Город голодных теней
Шрифт:
И вздрогнула от хриплого голоса за спиной:
— Доверься мне…
От неожиданности ноги подломились, когда бомж резко обхватил её со спины и заставил сесть на колени, изо всех сил уже не просто обнимая, но нависая над нею. Она успела вдохнуть смрад его грязного тела и одежды, инстинктивно поморщиться и ощутить тепло его прижавшегося к ней тела, а потом — ударил безнадёжно-отчаянный крик запертых в чёрной волне человеческих душ, и в пространство защитного круга рухнул адский холод, смывая все чувства и ощущения, кроме безумного страха.
… В ушах звенит — так, что не разобрать, закончился ли звуковой ад, изматывающий душу. И зуб на зуб не попадает. Значит ли это, что она ещё живая?
Потом почувствовала руки. Точней — пальцы, которые болезненно (и чем дальше, тем сильней) заныли, согреваясь. Тася попробовала пошевелиться — и непроизвольно застонала: спина будто прилипла к ледяной глыбе.
— Эй… — тихонько позвала она бомжа, который, кажется, не собирался двигаться. Может, боится, что беда ещё не прошла?.. Позвать она позвала, но себя не услышала. Наверное, поэтому он не встаёт? Откашлялась и только хотела насмешливо сказать: «Эй, там, наверху! Вставай!» — как вдруг вспомнила первую встречу с чёрной волной и поняла, что произошло. Некоторое время тупо смотрела в асфальт, а потом затряслась от непроизвольной дрожи, больше похожей на мелкие судороги.
Она вылезла из-под него и несколько секунд смотрела на его напряжённую позу. Упасть ему не давали руки, которыми он упирался в асфальт.
Заглушив горечь, Тася взялась за его плечи и осторожно перевалила тяжёлое тело набок. Странно, но тело оказалось не заледенелым — мягким, и женщина смогла перевернуть его на спину. Присев на корточки, она сначала бездумно смотрела в лицо, заросшее щетиной, на растрёпанную бороду, бело индевевшую от недавнего, ещё тёплого дыхания. А потом вспомнила всё — с самого начала, легко вытащила из собственной памяти все мелочи, которые укладывались в логическую цепочку.
Вот она сама — говорит, что в ближайшем доме есть один уведённый тенями. Вот Влад — объясняет, что именно с этим человеком, и будто походя замечает: «Его доедают». А затем говорит, что будет зомбировать бомжа, чтобы тот реагировал на примитивные команды. И Влад же, перед тем как начертить защиту, вглядывается не только в неё и в Макса, но ещё пристальней — в бомжа.
Да, взгляд Влада застыл на нём подольше… А Тася, даже пребывая в чёрном, всепоглощающем ужасе, мельком, но удивилась, когда неизвестный бомж внезапно повелительным тоном сказал: «Доверься мне!»
Такое мог вложить в него только Влад.
Она всухую всхлипнула. Стоит ли ненавидеть Влада, злиться на него, что он зомбировал бомжа не только на беспрекословное послушание, но и в случае ЧП на такое же беспрекословное пожертвование своей жизнью ради неё и Макса?
Палка о двух концах. И размышлять, прав ли Влад, когда, следуя интуиции, обрёк человека на смерть, бессмысленно… Надо думать о живых. Быть беспощадной — и думать о живых… О Господи… Макс! Жив ли он? Успел ли он сбежать с дороги чёрной волны-душееда — и сумели ли ему помочь? А сами ушедшие — Влад, Саша и Алексей? Живы ли?
Что-то снова грохнуло за домом, куда ушла вся команда. Уже не плотным взрывом, как недавно. Сухо и отрывисто. Пистолетный выстрел. Кажется, Тася начинает отличать грохот от выстрелов. Кажется, живые… Обернувшись к кругу, она пригляделась: от тройной линии осталась еле видная внутренняя — с разрывами в нескольких местах. Несмотря на помощь бомжа, она чудом осталась в живых?
