Город, который боролся
Шрифт:
— Терпеть не могу, когда меня ободряют таким равнодушным голосом.
«Мои мысли заняты совсем другим».
— У Чанны поврежден костюм. У нее кончается воздух.
— Ох… — «Черт возьми, я опять наступил на больную мозоль». — Прости.
— Приготовиться.
Буксиры, связанные невидимыми узами силовых полей, выстроились вокруг разбитого в пух и прах корпуса корабля пришельцев в форме морской звезды, раскинув свои щупальца. Гаски установил на переднем экране постоянное двадцатипятикратное увеличение. Как только силовые поля отпустили корабль, его почти моментально скрыло пламя заработавших двигателей. Пока двигатели
— Уф! — облегченно выдохнул Гаски. Взрывы отделили остатки носа от наполовину расплавленного отсека главного двигателя, где и находился злосчастный реактор. Вобрав в себя энергию взрыва, неиспарившиеся куски корабля с бешеной скоростью разлетятся во всех направлениях, как шрапнель. На расстоянии километра или около того от станции, полетев в противоположном от нее направлении, они не принесут особого вреда. Расстреливать их за пределами атмосферы, где они могут расколоться, значительно безопаснее. Взрывная волна не принесет ничего, кроме газов, а они быстро рассеются. Если улыбнется удача, следующий взрыв отбросит все, что осталось от корпуса, еще дальше от станции.
— Когда она начнет…
Экран, защищая зрение, стал матовым. Как и лицевая пластинка, и смотровые иллюминаторы на носу буксира. Сидевший рядом с Гасом второй пилот рефлекторно, хотя и тщетно, попытался прикрыть глаза руками. Даже, отраженный свет был невыносимо ярким.
— Сработало? — спросил Гаски, как только к нему вернулось зрение. Все вышло не так хорошо, как планировалось. Половина датчиков и сигнальных панелей судна светилась красным светом.
— Простите. — На этот раз голос Симеона действительно звучал виновато. — Этот корабль… его двигатели оказались настолько старыми, что расчетные параметры были совсем другими… Вторичная радиация гораздо сильнее, чем я предполагал.
— Ну, спасибо, — отшутился Гас. — Не так уж и страшно. Пилоты, доложите обстановку.
— У меня начал излучать реактор, — немедленно отозвался один из добровольцев. — Мне кажется, его спровоцировал взрыв. Оно усиливается.
— Дай посмотрю, — сказал Гас, удивленный собственным спокойствием. Это все же значительно лучше тревожного ожидания: времени, чтобы волноваться, попросту не осталось. — Так у тебя замкнуло систему питания, и она уже на пределе. Устанавливай автопилот на максимальное ускорение под прямым углом к эклиптике, выжди минуту и катапультируйся.
— Эй, но это же мой буксир! — взвыл доброволец.
— Минут через десять он превратится в шар из раскаленного газа, — мрачно сказал Гаски. — И ты тоже станешь горячим газом, если тебя это больше устраивает. Выбирай.
В разговор вмешался Симеон:
— Станция возместит все расходы по ремонту и замене транспорта.
— Лобачевский и Вонг, — распорядился Гаски, — вы находитесь ближе всего, подберите их! — Экраны Гаски показывали злосчастных добровольцев, уже успевших катапультироваться и уносимых реактивной струей, и их судно, направлявшееся на автопилоте в глубины космоса. — Всем остальным — передать мне информацию о состоянии кораблей.
— Есть, адмирал, — сухо ответил кто-то.
Информация, как и надлежало, вскоре была передана.
— Хорошо, Лобачевский, Вонг, вы, кажется, более-менее исправны. Цепляйте тех, у кого сожжены двигатели, и мы торжественно, медленно и без всяких проблем полетим обратно. — «Если не считать нескольких миллионов, которые придется выплатить за буксир, только что превратившийся в кучу лома. Вот так совершенно неожиданно надоевшая рутина становится очень привлекательной. Вполне достаточно и такого развлечения, как военные игры».
Он коснулся клавишей контрольной панели, чтобы установить со станцией двустороннюю связь:
— Симеон, а что будет с нами?
— Дело обстоит так, Гас. Никто из вас не умрет. Но некоторым на время придется позабыть о радостях жизни. Корабельный лазарет будет переполнен. — Последовала длинная пауза. — Примите мои поздравления.
Гас ухмыльнулся — отчасти потому, что избавился от дикого первобытного страха. Каждый, живущий в космосе, боится декомпрессии, поэтому многие из них на планетах страдают от агорафобии. У тех, кто много работает в открытом космосе или служит на военных кораблях, развивается такой же страх перед радиацией, которая к тому же убивает незаметно. Но вообще-то в космосе чаще всего или погибают моментально, или выживают.
— Польщен, — отвечал здоровяк. — А как дела у Чанны?
В разговор вклинился новый голос — Пэтси.
— Она будет приятно удивлена, что ты интересовался ею. Эй, Гас, — продолжила Пэтси, лениво растягивая слова, — а твои подчиненные будут теперь больше уважать нас?
Гаски настроил визуальные передатчики. У него была двойная система обзора: из шлюзовой камеры, в доке, где буксир стоял на приколе, и из самого бота. Оба экрана показывали, как Чанну Хэп на плывущих по воздуху носилках транспортируют в госпиталь.
— Фу! Я рад, что с ней все обошлось.
— Вау, не слишком ли много сантиментов? Прибереги их для следующего случая.
Гаски кивнул. «На станции Чанна вела себя как редкостная сука, — подумал он, — но, как только дошло до дела, она оказалась на своем месте». А это было самым страшным, что угрожало SSS-900 с тех пор, как он жил на ней. «Вернее, SSS-900-C», — напомнил он самому себе.
— Не буду расточать их, — сказал он. — Я никогда не уважал тех, кто командует, находясь в тылу.
Пэтси рассмеялась:
— Эй! Нам должны обеспечить замечательный отдых во время лечения — нечто сногсшибательное. Мы можем провести его вместе. — Последняя фраза прозвучала как вопрос.
— Раз уж две такие большие частицы, как мы с тобой, по-прежнему притягиваются друг к другу, как только все закончится, Пэтси, я приглашу тебя куда-нибудь.
— Хо-хо! — восторженно закричала она.
«М-да, это моя основная база!» — подумал Гаски. После тридцати месяцев их ритуальное спаривание стало таким же привычным и удобным, как и военные игры с Симеоном. «И так и будет продолжаться, если я действительно не заболею и меня не начнет тошнить от госпиталя». Доктор Чаундра уверен, что лечить надо быстро. В определенных кругах про него болтали: «Уж Чаундра или залечит до смерти, или вылечит».
— Мне нужно что-нибудь выпить, — грустно пробасил он.
— Я позабочусь об этом, — заверила его Пэтси.
Глава 7
Чанна проснулась от надрывного воя.
«Двигатели! — подумала она. — Я еще торчу в этом плавучем гробу! Надо побыстрее выбираться отсюда!»
Вздохнув, она подняла голову, но с душераздирающим стоном уронила ее на подушку. «От такой головной боли можно умереть, — подумала она, — вряд ли кому-то довелось испытать такое».