Город- мечта

А вот у Славки дурь в голове ещё играла. Мы-то сами успели насмотреться на всякое… Да и на своей шкуре это самое «всякое» ощутить. Так что предпочли бы никуда не ходить, а остаться в Алтарном, вплоть до начала военных действий.

Но Славку сильно разубеждать мы поленились. Всё равно не поверит, пока своими глазами не увидит, что война — дело грязное. А разведка — грязное вдвойне. Ну а если будет возмущаться, что его в лагере держат, как бесполезный балласт — как-нибудь отбрехаемся.

Большую часть трофеев решили отправить в Алтарное. Вместе с отчётом. Отчёт был хороший, правильный… В нём гордо выпячивались наши достижения, и скромно — лишь мимолётно! — упоминались косяки. Не, ну а что? Жертв нет, добыча есть. И информацию какую-никакую получили… Заодно узнали, где вражеских разведчиков у Алтарного перехватывать. И свои соображения по тест-драйву арбалетов изложили. Всё, как положено — и даже лучше!..

В общем, была надежда, что Кукушкин не пришлёт в ответ кусок коры, заполненный русским матерным. А большего нам пока и не требовалось.

Ну а под вечер мне прилетел очередной перевод за работу с пластиком. Почти сто тысяч баллов. Так что я снова был богат и уверен в себе.

Оставалось ещё нормально разведку провести… И всё — я был бы почти полностью счастлив!..

Дневник Листова И. А.

День восьмидесятый. Лагерь диверсионного отряда.

Чтобы снова добраться до лагеря работорговцев, у нас ушло три дня. И, к счастью, эти три дня обошлись практически без приключений. Большой отряд отпугивал местных хищников, а враг, похоже, не знал, откуда нас ждать. И ждать ли вообще.

Мы поднялись вдоль реки на северо-восток. Прошли место, откуда было проще всего добраться до лагеря работорговцев. И только через несколько часов, по широкой дуге, двинулись в нужную сторону.

Мы рассчитывали выйти к врагу с севера. А подошли с северо-востока.

Но это тоже было неплохо. Впереди неизменно шли два разведчика, которые проверяли каждое возможное укрытие и тщательно следили за округой. И вроде бы наш отряд никто не поджидал.

Лагерь разбили между двух скал, на берегу ручья, впадавшего в реку. Ту самую, протекавшую мимо Алтарного. Здесь был источник питьевой воды, а неподалёку стоял Алтарь. Маленький, правда… Поэтому цены оказались выше, чем на нормальных Алтарях. Но если что-то срочно понадобится — на стоимость никто смотреть не будет.

А самое главное — у скал всегда дул ветерок. Чаще всего дым от костров сносило на север. А значит, можно было не опасаться, что какая-нибудь группа разведчиков, подходящая с юга, его учует.

К ночи были разбиты палатки и организованы навесы. Проход между скалами мы начали активно перекрывать баррикадами.

Пилигрим и Миша обнаружили ещё один узкий проход на северо-восток. Снаружи его увидеть было невозможно: он выводил на узкий карниз, поросший кустарником. Если совсем припрут и закроют в лагере, можно будет всем отрядом уйти к горам.

— Завтра я, Дунай и Пилигрим идём на первую разведку. Ты не против, Вано? — спросил у меня Тихон за ужином.

— У вас какой-то уж очень опытный отряд получается! — не без одобрения удивился я.

— Мы подумали, что в первый раз так и надо, — пояснил Дунай. — Может, сумеем незаметно подобраться к лагерю… А если нет, тогда нам троим легче будет уйти.

— Как хотите подходить? — уточнил я, в целом соглашаясь с идеей.

— Думаем зайти к ним с востока. Это займёт пару-тройку дней, — пояснил Тихон. — А если не появимся, тогда выдвигай отряд на восток — на несколько часов ходу. Видел там плоскогорье?

— Ага.

— Вот туда, если что, идите. Попробуем соединиться с вами. Ну а если ещё через пару дней не появимся… Тогда уже по обстановке решайте, — Тихон развёл руками.

— Я вам не появлюсь! — пригрозил я.

Потеря этой тройки никак не входила в мои планы. Это был бы мощный удар: и по группе Вити, и по моей.

— Чтобы все живыми вернулись! Или до плоскогорья дошли! — строго заявил я, вспомнив старый анекдот про «утонешь — домой не возвращайся». — Иначе…

Что «иначе», я договаривать не стал. Ну не уподобляться же бабушке из анекдота? Вот только терять, в случае чего, самых опытных наших бойцов ой как не хотелось. И это не считая того, что каждый из этих «опытных» был для меня если не другом, то хорошим приятелем.

К тому же, наш отряд сам по себе, за счёт количества вооружения, был грозной силой. В полном составе мы легко могли дать прикурить противнику, превосходившему нас по численности раз в пять. А если с напрягом — то и десятикратное преимущество не помогло бы врагу.

В общем, лучше было потерять удобное место для лагеря, чем своих людей. О чём я разведчикам и заявил, предложив спасаться в лагере, если совсем прижмёт.

На том и закончили совещание.

Дневник Листова И. А.

День восемьдесят второй. Такая вот злая планета…

Утром разведчики ушли, а мы продолжили стройку. Вокруг нас валялось немало валунов, которые можно было использовать для укреплений. Так что мы особо не мудрили. Просто складывали крупные камни в баррикаду, заполняя пространство между ними щебнем.

Да, стена получалась не отвесной: с обоих сторон имелся небольшой уклон. Зато не приходилось вкладывать в эту стройку слишком много сил. За первый день мы подняли стену с юга где-то на пару метров.

Проход между скал, где стоял наш лагерь, был не особо широким. Всего метров пять. Правда, с севера пошире — пожалуй, все десять метров. Зато рядом протекал ручей, промывший себе глубокое русло. Мы пока строили на юге. Откуда, вероятнее всего, и стоило ждать атаки.

А на второй день стена была почти закончена. Метра три в высоту: широкая, корявая, с камнями-зубцами по верху. За этими камнями предстояло, если что, прятаться стрелкам.

Мы уже хотели приступить к защитным сооружениям с севера, но…

Новый мир и без того подарил нам несколько спокойных дней. А ведь он не был уютной Землёй. Здесь хватало своих опасностей. И, наверно, зря мы удивились, когда невдалеке раздался мощный рёв. Видимо, какой-то хищник пожаловал. Решил посмотреть, кто это тут в его владениях булыжники ворочает.

Мы ещё не видели хищника, но уже были уверены: он пришёл по наши души. Как минимум, потому что второй рык прозвучал гораздо ближе…

— Эт-то что? — изумлённо выдал Бонд, когда все до единого замерли.