Город пропащих

Только тут Федор заметил, что собеседник его как будто бы не в себе, непонятная эйфория звучала в его высоком голосе, сверкали глазки, а лицо, по мере того как он говорил, покрывалось бледностью.

"Тоже принял, что ли?
– мелькнуло у Федора.
– Или обкуренный?.."

– Не везет мне, - с досадой сказал он, а сам взглянул на Крота с жадностью человека любопытствующего. Этот взгляд сразу насторожил собеседника. Кротов набычился и угрожающе надвинулся на Артюхова.

– Ты что смотришь? Чего надо тебе?
– Спутники Кротова напряглись. Федор понял, что выдал себя, надо было срочно отмазываться.

– Чудной ты, напрасно вяжешься. Сам приглашал: "давай приходи", а теперь полный отлуп...

– Да ты что?
– сменил тон Кротов.
– Младенец у сиськи? Матерый волк, а мечешься, словно шавка какая... Ну, нет Лесного, а другие-то есть! Сходи в "Руно". Там собираются все свои. Была бы шея...

– Да я там однажды покрутился, туда не войти, знаешь ведь...

Федор не мог признаться, что знать не знает, где это самое "Золотое руно".

– С подъезда, да, не войдешь, - рассудительно сказал Крот, - а с переулка, ну, с Починковского, дверь есть. Там поговори... Тебе встречу назначат. Да ты ведь многих знаешь, и о тебе наслышаны...

При слове "наслышаны" Федор слегка поежился.

– Были наслышаны, - сказал он.
– Теперь вон новых сколько! Ведь я шесть лет чалился.

– Толковым людям всегда дорога открыта, - многозначительно заметил Крот и обратился к своим спутникам: - Пора хилять отседова. У меня завтра сранья рандеву. Ферштейн?
– Он похлопал по плечу Артюхова.
– Еще увидимся.

Они встали и пошли между столиков к выходу, а Федор остался сидеть один, задумчиво глядя вслед уходящей компании.

В том конце тесноватого зала, куда они двигались, назревала драка. Завизжала тонко девчонка, чей-то басовитый голос вскрикнул:

– Кто пустил сюда это мурло?

Федор видел, как вал потасовки, возникшей как бы из ничего, накатывал на приближающихся к дверям Кротова со спутниками. Звенела разбитая посуда, мелькали поднятые вверх кулаки.

– Ничего, дело обычное, - услыхал Федор чей-то голос за спиной. Он оглянулся. На него в упор смотрел молодой мужчина. Если бы не одежда, пестро-бестолковая, Артюхов никогда бы не признал в нем посетителя подобного заведения.

Вот кто-то двинул Крота, остановившегося в недоумении, один из мужиков его свиты налетел на наглеца, профессионально заломил руки. Раздался дикий вой.

Дым коромыслом стоял в зале. Уже ничего нельзя было разобрать, кто дерется и с кем. Орали:

"Пожар!" А оркестр невозмутимо наяривал что-то залихватское, не обращая внимания на весь этот хипеж.

– Стреляный!
– раздался из гущи сплетенных тел отчаянный крик Крота.

Федор вскочил, но железная рука, впившаяся ему в плечо, прижала его к стулу.

– Сиди, - прошипел сзади тот же мужик.

Но Федор двинул его локтем под дых, метнулся в толпу мутузящих друг друга людей, мощными ударами раскидывая их в стороны.

Крота не было среди них. Расчищая себе проход, увертываясь от встречных оплеух, Артюхов медленно приближался к дверям. Около них было почему-то пустое пространство, а дальше, в глубине небольшого коридорчика, суетились те трое, что пришли с Кротом.

Федор увернулся от занесенной над ним бутылки, ногой сбил попытавшегося завалить его с налета "быка".

Свалка осталась за спиной. А перед ним на заплеванном полу коридора лежал истекающий кровью Крот.

– Что с ним?
– крикнул Федор.

– Пырнули, - коротко бросил один из пришедших с ним парней. Помоги до машины дотащить. Живей, ребята, живей. Сейчас нас всех потрошить начнут.

Они подхватили безжизненное тело.

– Федор...
– вдруг просипел умирающий, едва шевеля губами.
– Это Мирон, скажи братве. Ми...
– Он дернулся...
– У Игната... Федор... Эх, я...

Жизнь покидала Крота буквально на глазах, но они тащили его почти бегом, все равно тащили...

Вот и машина. Парни впихнули неестественно выгнутое тело на заднее сиденье автомобиля. Крот тихо застонал и умолк. Федор стоял, озираясь, от дверей "Марса" в их сторону бежали двое.

– Останови...
– крикнули Федору уже из машины.

Стреляный метнулся наперерез бегущим, с налета вырубил одного борцовским приемом, а второй повис на нем, сжав железной хваткой шею.

Машина с Кротом, взревев, выехала со стоянки. Вот она уже на магистрали, и тут оглушительный взрыв сотряс воздух. Федор увидел, как взметнулась вверх крыша и белое гудящее пламя мгновенно охватило весь остов автомобиля.

– Амбец...
– прошептал Стреляный и только тут ощутил, что свободен, что стоит на тротуаре совершенно один, а этих двоих как не бывало.

Загудела вдали милицейская сирена, ей откликнулась тревожным воем вторая.

"Бежать, - сказал он себе.
– Немедленно".

И не мог двинуться, оторвать глаз от зрелища жуткого костра, где сгорали живьем четыре человеческих существа.

– Красиво!
– услышал он мягкий голос за спиной.
– Люблю смотреть на огонь.

Тот же мужчина, что пытался остановить его в "Марсе", когда он бросился на помощь Кроту, стоял совсем близко от Федора. В его глазах посверкивали, отражаясь, отблески бесовского огня.

– Вы, кажется, хотели посетить одно заведение?
– с усмешкой спросил он, видя, что Федор стал как натянутая струна.
– Милости просим. Завтра к часу приходите. Прямо с Починковского... 0'кей?

Стреляный сник, его затошнило, он исподлобья наблюдал, как тот стремительно садился в машину, окруженный группкой ряженых под марсовскую публику атлетически сложенных парней.

– Амбец, - прошептал Федор и рванул что есть мочи в соседний с "Марсом" двор.

Со всех сторон к разоренному ночному клубу съезжались ментовские, сверкающие, как новогодние елки, авто.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СТРЕЛЯНЫЙ

Известие о гибели Крота Павел Сергеевич Купцов получил, будучи на даче, на другой день. Когда цепочка слухов, взбудораживших не только криминальный мир Москвы, но и охочих до сенсаций журналистов, замкнулась на Купце, тот мирно пил свой любимый английский чай с земляникой. Свежие душистые ягоды он только что самолично собрал в березовой рощице неподалеку от дачи вместе с детьми и двумя охранниками.

Позвонивший ему Шклявый Мотя пребывал почему-то в паническом состоянии. Он не мог сообщить толком никаких подробностей, потому что сам узнал обо всем из десятых рук, но, как заведенный, твердил про какой-то паспорт, который обещал Кроту, но сделать вовремя не успел.