Город тысячи богов

выходи потолкуем

Потолковать – словечко из лексикона последователей славянских богов. Все эти сварожьи внуки никак не могут смириться, что живут в двадцать первом веке. Но никто из них не осмелился бы вот так панибратски накинуть на меня Ариадну, да еще и подергивать, мол, шевели копытами! От всего этого за километр несло бомжем. Поэтому, когда за очередным поворотом мы нос к носу столкнулись с Беззубым, я ничуть не удивился.

Низкорослый, сутулый, он одевался в потрясающие обноски, так, что издалека мог сойти за представителя богемы, художника, или поэта. Боярская борода его внушала уважение сварожичам и хипстерам, а гноящиеся глаза вызывали жалость у туристов, охотно подающих на бедность. Когда он говорил, можно было разглядеть одинокий клык, сиротливо торчащий из нижней челюсти. Он должен был шепелявить, как баба-яга из сказок, однако речь у него хотя и безмерно истеричная, но чистая – подарочек от Владыки. Беззубый был профессиональным нищим. А еще – лучшим в Бограде прорицателем.

– Влад, все плохо! Полный финиш, Влад!

Он всегда начинает разговор так, с его состоянием рассудка на «здравствуйте» времени нет. Когда-то я смеялся над этим. Поначалу многие потешались над Беззубым. Те, кто выжил, не смеются, а жадно ловят каждое его слово. Лично мне его путанные пророчества пару раз спасали шкуру.

– День добрый! Я Гор!

Егор протянул Беззубому руку. Несколько секунд тот разглядывал ее, точно силясь понять, что же ему подсовывают. Вновь повернулся ко мне, схватил за грудки, затряс, шибая в нос вонью грязной одежды, мочи и рыбьих потрохов. Я покорно захлопал по карманам, в поисках кошелька. Так, должно быть, ястреб хватает когтями зайца – грязные пальцы Беззубого вцепились в черную кожу, выскребая наличность. Он вытряхнул все, до последней драхмы, даже отдел с мелочью, оставил только пластиковую карту.

– Влад, ты не представляешь, как все плохо! Пацан в городе, это ж беды не миновать! Я тебе говорил когда? Давно тебе говорил, все плохо!

– Ты лучше скажи, чего я не знаю, Кирилл - буркнул я.

Гор отошел на пару шагов, недоверчиво принюхиваясь. Кажется, пытался понять, действительно ли это запах человека, или дохлого козла?

Опустевший кошелек перекочевал обратно в мой карман. Беззубый распихал наличность по складкам своего одеяния, двумя руками хлопнул меня по плечам и зашептал, драматично закатывая глаза.

– Я сейчас скажу, как все плохо, чтобы ты понял! Ты глупый, Влад, тебе храбрость мозги разъела! А надо острожным быть, надо тише воды быть, потому что сегодня кто-то умрет, скоро умрет, и ты умрешь, если будешь таким храбрым…

– Сегодня умру?
– напрягся я.

Беззубый растерянно посмотрел сквозь меня.

– Сегодня? Что? Не… не, сегодня не умрешь. Но умрешь, обязательно! Потому что веришь кому попало, потому что храбрость вместо мозга, а надо тихо-тихо, как я! Чтоб Владыка не заметил!

Остановить словопоток Беззубого легко, но многие об этом просто не знают. Стоят, развесив уши, слушают всю пургу, что он несет. Но Беззубый всегда играет честно, и свои гонорары старается отрабатывать по полной. Жаль, что прямо говорить не может. Если у меня в голове храбрость, то у него – опилки. Общение с неизвестным Владыкой что-то сломало в его голове.

– Стоп, Кирилл, стоп! Вот с этого места поподробнее! Кому нельзя верить? Конкретнее говори!

– А куда конкретнее? Куда конкретнее? – закудахтал он. – Пацан в городе, жди беды! Все плохо так, что хуже быть не может! А кто его сюда привез?! Кто позвал сюда?! Я не звал, мне такие проблемы даром не нужны?! Ты дурной, храбрый такой весь, ты мог позвать, но не позвал! Значит, кто позвал?! А ты сам туда едешь, да еще пацана с собой тянешь, ты, храбрец!

Я, наконец, понял, что он пытается мне сказать. Кто-то из тех, кого мы подбирали с тщательностью, с какой безумная мать выбирает няню для единственного чада, играет против нас. Один, или по чьему-то наущению. В такое верилось с трудом, но Беззубый не треплется зря. Кто-то из Администрации Бограда одобрил запрос Егора, выдал ему визу, вопреки запрету. Вопреки моему запрету.

