Город смерти

— Умирают? — спросил я.

— Нет, — презрительно фыркнул И Цзы. — В смерти ничего такого нет. Умирают все, особенно в нашем бизнесе. А это больше чем смерть. Шире. Это ЗАБВЕНИЕ. — Он указал на Леонору. — Она знает Гарри Глимера. Я знаю, что она его знает. А она знает, что я знаю. Но никогда не сознается. И никто в этом городе не сознается. Пойди к нему домой — там ты не найдешь никого; и соседи ни за что не признаются, что его видели, и почтальон с молочником не вспомнят, что звонили в его дверь. Пойди в «Парти-Централь» и справься в архивах: там о нем ни слова. Это самые полные, самые скрупулезные базы данных в городе, но его там не будет. Он исчез. Испарился навеки. Никогда не существовал, не существует, не будет существовать. Понял?

— Вроде бы нет, — ответил я.

— Они его стерли, Капак. Взяли Гарри Глимера и превратили его жизнь в чистый лист — словно его и не бывало на свете. Никаких документов, ни одного человека, который сообщил бы о нем хоть что-то. Ничегошеньки. Они прочесали все досье в архивах, запугали или подкупили всех его знакомых, чтобы те отрицали его существование. Вот величайшая жестокость, Капак, — уничтожить все, что осталось от человека. Жизнь кажется такой дурацкой чушью…

— Кто это сделал? — спросил я. — Кардинал?

— Наверняка. О таких вещах никогда не говорят, так что точно неизвестно. Но он — единственный, у кого хватит могущества. Единственный, кто может заставить людей вроде нашей Леоноры отказать человеку в таком малом знаке почтения, как воспоминание о нем.

— И Цзы, — произнесла она спокойно и ровно. — Клянусь тебе всем, что для меня свято, что я никогда не знала этого Гарри Глимера. Мы уже обсуждали эту тему. Капак, у него такая болезнь, — обернулась она ко мне, — ему иногда чудится всякое. Он выдумывает людей, а потом начинает ругаться, когда никто не соглашается признать этих людей реальными. Верно, И Цзы?

Вздохнув, он медленно и печально замотал головой.

— Может статься. Может статься, я болен, и у меня шарики за ролики заехали. Очень многие так говорят. Но я помню его — помню так же отчетливо, как тебя. Его и других. И список я видел. Эта треклятая Айуа… — Внезапно он умолк, словно испугавшись, что сболтнул лишнее, и уставился на свои руки. — Береги себя, друг Капак, — произнес он. — Остерегайся этого города. Не дай ему сделать с тобой того, что он сделал со мной. Не стань вторым Инти Майми.

Я перегнулся через стол, твердо решив разобраться в вопросе сейчас, когда он вновь поднял эту тему. Отчасти мной двигало любопытство, отчасти — желание уйти от этого безумного разговора.

— А что там с нашими именами? — спросил я. — Какая между ними связь? Вы что-то такое начали говорить несколько минут назад…

Подняв глаза, он улыбнулся.

— Кардинал ненавидит пустые домыслы, — заявил он. — Он бы меня на месте пристрелил, если бы услышал, как я тут догадки строю. Но фиг с ним. Я давно уже ему не подчиняюсь. Вот что я думаю. Я был любимчиком Кардинала. Он ценил меня, друг Капак, хотел, чтобы я занял его место, когда он уйдет. За верхнюю ступеньку нас боролось несколько — я, Форд Тассо, еще пара ребят, — но именно мне он желал удачи.

Я его подвел. Не оправдал его доверия. Всем дал понять, что он ошибся. Но он не хочет признавать свою ошибку. По-моему, он считает меня человеком подходящей породы и надеется найти такого же — парня типа «полный вперед», вроде молодого Инти Майми — и воспитать, выучить, сделать из него звезду, которой должен был стать я… Вот почему он за тебя схватился. Хочет доказать, что был прав, что в моем срыве виноват я сам, а не его просчет. Облажался Инти Майми, а не великий и могучий Кардинал.

Он поднялся и остановился возле столика, поправляя одежду. Леонора молчала.

— Вот что я думаю, друг Капак — но я могу и ошибаться, — Кардинал прочит тебя на мое место. Думаю, он хочет использовать твой успех, чтобы аннулировать мою неудачу, доказать всем — в том числе самому себе, — что судит о людях здраво, безошибочно, непогрешимо.

Думаю, он воспитывает из тебя преемника, который сядет в его кресло, когда он умрет, — заключил он. — Думаю, это первый шаг по длинному трудному пути, а ведет этот путь к золоту, алмазам и всем богатствам, какие тебе только снились. И к чему-то большему.

Думаю, он задумал сделать тебя следующим Кардиналом.

Прощай, Леонора. Прощай, друг Капак. До скорой встречи с вами обоими.

И он ушел, а я остался стоять как столб, тяжело дыша, с прыгающим в груди сердцем.

Следующим Кардиналом.

Наверно, он не в себе; наверно, это все выдумки вывихнутых мозгов, но… следующий Кардинал — я?! Даже если И Цзы валял дурака или хотел меня обмануть, его слова в одночасье раздвинули горизонты моих фантастических грез. И сидя на втором ярусе «Шанкара», под болтовню и гогот двух сотен богатых гангстеров, дряхлых ветеранов и жаждущих пробиться юнцов, я позволил себе помечтать…

airiway

Нам предстояла «стрелка» с мелким гангстером по имени Джонни Грейс. Он был кубинец с ирландской кровью, выросший на суровом востоке города, главарь маленькой, но беспощадной банды, прозванной «Братья Грейс». Свою родную территорию они терроризировали — что очень даже непросто — уже три года, а теперь Джонни решил, что пришло время расширяться на запад. Он надеялся получить от Кардинала зеленую улицу (без спроса Кардинала ничего не делали даже такие отморозки, как Грейс). Форд Тассо решил, что переговоры с Грейсом должен начать именно я.

— Джонни, верно, чуток побесится, когда тебя увидит, — отметил Форд, инструктируя меня. — Он специально просил, чтобы пришел я, вот и устроит скандал насчет того, что ему подсовывают шестерку.

— И большой скандал? — встревожился я. В городе было мало того, что вызывало у меня страх, но перспектива столкнуться нос к носу с озверевшим Джонни Грейсом чуть ли не возглавляла хит-парад кошмаров.

Форд безмятежно улыбнулся:

— Сынок, да разве я тебя пошлю туда, где по-настоящему опасно?

— И с удовольствием, — скривился я.

Форд, захохотав, шлепнул меня по спине.

— Все будет нормально, — уверил он меня. — Он покобенится, прикинется оскорбленным, но это только для виду. Джонни знает, как устроен мир. А ты держись потверже. Дай ему наораться. Страха не показывай. Не извиняйся. Уясни, что ты выше него. Под конец он успокоится — тогда и поговорите.

— Что ему сказать?

— Прощупай его. Спроси, как он планирует расширяться. Что мы с этого получим? Чью территорию он задумал занять? А не создаст ли он проблем на нашу голову? Не будет ли он угрозой для людей, с которыми мы предпочли бы дружить? Задавай вопросы, развяжи ему язык, выясни, сколько удастся. Встреч у вас впереди еще много — эта только первая. Не стоит выжимать из него все и делать окончательные выводы. Для решений еще рано. И постарайся произвести на него хорошее впечатление. Не давай себя запугать, напомни ему, что клали мы с прибором на таких, как он, что такие нам вообще-то на фиг не нужны, что толку от них чуть больше, чем от козла молока. Только осторожненько.