Город моей любви
Шрифт:
Дядя Мик сказал, что хочет проводить со мной как можно больше времени, и не соврал. В ту же субботу Коул, Кэм, Оливия, Мик и я встретились на Грассмаркет, чтобы пообедать в пабе. Я узнала, что Оливия в Штатах работала библиотекарем, но, как и Кэм, была уволена по сокращению из-за бюджетных проблем. Добрую, дружелюбную и веселую Оливию было трудно не полюбить, и я уже воображала, как легко она поладит и с Джосс, и с Элли.
Обед получился отличный, и я заметила, что Мик одобряет дружбу между Коулом и Кэмом, поскольку он все время бросал на меня многозначительные взгляды. Мы прогулялись
В воскресенье Элоди царила в своей стихии. Услышав от Элли про дядю Мика и Оливию, она пригласила их на обед. Когда мы прибыли, то обнаружилось, что Элоди где-то раздобыла еще один стол и приставила его к уже стоявшему в гостиной. Квартира наполнилась разговорами и смехом. Все болтали, знакомясь. Я наблюдала за Оливией и ощутила комок в горле, увидев восторг на ее лице, румянец на щеках и блеск в глазах. Элли почти сразу на нее насела, и я поняла, что они уже прикипели друг к другу. Элли умела найти общий язык с кем угодно.
За столом я сидела рядом с Джосс. Она тихонько толкнула меня и, наклонившись, шепнула:
— Ты когда-нибудь могла себе представить, что окажешься частью чего-то такого?
Я огляделась, посмотрела на лица, остановив взгляд на Кэме, смеявшемся над какими-то словами Брэдена, и опять повернулась к подруге, качая головой:
— Никогда, даже за миллион лет.
Она улыбнулась, и меня поразила нежность в ее глазах, когда она взглянула на простое колечко с бриллиантом на своей руке.
— Я тоже.
— Ты рада?
— Более чем, — отозвалась Джосс.
Я ухмыльнулась ей и только раскрыла рот, чтобы отпустить шуточку, снижающую градус серьезности, как меня позвал Брэден:
— Джо, тебе нужна работа?
Я закатила глаза и стрельнула в Кэма досадливым взглядом.
— Я сама собиралась сказать.
— Ну, ты с этим затянула.
Вздохнув, я кивнула Брэдену. Мои щеки вспыхнули, оттого что приходится его просить.
— Если у тебя есть вакансия на полдня, мне бы это очень помогло.
Его светло-голубые глаза поизучали мои, и я почувствовала себя совершенно незащищенной и открытой под его пристальным взглядом. Брэден умел видеть людей на сквозь, добираться до самых потаенных мест души. Не знаю, как Джосс удавалось так долго сопротивляться, прежде чем признать свои чувства к нему. Он-то все понял с самого начала.
— Пожалуйста, Джо, приходи к нам, когда понадобится. — (Я сглотнула, но кивнула.) — Я кое-что утрясу завтра, посмотрим, сможешь ли ты выйти со вторника.
— Спасибо, — благодарно прошептала я.
Когда беседа за столом возобновилась, Джосс едва слышно фыркнула:
— Пугает, да?
— Брэден?
— Ага. Он видит глубже, чем большинство людей. — Она внимательно посмотрела на меня. — С тобой происходит что-нибудь, чего мы не знаем? У вас с Кэмом все в порядке?
Я подумала обо всех своих сомнениях и ежедневной борьбе с ними.
— Потихоньку притираемся друг
к другу.— Ясно. По-моему, он весьма крут. В смысле — до знакомства с ним ты бы ни за что не согласилась работать у Брэдена.
— Угу, не сыпь соль на раны.
— Господи, женщина, я и не думала, что кто-то может быть таким же гордым и упрямым, как я.
— Что ж, ты ошиблась, — сухо парировала я.
— Ну да, — хохотнула Джосс, — а теперь у тебя есть свой дикарь, который… мм… повытрясет из тебя немного упрямства.
Я ощутила, как теплеют мои щеки при мысли о Кэмероне, вытрясающем из меня упрямство сегодня вечером. Приятная перспектива.
— Думай потише, — шепнула Джосс.
Глава 23
Бывают в жизни времена, когда наваливается столько всего, что и вздохнуть некогда. Ты просыпаешься, умываешься, одеваешься. День — куча слипшихся событий, работы, каких-то занятий, домашней рутины, и не успеваешь оглянуться, как твое усталое тело уже растеклось по матрасу и подушке. Потом — по ощущениям через две секунды — твои глаза с трудом открываются от звука будильника. Такой и была моя жизнь в следующие недели.
Поскольку происходило уж слишком много всякого, я отпустила свой невроз погулять ночку и осталась в постели Кэма до утра. Это была среда после выходных с Миком и Оливией. Как только затих будильник, я застонала, откинула одеяло и выпрыгнула из кровати.
Кэму мой способ вставать явно показался очень забавным. Я увидела, как его плечи затряслись и он уткнулся лицом в подушку.
Неподъемные веки и нервическое ожидание второго рабочего дня в «Дуглас Кармайкл и К°» не прибавляли мне доброты и терпимости.
— Ничего смешного.
Кэм оторвал сонное ухмыляющееся лицо от подушки.
— Детка, ты уморительна, — сообщил он своим сексуальным, хриплым со сна голосом.
Мне захотелось нырнуть обратно под одеяло, к нему, но пора было собираться на работу.
— Если я не выпрыгиваю из кровати, то тут же засыпаю. Что ты делаешь… Мне нельзя сейчас.
Он приподнялся, чтобы посмотреть на меня, и нежность в его глазах не дала мне уйти.
— Ты охрененно прелестна. Ты же знаешь об этом?
Его способность заставлять меня краснеть была прямо-таки возмутительна. Никто не забирался мне в самую душу — и не действовал на нервы — так, как он, и ни с кем я не чувствовала себя одновременно менее собой и более собой. Отвернувшись, я побрела в ванную:
— Я прелестно опоздаю.
Последнее время разговоры тет-а-тет у нас получались только такие. В первую неделю мы начали работать на новых местах, то есть Кэм вернулся на прежнее. Мик с Оливией приглашали нас на ужин, приходили ужинать к Кэму, водили нас троих в кино, общались со мной и Коулом, когда Кэм тусовался с Нейтом и Пити, и посвящали нам столько времени, сколько могли. Я охотно проводила это время с ними, не зная, когда они соберутся возвращаться в Штаты. Я не могла даже вообразить, как дорого им обходился отель «Каледонец». Мик сказал, что Ивонна унаследовала приличную сумму от бабушки — одна из причин разлада между ней и ее семьей — и оставила эти деньги Мику и Оливии, когда умерла. Это не были «средства-на-всю-жизнь», и поездка в Шотландию потихоньку их подъедала. Я знала Мика достаточно хорошо, чтобы понимать: он не захочет дальше терять деньги на гостиничных счетах.