Город Эн (сборник)
Шрифт:
На сколько аршин Вы потолстели? Кланяюсь.
Ваш Л. Добычин.
29 августа.
Дорогой Михаил Леонидович.
Есть ли в этом году какие-нибудь виды на журналы и т. п.?
Я ушиб ногу и т. д. С ногами – эпидемия: мать и сестра тоже поушибали ноги – до того, что их отправили залечивать на Кавказ. А я ушиб только позавчера, так что не знаю, отправят куда-нибудь или сойдет так.
Кланяюсь Иде Исаковне.
Л. Добычин.
Брянск, Губстатбюро.
11
Дорогой Михаил Леонидович. История с ногой продолжалась полторы недели. В это время я присматривался к хромым – их очень много, и мужчин, и дамского пола.
Вспомнилась дама в Петербурге, которая, когда у неё калоши новые, присматривается к калошам, когда выдра, – к выдрам.
Представьте: а у нас грибов не было совсем.
Может быть, Вы, если будете писать еще раз, скажете, что было про меня написано в «Печати» (здесь ее больше не выписывают), а что в «Новом Мире», – я посмотрю. Пожалуйста (умоляю).
Цукерманша спрашивает, что выписать в библиотеку, и я сказал: роман «Завоеватели».
Кланяюсь.
Л. Добычин.
Губстатбюро (этот адрес – навсегда).
12 сентября.
Дорогой Михаил Леонидович.
Не пишите мне, что было в «Печати»: я ее тоже нашел. Хорошо, что я из «На посту» знаю, что А. Лежнев – дурак (там это доказано и даже снабжено картинкой), а то бы…
Напечатает ли «Лёшку» добрая «Звезда»?
Я всегда хотел Вам написать и всегда позабывал: правда, приятная писательница Эльза Триоле?
Л. Добычин.
У нас во дворе сбесилась собака и покусала троих мальчишек. Они ходят на прививки. Было очень большое оживление.
Что нового у Вас?
1927 год
Дорогой Михаил Леонидович.
Позвольте попросить Вас написать мне, можно ли что-нибудь сделать с этими двумя рассказами.
Л. Добычин.
17 января.
Брянск, Губстатбюро.
10 апреля.
Дорогой Михаил Леонидович.
Не рассердитесь на меня за просьбу написать, получили ли Вы мои Рукописи.
Сегодня я понаслаждался замечательною песней «Любо парижанке», исполнявшейся на речке тремя пьяницами:
Любо парижанке Мужское сердце покорять.«Лавровых» я на днях вручаю Цукерманше для библиотеки, чтобы Вы славились и здесь.
Я тоже (простите) придумал один Роман, только некогда писать. Если можно, то кланяюсь Вашей жене. Что она шьет к лету?
Л. Добычин.
20 апреля.
Дорогой Михаил Леонидович. Простите, что я еще раз прошу написать, получили ли Вы мои рукописи.
Мне очень не хотелось бы, чтобы они потерялись, потому что переписывать еще раз навряд ли я когда-нибудь соберусь.
Взять же их у Вас – найдется случай, отсюда иногда ездят в Петербург, и я смогу кого-нибудь попросить зайти за ними.
Я потому пишу про «взять», что с печатаньем – не думаю, чтобы что-нибудь могло
выйти. Мне суждены всего два читателя: 1) Вы, 2) Корней Иванович.Я послал Вам эти две вещи 10 марта.
Не откажите написать мне об их получении. Пожалуйста.
Добычин.
Брянск, Губстатбюро.
Дорогой Михаил Леонидович.
Можно ли просить у Вас следующей консультации. «Мысль» должна была заплатить мне до 1 августа; до сих пор она ни хрена не заплатила: пора ли уже считать, что она надула, следует ли (нет), если она надула, так ей это и оставить, если уж нет, то что тут делать?
Простите и т. д.
Ваш Л. Добычин.
4 октября. Брянск, Губстатбюро.
Я живу теперь (с прошлой среды) на новой квартире, где есть место для сочинения романа, и собираюсь оный сочинить. Кланяюсь.
(Первая половина октября.)
Дорогой Михаил Леонидович.
Мне очень не хочется Вам докучать, но больше мне спросить не у кого. Вот в чем дело: «Мысль» должна была заплатить мне до первого августа. Она не платит и не отвечает на запросы. У меня на руках есть договор. Могу ли я что-нибудь (что именно) предпринять для ее вразумления?
Хотя я и не писатель, но раз дело идет о книжке, я мог бы поступить так, как в таких случаях поступают Писатели, – но что они проделывают, черт их знает.
Пожалуйста, простите, что я не оставляю Вас в покое. Если Вы захотите не ответить, то не отвечайте – я про это спрашивать больше не буду.
Один раз я вкусил нечто вроде славы: на улице ко мне подошел человек и сказал: – Вы, кажется, являетесь автором одной из книг.
Ваш Л. Добычин.
Брянск, Завальская, 49 (я в отпуску и не хожу в бюро).
Дорогой Михаил Леонидович, благодарю Вас за письмо. Писать я ничего не пишу.
Что касается книжки, то в ней 60 опечаток и за нее до сих пор не платят. О ней отзывались, что она нелогично составлена.
Позавчера мне пришлось закрыть свой Купальный Сезон: помертвело чисто поле, нет уж дней тех светлых боле.
Кланяюсь.
Ваш Л. Добычин.
16 октября.
Если Вы прочтете надписи на конверте, то узнаете, что Вы атрымальник. [35]
35
Получатель (белорус., конверт отпечатан в Белоруссии).
16 ноября.
Дорогой Михаил Леонидович, Вы пишете, что я чем-то горжусь, – а чем мне гордиться?
Благодарю Вас за Сметанича. Я никогда бы не позволил себе просить Вас собственноручно приводить его в порядок: я думал, Вы напишете, через какой Участокможно заставить его платить.
Готовность «Издательства писателей» меня печатать в высшей степени любезна. Через несколько лет я смогу ею воспользоваться.
Кланяюсь.
Ваш Л. Добычин.