Город Драконов

– Да, сударь.

Остальные члены команды, закончившие все дела, сопряженные с прибытием, подошли к ним ближе. Они были усталыми и исхудавшими, промокшими до нитки и радостными. Он повысил голос, чтобы его услышали сквозь стук дождя по палубе «Смоляного».

– Я рассчитываю на то, что вы доверите мне заключить для нас самую выгодную сделку. Ничего не говорите насчет того, где мы были и что видели, пока я не закончу переговоры. Понятно?

Сварг провел лапищей по волосам, убирая слипшиеся пряди с лица.

– Все договорено, кэп. Ты нам уже говорил, и мы не забыли. Здесь не о чем тревожиться. Удачи.

– Выжми этих подонков досуха! – посоветовал Хеннесси, и на лице Большого Эйдера расплылась широкая улыбка согласия.

Остальные кивали головами. Лефтрин кивнул им в ответ: их уверенность в нем ощущалась одновременно как броня и тяжкая ноша. На этот раз от него зависит очень многое – не только получение оплаты за выполненное поручение. «Советы славятся своей скупостью», – подумал он, вернувшись к себе в каюту. Его ухмылка больше походила на оскал: раньше он неизменно выбивал из них все деньги, положенные по контракту, и на этот раз тоже своего добьется. Подписанный договор, в соответствии с которым они и его корабль отправились в плаванье вверх по реке, уже надежно спрятан в непроницаемый футляр. Лефтрин одобрительно взвесил его на ладони. Они исполнят свои обязательства. Им это не понравится, но он заставит их придерживаться собственных записанных слов, и они выплатят те деньги, которые не рассчитывали тратить.

* * *

Малта Хупрус сидела перед зеркалом, расчесывая гребнем сверкающие золотыми прядями волнистые волосы. После этого она свернула их в узел и начала закреплять шпильками. Пока ее руки действовали почти автоматически, она рассматривала собственное отражение. Когда же эти изменения закончатся? С момента ее появления в Дождевых чащобах ее тело беспрерывно менялось. Сейчас золото ее волос стало настоящим золотом, а не теми блестящими русыми волосами, которые некоторые люди называют золотыми. Ногти у нее на руках стали алыми. Розовая кожа на лице была покрыта такими же мелкими чешуйками, как брюшко у древесной ящерки – и стала такой же мягкой. Алая «корона» над ее лбом сияла.

Ее чешуя имела красную кромку. Белая кожа, которую Малта имела ребенком, по-прежнему видна была сквозь почти прозрачные чешуйки ее щек, а вот брови теперь оказались покрыты плотными рядами рубиновой чешуи. Она повернула голову, глядя, как свет скользит по ее лицу, и вздохнула.

– У тебя все в порядке?

Рэйн пересек комнатку, которую арендовали, преодолев разделяющее их расстояние всего за два шага.

– Со мной все хорошо. Немного устала, и только.

Она прижала ладони к пояснице и надавила на позвоночник. Спина у нее ужасно ныла весь этот день. Тяжелый груз живота уже не удавалось облегчить, ни сидя, ни стоя. Вчерашний день, проведенный за столом переговоров с татуированными копателями, был сплошным мучением. Она вернулась в снятую ими комнатку, надеясь заснуть.

Несбыточная надежда! Лежать оказалось еще неудобнее. Она уступила кровать Рэйну и дремала, обложившись подушками. Сейчас, прижимая руки к пояснице, она тихо застонала от боли, и Рэйн встревоженно нахмурился. Она заставила себя улыбнуться и посмотрела на него в зеркале.

– Со мной все хорошо, – повторила она, позволив себе задержать взгляд на супруге.

Его изменения были такими же разительными, как и ее собственные. Его глаза светились теплым медным сиянием. Кожа под бронзовыми бликами чешуи была синей – такой же синей, как драконица Тинталья. Он улыбнулся ей сапфирово-синими губами. В его темных вьющихся волосах появились сине-стальные отблески. Ее муж! Мужчина, который столь многим рискнул, чтобы отыскать ее и сделать своей!

