что потом будет еще еда. Обещала вернуться до наступления вечера и еще до темноты принести ей мяса. Она обещала!

Драконица гневно хлестнула хвостом. Обещание человека! Чего оно стоит? Она недовольно переступила с лапы на лапу. Ей казалось, что пустота заполнила ей брюхо и уже начала подступать к горлу. Она была голодна – не снова, а все еще. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз ощущала сытость. Много дней тому назад, когда Хеби загнала стадо копытных на скалу, откуда они упали, разбиваясь насмерть. Все драконы тогда спустились на берег реки на этот роскошный пир. Горячее мясо, потоки крови… Сейчас это воспоминание стало для нее мукой. Вот что ей нужно! А не пара холодных рыбин, которыми даже пасть не наполнишь, а уж желудок – тем более.

Синтара задрала голову, а потом встала на задние лапы, принюхиваясь. Ее раздвоенный язык стремительно высунулся, пробуя запахи на вкус. Однако она учуяла только других драконов и их хранителей. Берег реки, широкий луг и лиственный лес, начинавшийся за ним, были не такими тесными, как побережье у Кассарика, где они вылупились, но даже эти места стремительно становились не менее затоптанными и вонючими. Драконы – это не те существа, которых можно держать в загоне, словно скотину, заставляя бродить среди собственного помета и протоптанных дорожек. Однако даже без оград или густых джунглей они были здесь как в заточении.

Только Хеби была по-настоящему свободна. Она летала, охотилась и кормилась. Она возвращалась на это место только из-за своей привязанности к своему полоумному хранителю. Синтара снова опустилась на все четыре лапы. Этим утром Тимара улетела с Хеби и Рапскалем. И чего ожидает от нее ее хранительница? Чтобы она научилась летать, чтобы носить на себе Тимару и ее друзей?

Да она скорее их сожрет!

У нее снова подвело живот. Где эта девица?

Неохотно – ибо драконице не подобает искать человека и уж тем более признаваться, что ему нужна ее помощь, – она потянулась, чтобы соприкоснуться мыслями с Тимарой.

И не смогла ее найти. Она исчезла.

Ее потрясло не только исчезновение этой девицы, но и глубина собственного испуга. Исчезла! Тимара исчезла. Исчезновение вероятнее всего означало смерть, потому что трудно было предположить, чтобы ее хранительница смогла забраться настолько далеко, чтобы затруднить контакт, или достаточно быстро научилась управлять своим разумом настолько, чтобы не дать дракону даже коснуться своих мыслей. Значит, ее хранительница мертва. Та, благодаря которой она легко получала мясо и рыбу, исчезла. Ей нужен новый хранитель! Но их всех уже разобрали… Если только ей снова не заняться Элис. Вот только Элис как охотница совершенно безнадежна. Ее забавно дразнить, и она превосходно умеет льстить, но от нее нет совершенно никакой пользы, если ты голодна.

Попытка отнять хранителя у другого дракона скорее всего приведет к драке. Она не единственная, кто по-прежнему тягостно зависит от своего хранителя. И печальная правда заключается в том, что Тимара была лучшей из всех. Она не только умела охотиться, но и обладала умом и даже отвагой, которые добавляли остроты их частым стычкам. Единственной реальной альтернативой Тимаре могли бы стать Карсон и Татс. Охотник принадлежит Плевку, и у нее нет желания вступать в схватку со злобным маленьким серебряным. Он теперь способен использовать яд, и он злобно хитер. И, кроме того, Карсоном она помыкать не смогла бы. Плевок целый день громко жаловался на то, что его хранитель морит его голодом, пытаясь заставить полететь. У нее нет желания брать хранителя с такой железной волей.

Татс принадлежал Фенте, и на мгновение Синтара позволила себе с наслаждением подумать, как будет рвать на части эту мерзкую зеленую королевку. Вот только если она нападет на любую из дракониц, все драконы вмешаются, и в первую очередь Меркор. Хотя драконы-самцы оказались в меньшинстве, они видят в угрозе любой королеве опасность потерять возможную пару для себя. Не то чтобы хоть у кого-то из них было на это много шансов.

Синтара гневно фыркнула и почувствовала, как у нее в горле набухают ядовитые железы. Вся ситуация совершенно нетерпима. Как ее глупой хранительнице удалось угробить себя так, что Синтара этого даже не заметила? Во всех предыдущих случаях, когда Тимаре грозила опасность, голову Синтары наполняли ее пронзительные вопли и визг. Так что же с ней случилось?

Ответ пришел мгновенно. Хеби. Во всем виновата красная драконица. Наверное, она уронила ее в реку, где та камнем ушла под воду. Или по своей тупости она забыла о том, что эта девица – хранительница Синтары, и сожрала ее. При одной мысли о том, что полоумная красная драконица осмелилась съесть ее хранительницу, Синтара пришла в ярость. Она встала на задние лапы, а потом тяжело рухнула обратно, мотая головой на гибкой шее и стимулируя ядовитые железы на работу в полную силу. Где же эта проклятая красная ящерица? Она шире раскинула свои мысли и прикоснулась к сознанию Хеби – и ее ярость вспыхнула с новой силой. Хеби спала! Жирная, набившая брюхо, она спала, валяясь рядом с третьей за этот день добычей. Она даже ее не доела: Синтара ощутила, как Хеби во сне чует приятный запах кровавого мяса.

Это было уже слишком: такое вынести было просто невозможно. Маленькая красная драконица за это заплатит, и Синтаре нет дела до того, как станет возражать Меркор или еще кто-то.

Хлеща хвостом, она зашагала через редколесье к открытому склону у берега реки. Она найдет Хеби и убьет ее. Она почувствовала, как глаза у нее становятся алыми от прихлынувшей крови, ощутила, как кружатся в них цвета, как ее синие крылья наливаются кровью и темнеют. Она развернула их и хорошенько встряхнула. Они окрепли, стали гораздо сильнее, чем были, когда она только вылупилась, сильнее, чем когда ей удалось то первое долгое планирование, которое так позорно закончилось в реке. Она может лететь! Единственное, что ее удерживало, – это глупая осторожность, нежелание потерпеть неудачу на глазах у других, или рискнуть всем в длинном планировании через реку. Но теперь страхи и осторожность исчезли, сожженные пламенем ее ярости. Хеби убила ее хранительницу, и Синтара не стерпит такого оскорбления. Красная королева за это заплатит!

Она скользнула взглядом по обширному пространству склона и быстрой холодной реке, текущей за ним. Решено. Она раскрыла крылья и подпрыгнула в воздух. Взмах, взмах, касание земли, взмах, взмах, взмах, еще касание, но уже более мягкое, взмах, взмах, взмах, взмах…

Внезапно с поверхности воды сорвался порыв ветра, и она поймала его крыльями и поднялась на нем. Она замахала крыльями мощнее, прижав передние лапы к туловищу и вытянув задние вдоль хвоста, став совсем обтекаемой и перестав ощущать сопротивление воздуха. Полет! Ее тело потянулось за воспоминаниями о том, как это надо делать, и она позволила ему это сделать, не разрешая разуму вмешиваться. Полет подобен дыханию – о нем не надо размышлять, надо просто делать.