Город на берегу неба

Более того — когда Оля покидала США, ей торжественно и пафосно гарантировали чуть ли не на дипломатическом уровне, что ни в какие чёрные списки она не попала и проблем с выдачей новых виз у неё не будет, ей всегда рады в этой стране, ставшей для неё вторым домом и спасением в трудные времена.

Все восторженные мамашки, посещающие центр отчима в Москве, были в шоке и ярости. Человек, который годами тиранил собственную падчерицу, пытался учить их, как воспитывать собственных детей?!

Отчим подсуетился и сразу после возвращения в Россию добыл себе справку о невменяемости, чтобы его нельзя было судить, но с карьерой успешного коуча и педагогического гуру, воспитывающего вундеркиндов с пелёнок, было покончено раз и навсегда. Осталась, конечно, пара озабоченных фанатичных тёток, которые предположили, что падчерица спровоцировала и подставила такого порядочного и интеллигентного мужчину (и вообще “самадуравиновата”), но их голоса потонули в общем возмущённом хоре.

В общем, Рус, Оля и Марина добились того, чего хотели…

Он часто думал о том, какое безумное стечение обстоятельств соединило их всех в одной точке в одно время.

Пока Рус оставался в Сиэтле у Ильи, предаваясь унынию и хандре, он дважды менял свой билет в Россию на более поздние даты, всё ещё втайне ожидая весточки от Оли. Его терпение было вознаграждено: сама Оля не объявилась, но позвонила её верная подруга Лейла и сдала местонахождение беглянки.

— Ольга меня убьёт за этот звонок, сладенький, — сказала она озабоченно. Лицо её на экране смартфона и впрямь выглядело измученным и крайне виноватым. — Возможно, она больше никогда в жизни не захочет со мной разговаривать, я ведь поклялась ей, что не выдам… Но я просто не могу видеть, как девочка страдает! Она врёт мне по телефону, что всё хорошо, но… она умирает без тебя. Я не преувеличиваю. Она любит тебя до ужаса, она с ума без тебя сходит.

— Любит? Это называется — любит? — горько переспросил Рус, которому хотелось и плакать, и смеяться одновременно. — Вот так, значит, поступают с любимыми и дорогими людьми…

— Не вини её, — попросила Лейла, — и не суди строго. У неё с головой проблемы, там столько страхов сидит… столько неуверенности в себе. Тебе не понять, но… я знаю, что ты — самое счастливое, что случилось с ней за последний год. Да что там за год! За всю её жизнь.

Он записал продиктованный Лейлой домашний адрес, подробно расспросив, как туда добраться, и рванул обратно в Сан-Франциско.

Успел как раз вовремя… вернее, мог бы, конечно, и пораньше. К счастью, и так обошлось: Оленька, его любимая девочка, не дала себя в обиду, дралась и защищалась как тигрица. Когда она буквально выпала из дверей квартиры ему на руки — окровавленная, в разорванной одежде, бледная — у него чуть сердце не остановилось. Рус не знал, как, каким образом, каким шестым чувством (или чутьём?), да только он сразу всё понял.

— Он там? — коротко спросил Рус, указывая на открытую дверь, откуда доносились стоны и странное поскуливание, будто собаке отдавили лапу. Оля лишь обессиленно кивнула.

Дальнейшие детали начисто стёрлись из его памяти, осталась лишь какая-то размытая общая картинка: он просто нашёл на полу в прихожей скорчившееся нечто и измолотил его от всей души, точно боксёрскую грушу. Кажется, тот верещал как раненый заяц, но вскоре затих и только машинально прикрывал голову руками…

Оттащила Руса Оля.

— Хватит, хватит… — услышал он как сквозь вату.

Туман перед глазами постепенно рассеивался. Оля крепко обхватила его со спины руками.

— Перестань, Рус. Не хочу, чтобы тебе пришлось потом отвечать за эту тварь, — в её голосе было столько отвращения, что Рус содрогнулся, впервые осознав силу и глубину её ненависти к этому подонку.

— И что теперь делать? — брезгливо спросил Рус, когда гнев и ярость немного поутихли. — Сдадим его в полицию?

— Не надо в полицию! — взвизгнул отчим. — Да вы ничего и не докажете! Я… я вас самих засужу и засажу… за издевательства над человеком! — похоже, Рус начисто отбил ему инстинкт самосохранения, раз он осмеливался заявлять подобное.

Рус дёрнулся было, чтобы добавить, но Оля снова решительно его остановила:

— Хватит с него. А то и правда убьёшь ненароком… Пусть убирается.

Рус буквально пинками вытолкал отчима из квартиры.

— Пшёл вон. Если когда-нибудь, где-нибудь… хоть в России, хоть в Америке… ты не то что приблизишься к Оле — если просто осмелишься посмотреть, если дышать в её сторону вздумаешь… тебя найдут на дне какого-нибудь водоёма с проломанной башкой, — когда надо, Рус умел быть очень убедительным.

Отчим, не заставляя себя долго упрашивать, прихрамывая, заковылял прочь.

Рус и Оля долго ещё сидели на полу, обнявшись и не в силах произнести ни слова.

— Прости… — наконец прошептала она.

— И ты меня, — закрыв глаза и касаясь губами её волос, отозвался он.

— Тебя-то за что? — поразилась Оля.

— За то, что так и не успел поблагодарить тебя. Спасибо за… худший секс в моей жизни.

— И в моей, — её голос дрогнул.

— Как насчёт того, чтобы… — он осторожно подбирал слова, — вернуться со мной в Россию и там продолжать заниматься ужасным сексом… сколько душе угодно?

— То самое предложение, о котором мечтает каждая девушка? — улыбнулась она.

— Вот-вот. Будешь полной дурой, если откажешься.

— Я люблю тебя, Рус, — решилась она.

Он провёл пальцем по её подбородку, по щекам, очертил контур губ.

— Знаю. И я тебя люблю, глупая. Как ты могла в этом сомневаться… С первого взгляда влюбился и с каждым днём влюбляюсь всё больше.

Оля, счастливо зажмурившись, уткнулась ему в грудь.

— Надо прибраться в квартире, — сказала она, смущённо меняя тему, — а то Лейла вернётся и убьёт нас обоих.

Прощание с Лейлой было одним из самых трогательных и душераздирающих моментов всей его американской поездки. Рус старался не мешать этой парочке и не подслушивать, но у него всё равно ком стоял в горле.

— Не забывай меня, птичка моя, — сказала Лейла. — Обещаешь?

— Никогда не забуду, — поклялась Оля. — И ты меня тоже. Звони, пиши, и вообще… Если соберёшься в Россию — всегда буду рада тебя принять.

— И я тебя… если ты снова приедешь в Америку. Захвати для меня оттуда парочку русских парней покрасивее — вот примерно как твой мачо.

Оля прильнула к Лейле, вымочив всю одежду на её груди своими слезами.

— Не надо, милая, — взмолилась Лейла, — ну что ж ты по живому режешь! Я тебе так никуда не отпущу…

— Ты самая лучшая, — оторвавшись наконец от подруги, шепнула Оля и, не глядя больше на Лейлу, побежала к ожидавшему её Русу.

Не менее трогательным вышло и прощание с Сандерсами. Джуди была в восторге от Руса и заявила, что он подходит Ольге куда больше, чем её занудный братец… Что касается Брэндона, то после больницы он неожиданно нашёл с Русом общий язык; парни даже сдружились, обменялись номерами телефонов и условились, что когда-нибудь обязательно отправятся вместе на сёрфинг — оба оказались страстными любителями этого дела.