Быстро оглядевшись, нет ли вокруг чего опасного — хотя бы на вид, она снова взялась за подмышки бомжа и перетащила его тело на газон. Хоть не на дороге оставить… Уложила на мёртвых серых травах мёртвое тело. Провела по влажно-ледяному
лицу бомжа — закрыла ему глаза, сложила ему тяжёлые руки на груди. Грустно подумала, что, пока тащила его, жуткое ощущение простуженности пропало. Она даже согрелась… Потом встревоженно огляделась и, только было двинулась к дому, к его стороне с подъездами, как вспомнила кое о чём. Вернулась к бомжу и нерешительно, уже не брезгуя, обыскала карманы его костюма — того самого, с чужого плеча. Почему-то была уверена, что найдёт хоть какую-то бумажку, которая сможет подсказать, кто он и есть ли у него родные. Но то ли детектив из неё никакой, то ли при нём и правда ничего не было, только Тася вздохнула и несмело сказала:— Прости. — А про себя добавила: за то, что хотели тебе помочь, а вышло — наоборот. Помолчала, нервно оглядываясь, и всё-таки прочитала: — Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое…
Заупокойных молитв она не знала, но решила: в этом страшном, надвигающемся на живой мир пространстве будет сильной и привычная «Отче наш». Дочитала, снова дотронулась до рук бомжа, перекрестилась — и побежала за дом, страшась оглянуться, как страшась и увидеть нечто впереди себя, на дороге.
Но команда уже успела сделать то, за чем шла в указанный дом. Навстречу Тасе, едва она свернула, торопливо шли трое. Когда она заметила их и пересчитала, оторопела от неожиданности. Трое?! Потом, приглядевшись, выдохнула. Влад впереди всех — чуть не бежал. При виде Таси остановился, а потом пошёл спокойней. Тогда-то за ним она увидела четвёртого. Неизвестный мужчина нёс на руках женщину. Ещё чуть позади шли Макс и Алексей, который тоже нёс — Сашу.
Испугавшись, Тася побежала к ним.
Ближе к Владу утишила шаг — встала на месте. Он подошёл и, не раздумывая, обнял её. Просто обнял. И некоторое время, несколько драгоценных мгновений, они стояли, слушая тяжёлое дыхание друг друга. Потом Тася толкнулась назад — и он выпустил её. Держась за его руку, она встревоженно спросила:
— Что у вас?
— Нормально всё. — Он криво усмехнулся и пообещал: — Выберемся.
Тася быстро оглянулась. Присмиревший Макс прятал глаза — и радовался, что она живая, и стыдился, что от страха выскочил из круга? Надо будет сказать, что он правильно сделал. И постыдно сама спряталась в мыслях: бомж двоих не смог бы укрыть и уберечь от холода… Рукава Максовой куртки рассечены. Парень тоже успел принять участие в неведомой маленькой войне, пока искали уведённых? Ранен?..
Наконец она рассмотрела Сашу. Алексей нёс его легко, хотя время от времени хмурил брови. Лицо рыжеволосого закрывали тряпки, тёмные от влажных пятен, лежал он на руках Алексея как-то слишком расслабленно. Без сознания?.. Она даже удивилась: Саша? Вообще-то, ей всегда раньше казалось, что самый уязвимый в команде после Макса — Алексей. Он довольно грузный, на первый взгляд, неповоротливый. Правда, вспомнив, да и сейчас видя, как охранник мягко и даже пластично держится, несмотря на груз, сковывающий его движения, Тася вынуждена была признать, что впечатление Алексей производит обманчивое. Не так уж он и неповоротлив, как это кажется поначалу. Так что шансы попасть в переделку у обоих одинаково равны.
— Что с Сашей? — шёпотом спросила Тася, уверившись, что тот жив.
— Ранен, — сказал Влад. — Не страшно. Но лицо и живот ему порезали. Придётся нам всем сразу к Алексеичу ехать.
Он не спрашивал, что с бомжем, а Тася страшно смущалась своего пока не заданного вопроса: собирается ли Влад забирать из этого мира, из серого города, тело человека? Или оставит здесь? Но ведь… Нехорошо. И очень сильно из-за этого странного положения хотелось: вот завернут они за дом, а на дороге, на газоне, мёртвого тела нет.