Город призраков

Кто был этот человек, что смотрел на него из зеркала — из безопасного портативного зеркальца, что не будет нападать на человека, а после поглощать его?

Василий себя не узнавал. Худое, скуластое лицо принадлежало явно не ему. Ну откуда, откуда у обрюзгшего пропойцы эти резкие, ястребиные черты? Куда подевались массивные уродливые мешки под глазами? Да и сами глаза... Бледно-голубые, они смотрели цепко и остро, словно беря на прицел каждого, кто попадал в поле их зрения. Где нездоровая желтизна и муть, сетка кровеносных сосудов на роговице? Ничего этого нет — и пристальный жестокий взгляд. К человеку с такими глазами Васек ни за что бы не рискнул подойти на улице, и эти глаза принадлежали ему! Прав был хилый — это глаза снайпера, наемного убийцы, воина со стажем.

Рот был плотно сжат, и подле него залегли глубокие тяжелые складки. В бороде было полно седины. Кто он теперь, бомж Василий? С этой бородой он похож на странствующего пророка, что пришел в веру прямиком из солдат удачи.

Васек отодвинул от себя зеркало. Он не верил, никак не мог поверить, хотя подлая мыслишка о том, что произошло, уже болталась где-то на краю сознания, настойчиво давала о себе знать.

Это что, бег? Это он сделал его таким? Когда Мельников последний раз смотрелся в зеркало много лет назад, в стекле отражался одутловатый стареющий мужик, с мутным взглядом и безвольно приоткрытым ртом. А ведь тогда Васек еще не достиг дна! Может ли дичь закалиться в бегу? Может ли она перестать быть дичью? Вечное преследование из слабых сделает сильных?

— Так... — неверяще помотал головой Васек, — так не бывает!

— Ну почему же, — возразил смутно знакомый. — Я уже говорил: в этом городе бывает все! Поверь, у тебя все еще не так плохо, а могло ведь стать, как с ним, — и он кивнул мохначу. — Кстати, меня зовут Влад, раз уж ты решил присоединиться к нашей компании. Мы ни от кого не бежим, но, похоже, все бегут к нам.

Васек кивнул. Сказал:

— Я, в общем-то, не просто так. Так получилось, что вы — моя последняя надежда. Я устал. Очень устал бежать.

— Ну что у тебя? — спросил военный. — Только не надо про магию и «сааб», тошнит уже, ей-богу!

— Не знаю никакого «сааба», — сказал Мельников. — У меня другое. Знаете, у меня был друг... Витек его звали, и он...

— Умер?

— Ну, в общем да, в некотором роде он умер. Его съели. Как в джунглях, только вместо хищника было зеркало!

— Час от часу не легче! — сказал юнец. — Теперь еще и зеркала на охоту отправились. Может, нам на улицу вовсе не выходить?

— А не загнул ты, друже? — спросил обретающийся на диване тип с неясным прошлым. — Чтоб зеркала кого-то жрали... это уж, брат, чересчур.

— Это не все. Оно, зеркало, осталось, и теперь в виде Витька идет за мной!

— Вот это я понимаю, крепкая дружба! — высказался военный. — Водой не разольешь. И что дальше?

— А я от него бежал... до сих пор бегу. Вот только он меня каждый раз находит. Мой монстр. Хоноров сказал, что у многих здесь есть свой монстр, страх, который предназначен только для него. Он человек и... зеркало одновременно!

— Стоп-стоп-стоп! — вмешался Влад. — Давай во избежание внесения в наши умы дальнейшей сумятицы помедленнее и поподробней.

Васек приземлился на табуретку у самой стены, открыл рот и рассказал свою историю, удивляясь параллельно, как дико она, история, звучит. В сущности, она казалась горячечным бредом постоянного клиента местной психиатрии, помешавшегося на собственном отражении.

— Вот так, — сказал Мельников, — я очень устал бегать, кроме того, я косвенно являюсь соучастником все этих убийств. Витек, зеркало, он убил уже многих в погоне за мной. Не знаю, зачем он это делает.

— Это все? — спросил военный, которого остальные звали непонятным именем Дивер.

— Да, — ответил Мельников, — вернее, нет. Витек всегда идет за мной, и не разу еще не ошибался. Он — как служебная собака, взявшая след, так что через некоторое время он, скорее всего, явится сюда...

Все так и подскочили, Дивер потянулся к оружейной пирамиде, юнец нервозно оглянулся, и вид его был такой, словно он с удовольствием выпорхнул бы отсюда через окно, надели его природа таким полезным свойством, как умение летать.

— Что?! — заорал Севрюк. — Ты, марафонец! Ты, что, притащил за собой еще и монстра?! Как его, зеркало твое?!

— Это не я! — попытался оправдаться Мельников. — Он сам...

— Как же, сам! Не приди ты сюда, и тварь твоя зеркальная следом бы не заявилась!

— Что делать-то будем? — резко спросил Влад.

— Вытолкать, пока не поздно!

— Поздно... — осипшим голосом выговорил Василий Мельников, — я и так слишком долго нахожусь с вами. Он убьет всех, а потом все равно пойдет по следу.

— Ах, урод! — простонал Дивер.

— Веселая неделька выдалась, а? — сказал Владислав.

— И похуже бывали, — сказал тот, что на диване.

— Шлепнуть его, может, гадина со следа сорвется! — кричал Севрюк. Саня Белоспицын уже вовсю балансировал на грани паники.

— Нет, — крикнул Сергеев, — никаких убийств! Он сам пришел, за помощью.

— Да он нас всех за собой утащить пришел!!! Камикадзе!

— Нет! — закричал Мельников, вставая. — Не хотел я, не хотел! Мне Хоноров сказал, вы поможете...

— ...твоего Хонорова!!! — отчетливо произнес Дивер.

— Хоноров! — крикнул Влад. — Давай, быстро повторяй то, что он тебе сказал. Как эту тварюгу завалить?!

— Нельзя... только я! Я не помню! — тут взгляд Василия упал на лежащее на стуле подле дивана зеркальце. Тип в Зазеркалье утратил большую часть своей мужественности и выглядел напуганным до крайности.

— Зеркало! — воскликнул Васек.

— Нашел время смотреться!!! — заорал Михаил Севрюк.

— Хоноров сказал, что победить своего монстра я смогу только, если вспомню, отчего он внушает мне такой страх. Я вспомнил... зеркала!

— Рожа твоя уродская такая страшная была?! — возмутился Севрюк. Посидельщики нервно и испуганно переглядывались и бросали косые взгляды на дверь.

А Мельников не ответил. Не чувствуя плотным маревом повисшее в комнате напряжение, он снова смотрел в зеркало — крохотный кусочек стекла, таящий в себе микровселенную и несколько граммов амальгамы. Сейчас зеркальце отражало самого Василия и дверь со стеклянными вставками позади, в которой отражалось само зеркало, которое отражало Василия и дверь, которые...

Вот теперь все встало на свои места. Словно память ждала, что он придет в подходящее место, чтобы разом вскрыть все потайные комнаты. Раз — и из смутных обрывков воспоминаний возник образ, четкий и ясный, как будто кто невидимый повернул ручку настройки.