Город костей

Делакруа посмотрел на него:

— Наверное, потому что я знаю — он мертв.

Босх, затаив дыхание, разглядывал его.

— Почему вы это говорите? Почему так решили?

— Потому что знаю. Знал с самого начала.

— Что именно?

— Он не вернется.

Босху показалось, что Делакруа ждал их появления, возможно, уже много лет. И решил изменить стратегию, взять этого человека под арест и ознакомить с правами подозреваемого.

— Я арестован? — спросил Делакруа, словно прочтя его мысли.

Босх снова взглянул на Эдгара, думая, понимает ли напарник, что их план рушится.

— Мы бы хотели сначала поговорить с вами. Неофициально.

— Можете и сразу арестовать, — спокойно сказал Делакруа.

— Как? То есть вы не хотите с нами разговаривать?

Делакруа медленно покачал головой и снова уставился вдаль.

— Хорошо, я поговорю с вами, — вздохнул он. — Расскажу вам все.

— О чем?

— Как оно было.

— Что было?

— С моим сыном.

— Вы знаете, как оно было?

— Конечно. Это дело моих рук.

Босх едва не выругался. Подозреваемый буквально сознавался до того, как ему зачитали его права, в том числе и право не давать невыгодных для себя показаний.

— Мистер Делакруа, на этом остановимся. Я ознакомлю вас с вашими правами.

— Я только хочу...

— Нет, сэр, пожалуйста, пока не говорите ничего больше. Давайте покончим с этой формальностью, а потом мы очень охотно выслушаем все, что вы хотите сказать.

Делакруа махнул рукой так, словно для него это не имело значения, словно ничто не имело значения.

— Джерри, где твой магнитофон? Я так и не забрал свой из ОВБ.

— В машине. Только вот не знаю, как батарейки.

— Иди проверь.

Эдгар покинул трейлер, Босх молча ждал. Делакруа поставил локти на колени и закрыл лице ладонями. Босх разглядывал его позу. Такое случалось не часто, но ему было не впервые добиваться признаний при первом разговоре с подозреваемым.

Эдгар вернулся с магнитофоном и сообщил:

— Батарейки сели. Я думал, твой у тебя при себе.

— Черт. Ну, тогда записывай.

Босх достал бумажник, в котором носил значок, и вынул из него визитную карточку. На обороте были отпечатаны права, гарантированные Пятой поправкой к Конституции, и линия для подписи. Зачитал их и спросил Делакруа, понятно ли ему. Тот кивнул.

— Это означает подтверждение?

— Да, подтверждение.

— Тогда распишитесь на линии под текстом.

Он протянул Делакруа карточку и ручку. Когда подпись была поставлена, убрал карточку в бумажник. Подошел к креслу и сел на его край.

— Итак, мистер Делакруа, хотите вы повторить то, что сказали нам несколько минут назад?

Делакруа пожал плечами, будто речь шла о чем-то незначительном.

— Я убил своего сына. Артура. Убил. И знал, что вы когда-нибудь появитесь. Ждать пришлось долго.

Босх посмотрел на Эдгара. Тот писал в блокноте. У них будет запротоколировано признание подозреваемого. Потом перевел взгляд на Делакруа, надеясь, что молчание побудит его добавить еще что-нибудь. Но тот ничего не говорил и снова уткнулся лицом в ладони. Вскоре заплакал, и его плечи задрожали.

— Да поможет мне Бог... это дело моих рук.

Босх снова посмотрел на Эдгара и вопросительно вскинул брови. Напарник быстро приподнял большой палец. В их распоряжении было больше чем достаточно материала, чтобы перейти к очередной стадии, к контролируемой и снабженной аппаратурой комнате для допросов.

— Мистер Делакруа, у вас есть кошка? — спросил Босх. — Где она?

— Кот где-то здесь. Может быть, спит у меня на кровати. А что?

— Мы позвоним в службу ухода за животными, пусть приедут и позаботятся о нем. Вам придется поехать с нами. Мы возьмем вас под арест. И продолжим разговор в полицейском управлении.

Делакруа опустил руки и как будто встревожился.

— Нет. Там не станут заботиться о нем. Его отравят газом, как только узнают, что я не вернусь.

— Но нельзя же просто бросить животное здесь.

— О нем позаботится миссис Крески. Она живет рядом. Будет приходить и кормить его.

Босх покачал головой. Из-за кота все рушилось.

— Мы не можем этого допустить. Ваш трейлер придется опечатать до тех пор, пока не получим возможность произвести в нем обыск.

— А зачем его обыскивать? — гневно воскликнул Делакруа. — Я говорю все, что вам нужно знать. Я убил своего сына. Случайно. Видимо, нанес слишком сильный удар. Я... — Он снова уткнулся лицом в ладони и плачущим голосом пробормотал: — Господи... что я наделал?

Босх взглянул на Эдгара и поднялся. Ему хотелось отвезти Делакруа в участок, в одну из комнат для допросов. На смену его беспокойству пришло осознание безотлагательности. Приступы раскаяния проходят быстро. Босх должен записать показания Делакруа на пленки — видео и аудио, — пока тот не решил поговорить с адвокатом и не осознал, что обрекает себя откровенностью на одиночную камеру до конца жизни.

— Хорошо, с котом разберемся позднее, — сказал Босх. — Пока оставим ему побольше корма. Поднимайтесь, мистер Делакруа, мы едем.

Делакруа встал.

— Можно переодеться во что-нибудь приличное? На мне старье, в котором я хожу здесь.

— Об этом не беспокойтесь, — промолвил Босх. — Мы потом привезем вашу одежду.

Он умолчал, что одежда будет уже не его. Ему выдадут тюремный комбинезон с номером на спине. Желтый, в какие одевают заключенных, содержащихся на этаже для убийц.

— Повезете меня в наручниках? — прошептал Делакруа.

— Так полагается, — ответил Босх. — У нас нет выбора.

Он зашел за кофейный столик и повернул Делакруа спиной к себе, чтобы надеть их.

— Знаете, я в прошлом актер. Однажды играл заключенного в одном эпизоде «Беглеца». В первой серии, с Дэвидом Янсеном. Роль была незначительной. Я сидел на скамье рядом с ним. Вот и все. Видимо, подразумевалось, что я под наркотиком.

Босх промолчал и мягко подтолкнул его к узкой двери трейлера.

— Не знаю, почему мне это вспомнилось, — усмехнулся Делакруа.

— Ничего, — сказал Эдгар. — В подобных ситуациях люди вспоминают и более странные вещи.

— Осторожнее на ступеньках, — предостерег Босх.