– Ты такой красивый! – проговорила она.

Комплимент легко слетел с ее губ.

Глубокие глаза Рэйна заискрились.

– Чем вызвана столь отчаянная лесть? – Он склонил голову к плечу, и на его лице появилась озорная улыбка. – Какую безделушку пожелала получить моя госпожа? Сапфировое ожерелье? Или тебе опять захотелось съесть чего-то необычного? Хочешь тарелку сваренных на пару языков колибри?

– Фу! – Малта со смехом повернулась, обняла мужа за стройные бедра и притянула к себе. Рэйн наклонился и запечатлел легкий поцелуй на ее алой короне. Это прикосновение вызвало у нее сладкую дрожь, и она запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. – А что, мне нельзя сказать тебе что-то приятное без того, чтобы ты не напомнил мне, каким избалованным ребенком я была, когда мы только познакомились?

– Конечно, нельзя! Я никогда не упущу шанса напомнить тебе, какая ты была капризуля. Ослепительно прекрасная и до предела избалованная капризуля. Я был совершенно очарован твоим исключительным эгоизмом. Мне казалось, будто я за кошкой ухаживаю.

– Ах, ты!.. – нежно упрекнула она его и снова повернулась к зеркалу, прижав ладонь к ставшему очень заметным животу. – И теперь, когда ты заставил меня стать по-свински толстой, сделав мне ребенка, я, надо полагать, уже перестала быть для тебя «ослепительно прекрасной».

– А теперь она напрашивается на комплименты! И получает их полной мерой. Дорогая моя, из-за этого ты стала для меня еще прекраснее. Ты сияешь, ты светишься, ты блистаешь в своей беременности.

Она не смогла сдержать улыбки, изогнувшей ее губы.

– Ох, а ты еще обвиняешь в лести меня! Я ковыляю вперевалку, словно старая утка, а ты пытаешься говорить мне, будто я красива.

– Я не единственный, кто это говорит. Моя мать, мои сестры, даже мои кузины не могут отвести от тебя глаз!

– Это просто та зависть, которую у всех женщин Дождевых чащоб вызывает чужая беременность. Это не значит, что они считают меня прекрасной. – Она уперлась ладонями в туалетный столик, поднялась на ноги и прижала узкую изящную кисть к выпирающему животу. Превращение в Старшую удлинило многие части ее тела: кисти, пальцы, кости рук и ног… И теперь круглая шишка в середине ее фигуры казалась невероятно странной. – У меня такой вид, будто я проглотила дыню целиком, – сказала она сама себе.

Рэйн посмотрел в зеркало через ее плечо.

– Нет. У тебя такой вид, будто ты носишь в животе нашего малыша. – Он подсунул ладони под их ребенка и подхватил его. Ногти у него на руках были теперь темно-синими, резко контрастируя с мягкой белой туникой, надетой на ней. Он поцеловал ее в щеку. – Порой мне трудно бывает поверить в собственную удачу. Мы столько перенесли, несколько раз чуть не потеряли друг друга, и вот теперь скоро у нас будет…

– Тише! – прервала его она. – Не произноси этого вслух. Пока не надо. Мы уже столько раз разочаровывались!

– Но я уверен, что на этот раз все будет хорошо. Тебе еще ни разу не удавалось вынашивать ребенка настолько долго. Ты ощутила, как он двигается, – я видел, как он двигается! Он живой. И очень скоро он уже будет там, где мы сможем его видеть.

– А если «он» окажется девочкой?

– Даю тебе слово: я буду доволен ничуть не меньше.

Они почувствовали, как ветка, поддерживавшая их домик, прогнулась под чьими-то шагами. В дверь постучали. Они неохотно отодвинулись друг от друга. Малта снова уселась перед зеркалом, а Рэйн быстро прошел к двери.