Город Мёртвых

Джоэл хорошо понимал, что у него почти что нет шансов в предстоящем противоборстве.

В лучшем случае Способные Выжить придут сюда, чтобы подобрать его останки. Все их уроки вдруг увиделись Джоэлу в ином свете, но запоздалая горечь раскаяния не могла помочь ему выпутаться из конкретной ситуации – враги наступали, медленно, осторожно, но неумолимо, а он оказался почти что беззащитен перед ними, – без боевого импланта, голодный, слабый, с одним импровизированным прутом в руках.

Заботься прежде всего о себе, оберегай свою жизнь и силы... – он беззаботно нарушил этот закон, и вот результат...

«Только бы не тронули голову... – с отчаянием подумал Джоэл. – Тогда Способные Выжить скорее всего простят меня и все же дадут новое механическое тело беспечным, глупым мозгам...»

Резко отпрянув в сторону, он ужом проскользнул между двух массивных фигур, одновременно хлестнув ближайшего из нападавших гибким прутом по слюнявой морде.

Лохматый гигант взвыл. Бросив дубину, он вскинул руки, вцепившись ими в располосованное ударом лицо.

Двое других ринулись на Джоэла, который своим скачком загнал сам себя в тупик, – с боков и сзади оказались глухие стены.

Еще секунд двадцать или, быть может, немногим больше ему удавалось отбиваться от них, но потом удар суковатой дубины все же настиг его, отозвавшись звоном в ушах и пронзительной болью в плече.

Окровавленный прут выпал из ослабевших пальцев юноши, – он попытался перехватить его кибернетической рукой, но не успел – жестокий удар, нанесенный сверху вниз с неимоверной силой, обрушился на него, швырнул на землю, заставив непроизвольно заорать от дикой боли.

Двое лохматых существ, раздраженные его сопротивлением, бросились на упавшего Джоэла и принялись молотить его дубинами, в то время как их третий собрат, громко крича, ползал у стены, кровь капала с раскроенной прутом морды...

...Джоэл к этому моменту уже потерял сознание от жестоких, сыпавшихся на него как град ударов и потому не видел, как внезапно какой-то лохматый, бесформенный клубок скатился со ступенчатых руин, оказавшись за спиной громил, и, выпрямившись, вдруг превратился в низкорослого, коренастого, закутанного в обтрепанную хламиду карлика с горящими глазами...

Остальное свершилось с такой скоростью, что даже наметанный глаз Джоэла не смог бы углядеть подробностей, – просто этот низенький крепыш оттолкнулся от земли, взвился в воздух, словно его подкинула незримая пружина, и двое массивных обитателей руин вдруг осели, превратившись в безвольные мешки с костями.

– Хе-хе... – Карлик пружинисто приземлился на ноги, критически осмотрел свою работу, и не обращая внимания на третье существо, что продолжало дико орать, зажимая руками кровоточащую полосу на морде, обернулся к Джоэлу.

Посмотрев на бессознательное, окровавленное тело юноши, он сокрушенно покачал головой. Нагнулся, легко вскинул его к себе на плечи и пробормотал, скорее для себя:

– Пойдем-ка отсюда, пока они не очухались.

Произнеся это, карлик, поминутно оглядываясь, засеменил куда-то в глубь огромной террасы.

Глава 4

Сознание Джоэла то на мгновенье прояснялось, то опять уплывало, проваливалось в благодатную тьму без времени и боли.

В редкие мгновенья просветления он ощущал мерное покачивание, которое отдавалось во всем теле вспышками нестерпимой боли. Поначалу ему пришла успокаивающая, отрадная мысль – его нашли Способные Выжить и несут назад, в пещеры Клана для полной кибернетической реконструкции.

Странно, что мысль об этом хоть и была приятна, но отдавала какой-то горечью, словно он вдруг начал понимать, что потеряет что-то невосполнимое...

...Потом, в миг очередного прояснения, на место этих обрывочных мыслей пришли другие – гораздо более тревожные и неприятные.

Во-первых, придя в себя, он обратил наконец внимание на лохмотья, которые мерно колыхались перед его глазами в такт чьим-то шагам. Мучительно закатив зрачки, он умудрился посмотреть вбок и понял, что его несет на своем плече не один из двойных «К», а какое-то лохматое низкорослое существо, которое подозрительно смахивало на того наглого, нечистоплотного карлика, который попался ему на входе в город.

Джоэл инстинктивно напрягся в слабой попытке вырваться, но это усилие стоило ему очередного провала в небытие.

Следующий приход сознания оказался более продолжительным.

Джоэл сумел трезво оценить безвыходность своего положения и не делал больше попыток вырваться. Он лишь скосил глаза, пытаясь оглядеться, запомнить путь, по которому его несло это низкорослое существо...

Он заметил, что небо стало совсем темным и с него уже начали срываться первые крупные капли дождя. Видно по всему – наступала пасмурная, ненастная ночь. Едва измученный болью и сомнениями юноша успел подумать об этом, как его носильщик вдруг остановился – они дошли до провала, образующего как бы устье пещеры, в глубинах которой горел огонь.

Помещение было просторным, квадратным. На ровном полу отсутствовали мусор и обломки камня. У дальней стены был сложен открытый очаг, в котором весело пылал огонь. Дым от него тянулся к потолку и исчезал в забранном металлической сеткой отверстии. Карлик опустил Джоэла на мягкую и чуть влажную кучу тряпья, наваленную поодаль от огня, а сам вразвалку прошествовал ко входу, потянул за что-то на стене, и сверху, перегораживая выход, вдруг с лязгом опустилась массивная решетка.

– Так будет спокойнее... – пояснил тот, обернувшись к Джоэлу, в котором, очевидно, нашел себе собеседника в полном отсутствии иных слушателей. – Сейчас, хе-хе, погреемся, полечимся... погода-то, смотри, портится... – Он просеменил к огню, чтобы подкинуть дров в очаг. Того, что юноша пришел в себя и настороженно следит за ним, он, видно, не заметил.

На улице действительно уже вовсю барабанил дождь. Резкий, прохладный ветер трепал его струи, кидая их на стены зданий, бледные зарницы далеких молний освещали руины своими вспышками. Джоэл вдруг поймал себя на том, что совершенно не боится. Его терзали иные, гораздо более резкие и неприятные чувства, чем страх.

Боль, отвращение и досада.

Легкое удивление от осознания того, что он слышит и понимает связную речь этого низкорослого лохматого существа, растворилось где-то на фоне вышеперечисленных чувств.

Он не хотел, чтобы эти руки касались его, он не испытывал ни малейшей радости оттого, что его хотят «лечить»...

Огонь тем временем принялся за подброшенные в него ветви, и вокруг стало гораздо светлей.

Карлик, будто прочитав мысли Джоэла, подошел к решетке, просунул руки под дождь, ополоснул их падающей с неба водой, а потом подошел к огню, высушивая покрытые морщинистой кожей ладони...

Что было дальше, Джоэл уже не помнил.

Тьма беспамятства навалилась на него.