***

Люди из внешнего мира слабо представляют себе административное устройство Бограда. Не за тем они едут сюда. Им подавай профессиональных гадалок, лавки амулетов, межвидовой секс и Кроули-Цирк. Кому какое дело, как зовут Главу Бограда, и есть ли у него заместитель? А между тем, городом, по сути, управляет всего четыре человека.

Кирилл Геннадиевич Гладких, пожалуй, единственный, кого хорошо знают обыватели внешнего мира. Он Министр иностранных дел, часто мелькает в новостях, и решает все вопросы сношений с другими странами. Единственный чиновник Бограда, в подчинении которого находится целое ведомство, что-то около двух тысяч операторов. Но я все равно не очень понимаю, когда он успевает спать.

Единственный в Администрации нечеловек – наш Казначей. Арха – горный карлик, белоглазая чудь. По нашим меркам он слеп, как крот, но управлять финансовыми потоками города это ему не мешает. За годы на поверхности он почти перестал бояться открытых пространств, но все равно работать предпочитает в крохотной каморке, без света и отопления.

Армия, полиция и спецслужбы Бограда концентрируются в одном лице – в лице Абусалама. Охранителю раздутый штат ни к чему. В Городе тысячи богов невероятно гибкий Закон, и потому преступить его практически невозможно. Случай со Стариком Юнксу происшествие нетипичное.

Формально эта троица подчиняется Ярославу Степановичу Миронову, седовласому Главе Бограда. Президенту, мэру, королю, самодержцу, называйте, как хотите. В его сухих старческих руках сосредоточенна полная власть. Между внешним миром, и миром капризных богов, он балансирует на тугом канате, каким-то чудом удерживая многомиллионный город от падения в тартарары. Верхушка Администрации состоит из омов не ниже третьего порядка, но Миронов, в лучшие свои дни, все еще способен показать второй, а то и первый.

– Омы, дурацкое слово, - Егор наморщил нос. – Я как слышу, всякий раз кажется, что на уроке физики сижу.

– Оператор магии – удобная аббревиатура. Как прикажешь нас называть, в двадцать первом-то веке? Колдунами? Шаманами? Смешно же!

Шагая по площади Свободы, к новенькому трехэтажному бизнес-центру, я пытался объяснить Егору, как устроено управление Бограда, но оказалось, он прекрасно осведомлен. Редкий турист обладает таким багажом знаний. Обычно ограничиваются просмотром роликов в Сети, количество которых, кстати говоря, тщательно контролирует Кирилл Геннадьевич. Егор же ориентировался свободно, например был в курсе подноготной конфликта с китайцами в тринадцатом году, после которого жители Поднебесной пару лет не получали даже дипломатических виз.

На самом деле я просто пытался отвлечься. Слова Беззубого не давали мне покоя. Кто-то из доверенной четверки – предатель, опасный, готовый на все диверсант. Я почти уверен, что убийство Старика Юнксу его рук дело. Вот только кого – его? Перебирая в уме возможные варианты, я заранее понимал, что никто из них не сумел бы совладать с моим бывшим наставником. Даже в теории. Сломать Печать, это не за хлебом выйти. Чтобы перебороть один Луч нужен, как минимум, другой Луч…

Беззубый напророчил смерть, он в этом особенно хорош. Не мою, хвала богам, но что если это смерть Егора? Я покосился на парня – идет, руки в карманах, задумчиво скользит взглядом по тротуарной плитке. Если попрошу его подождать в кафе на первом этаже, найду ли я его там, когда вернусь? Нет, пусть уж лучше будет со мной. По крайней мере, я сумею его защитить. И все же, на всякий случай, я сунул Егору золотой круглях с крохотными клепками по ободу – миниатюрную версию Анкила.

– Вот, положи в карман. Особо не свети. Если станет жарко, брось под ноги.

– Кондиционер, что ли? – криво усмехнулся он.

– Егор, завязывай, - нахмурился я. – Все предельно серьезно. Ты здесь, из-за того, что кто-то в этом здании затеял очень плохую игру. Через тебя очень удобно давить на твою мать, заставлять ее совершать глупые поступки, и поверь, это не приведет ни к чему хорошему. Это может иметь такие последствия, что…

– Да понял я, - буркнул Егор. – Давай сюда свою побрякушку.