Город, где ничего не случается

– Я бы тоже, но это уже профессиональный инстинкт.

– Кто здесь?!
– дверь слетела с петель. В избушку ворвались двое в шлемах, с автоматами навскидку. И замерли, подняв "забрала".

– Вот так встреча, - присвистнула Вероника.

– И чего вас повсюду носит?!
– рявкнул пышноусый капитан.

– Работа у вас такая?
– девушка-лейтенант, похожая на Варвару Кононову, укоризненно посмотрела на Нику.
– А головой надо думать? Случись с вами чего, с нас бы шкуру спустили!

– А может, их задержать для проверки?
– предложил капитан.

– Обоснуйте причины задержания, - возразил Наум.
– Только убедительно.

– Обосновал бы я вам по морде!

– Угрозу физрасправой уже имеем при свидетелях, - промурлыкал Гершвин, - так-так, камера пишет, репортаж ведется в прямом эфире...

– Вставайте, - лейтенантша выглянула в окно.
– Все, уже взяли его.

Сбросив с себя руку Наума, Ника села и закашлялась:

– Вот медведь, чуть не раздавил. Вовсе незачем было так меня мордой в пол вдавливать.

– И это вместо спасиба! О, женщины, - развел руками Наум; капитан понимающе кивнул, приглаживая усы.

– А какого лешего вы сюда вообще полезли?
– спросил полицейский, снимая шлем.

– У нас тут раненый, - увидев окровавленный рукав Гершвина, лейтенантша схватилась за рацию.

– Страх потеряли, - негодовал капитан, - поперлись в логово наркодельца!

– Приходится рисковать, чтобы снять ложное обвинение с клиентов, - Наум наконец-то опустил штатив и сокрушенно посмотрел на окровавленный рукав.
– Блин. Куртку новую испортил, урод.

– Во, песец, куртка! Ладно хоть сами живые!

Чтобы не расхохотаться во весь голос, Ника вышла из избы. От такого неожиданного поворота событий у нее слегка кружилась голова.

"Онима", уже в наручниках, довольно грубо волокли и толкали по кочкам к берегу. Он шатался и чуть не падал - то ли сильно избит, то ли ранен. Очки он потерял, капюшон свалился, и Ника увидела абсолютно обыкновенное лицо человека ее возраста, худое, ничем не примечательное, без признаков вырождения или порока, но бледное и мокрое от пота и безнадежно-мрачное, с испуганным взглядом.

"Сдали тебя, - подумала Ника, - использовали, как ты использовал Степку, и отбросили за ненадобностью, как окурок. А ты думал, что хорошо устроился и еще долго будешь тут промышлять, смотреть порнушку, читать про футбол и никто до тебя не доберется с твоей-то "крышей"... И даже не понял, КАК ты проиграл!"

– Вы не знаете, с кем дело имеете, вы не имеете права, вы пожалеете, - бубнил на ходу арестованный.

– Двигай давай, - пнул его ботинком под зад дюжий ОМОНовец.

"Ничего ты уже не сделаешь. А вот крайним будешь. Жаль, что кукловоды ваши "среди кулис, среди теней"... Но и вы ответите, один - за изломанные судьбы девушек из "Релакса", а ты - за детей, которых медленно убивал своим "товаром". Оба вы хороши!".

* ЭПИЛОГ

ПОЗЖЕ.

На ферму к Кротовым они ехали все втроем. На этот раз Наум наотрез отказался пользоваться общественным транспортом: "Опять полдня ждать на вокзале?! Слуга покорный! Хватит с меня и одного раза!" - и прикатил в Краснопехотское на звероподобном "рэйндж-ровере". Вероника согласилась составить ему компанию, признав, что машина намного быстрее и комфортнее, чем пригородная электричка.

С ними в "город, где ничего не случается" приехали Татьяна Ивановна и Вика, и Наум сначала отвез их в Новоминскую, где уже заканчивался ремонт дома Самариных. "Пока вы своими делами занимаетесь, я погощу в родных краях, с людьми пообщаюсь, - сказала мама.
– А с Виктором-то своим познакомишь или опять его утаишь?".

Морской, занятый предвыборной кампанией и устройством кризисного центра в "Рассвете", услышав о приезде Вероники, тут же отменил все дела, намеченные на этот день, и прикатил к "Монрепо" на своей пурпурной "Мазератти". Он охотно согласился познакомиться с матерью и сестрой Вероники и пригласил всю семью встречать Новый год в его доме. Но раньше они заедут к Кротовым и вернут им сервиз и самовар.

В октябре суд снял с Натальи Михайловны, Анжелики и Федора все обвинения в торговле наркотиками в связи с вновь открывшимися обстоятельствами и арестом настоящего дилера. Им оказался некий Сергей Горелов, 36 лет, приезжий из Великого Устюга. "Не думал, что в городе Деда Мороза такие утырки попадаются", - комментировал Наум, лихо сновавший полгода между Питером, Ладожском и Краснопехотским, наперегонки с Вероникой, дописывающей свои "Пешки в чужой игре".

Судебные процессы над хозяином и сотрудниками "Релакса", Гореловым, Степкой и Яриком Стуковым должны были начаться после Нового года. Они обещали стать местной сенсацией. И Вероника думала о том, что впервые увидит Краснопехотское зимой.

Виктор Морской сдержал слово - на торгах выкупил ферму Кротовых и тут же оформил дарственную на прежних владельцев. "Мой брат с вашим мужем вместе служил, - сказал он Наталье Михайловне после оформления документов, - из одного котелка ели, на одни задания ходили, и Алеша бы меня не понял, если бы я семье его однополчанина в беде не помог!".

На деньги, полученные от сдачи квартиры на Весенней улице, Кротовы наняли управляющего, которого для них тоже нашел Морской, и дела на ферме пошли на лад. Наталья Михайловна, подсчитывая деньги, радовалась: похоже, уже через полгода исполнится давняя мечта ее детей - Федор сможет поступить в мореходное училище, а Анжела отправится в Университет профсоюзов. Сама Анжела по-прежнему продает пэчворк в магазин "Сундучок",желая оплатить обучение в вузе своей мечты и проживание в Питере самостоятельно. Она выбрала экономический факультет, и, глядя на целеустремленную и усердную девушку, Ника не сомневалась, что Анжелу ждет успех в учебе и после нее. И может быть, что продукцию фермы Кротовых охотно примут в гипермаркете "АсИо", строительство которого недавно началось на пустыре за Краснопехотским.

Стройка будущего торгового гиганта раскинулась почти до самой черты города, не затронув, к счастью, ферму Кротовых и пасеку их соседа. Судя по рисункам проекта, "АсИо" должен был превзойти по величине и красоте своих питерских собратьев - "Ашан", "Ленту" и "Карусель".

Ника и Морской увидели стройку из окна джипа Гершвина. Через дорогу белел первым снегом городской парк, где среди голых веток серьезно взирал на дорогу пехотинец со своего пьедестала, а с другого возвышения простирал руку позолоченный Ленин.

– "Такси, такси! Иди, от армии коси", - по привычке сострил, увидев его, Наум, а Ника вспомнила, как в июне у подножия памятника Ленину лежало тело Василия Кротова с пистолетом в руке... Да. Среди прочих обвинений Горелову и Степке инкриминируют и доведение до самоубийства. Но ведь и они выполняли чужую волю. А те, кто руководил ими в этом театре марионеток, строят гипермаркет возле фермы, которую хотели отнять и снести любой ценой. Получается, что старший рядовой Кротов защитил свою землю и родных самой дорогой ценой...