Город тысячи богов

– И тебя это…

– Боги, какой же ты тугодум! – Мими всплеснула руками. – Давай я буду говорить за нас обоих? Да, меня это тревожит. Но нет, меня это не волнует. Не желаю ввязываться в это дерьмо. Я с самого начал не сильно одобряла эту идею, а Юнксу получил поделом.

– Мими, его пытали.

Наконец-то мне удалось закончить хоть одну фразу. Кажется, в этот раз уже я удивил Мими, - черные брови прыгнули вверх, зрачки расширились. Впрочем, собралась она довольно быстро.

– Как? – спросила она.

– Приколотили к креслу и вытягивали из него кишки.

Мими помолчала, кусая костяшку указательного пальца. Наконец тряхнула головой, взметнув тучу пружинок.

– Ну, значит я права, и в этом замешан кто-то из больших парней. А может и несколько, хотя это и кажется невозможным.

– Что это значит? – подал голос Егор. Умный и рассудительный мальчишка. До этого момента он молчал, впитывая наш разговор, как губка воду, а теперь не выдержал. Прекрасно его понимаю – если бы меня столько держали в неведении, я бы уже давно психанул.

– В Бограде не пытают просто так, Ольгин ты сын, - усмехнулась Мими. – Боги живут нашими эмоциями, ощущениями, и боль из них наиболее мощная. Она переплетается с ненавистью, страхом, и вместе они способны пробить устойчивый канал связи даже с самым замкнутым божеством. Для ребят помельче достаточно любого лоха с улицы, - да вот тебя, хотя бы! А Старик Юнксу, наш добрый учитель, подари ему боги ад на три вечности, был омом первого порядка и Печатью. Его боль, страх и ненависть могут пробиться хоть на другую планету и воззвать к таким сущностям, что безопаснее про них и вовсе не знать.

Лучше и не скажешь. Я понял это сразу, едва отошел от встречи с Душегубом, но произнесенные вслух, слова о больших парнях становились по-настоящему осязаемо страшными. Ом первого порядка может схлестнуться с божеством, и уцелеть. Но ни одно божество не уцелеет, схлестнувшись с Печатью, вобравшей в себя силу Луча. Четыре ома первого порядка гарантированно уничтожат любого, даже самого древнего и могучего бога. Четыре Печати – это неудержимая силища, непобедимое оружие, и практически невероятный союз. Но что если кто-то создал союз еще более невероятный – союз богов? От одной лишь мысли об этом хотелось спрятать голову в песок.

– И что ты собираешься делать? – спросил я.

– Ты вынудил меня раскрыться, а значит рано или поздно, меня найдет Абусалам. Я не боюсь этого высокомерного ублюдка, но совершенно не хочу бодаться с теми, кому он теперь служит, - Мими придвинулась к зеркалу, подводя губы ярко-алой помадой. – Так что сделаю я то же, что и всегда – сбегу.

– Некуда бежать, Мими! – я все еще пытался ее образумить.

– В Бограде – некуда, - согласилась она. – Во внешнем мире я затеряюсь на счет раз. А вы барахтайтесь, как умеете. В конце концов, ты ведь и сам знаешь, не обязательно уничтожать все Печати. И они знают об этом тоже.

Она подхватила пилу, встала, картинно отставив ногу на высоком каблуке – настоящая девушка с обложки.

– А теперь, простите, мальчики, мой выход. Хочу уйти на пике карьеры, слишком много было вложено в этот образ, - она подмигнула Егору.
– Интеллигентные люди шутят до конца, да?!

– Мими, ты рехнулась? – ошарашено спросил я. – Ты вообще понимаешь, чем это может обернуться?

Тень улыбки отразилась на полных губах Мими. Она все понимала.

– Хотя бы возьми свой Луч, - предпринял я последнюю попытку. – Не дай захватить себя врасплох, как случилось со мной!

– Владик, здесь я – Аида Цербер, - проворковала она. – Аида Цербер кромсает зомби бензопилой, и плевать она хотела на дела Печатей. И вообще, может так оно станет даже лучше? Ты не думал об этом?

Цокая каблуками, она продефилировала мимо нас и скрылась за дверью. Мы с Егором остались в пустой гримерке, среди тягуче-сладкого запаха духов, лака для волос и ароматических свечей. Егор хмуро посмотрел на меня.

– Теперь расскажешь?

Все же, невероятное самообладание у парня. Чувствуя себя раздавленным, я кивнул. Как же все наперекосяк! Мими отказывается от борьбы, Ольга ведется на дешевый развод и очертя голову бросается в капкан, я потрепан настолько, что не удержу свой Луч, а самый мудрый из нас уже мертв, и не спросить совета, не перевалить ответственность. Я никогда не любил быть лидером, вести за собой. А сейчас… дьявол, да на кой черт мне все это сдалось?!

Мими права, не обязательно уничтожать все Печати. Даже хорошо, что она проигнорировала мои предложение о Луче. В конце концов, один ом, пусть даже высшего порядка, это всего лишь один ом. Не меньше, да. Но и не больше. Ни Мими, ни Ольга не смогут меня убить, силенок не хватит, а у меня на них рука не поднимется… или поднимется? Я бросил быстрый взгляд на Егора, прикидывая, станет ли он проблемой. Влезет ли он между мной и Мими? Влезет, заноза такая! Вон, как на ее сиськи пялился, даром, что между ног у нее пусто! И все же…

– Пойдем через зал, шоу досмотрим? – предложил я. – Поверь, оно того стоит.

Егор колебался.

– Что ты задумал?

– Ничего, - честно соврал я. – Просто надоело барахтаться. Мими кругом права, в дело, похоже, вступили большие парни. Самый лучший и безопасный вариант для нас - сойти с дороги и пересидеть в кустах.

Я дружески ткнул его в плечо.

– Пойдем, серьезно. Последнее выступление Аиды Цербер! Об этом потом будут легенды слагать!

Тогда я даже не представлял, насколько мои слова пророческие.

Поплутав по коридорам, мы вновь попали в зал, через служебный ход. Охранник с битой поглядел на нас косо, но видимо решил – раз вышли, значит так надо. Оглушительный шум захлестнул нас с головой. Пьяный от суррогатной смерти зрительный зал топал ногами и орал, срывая глотки, терзали струны гитаристы в оркестровой яме, в сумасшедшем ритме колошматила бас-бочка. Над всем этим довлело сердитое жужжание цепной пилы. Последний звук, похоже, заменяли аудио эффектом. При том безумном столпотворении, что происходило на манеже, услышать его было попросту невозможно.

Мими… нет, Аида! Аида Цербер, Жрица Смерти, стояла на крыше мятого пикапа, лихо срезая протянутые к ней руки. Программка не соврала – мертвецов было никак не меньше трех сотен. Стоя плечом к плечу, они плотно забили весь манеж, напоминая сверху диковинный ковер, с шевелящимся ворсом из человеческих рук.

Я пробежался глазами по рядам, выискивая некромантов. Так и есть, вон они, красавцы! На левой трибуне, недалеко от нас, на центральной, в VIP-ложе, и на правой, в самом углу. Три напряженных потных лба посреди остекленевших от азарта глаз и оскаленных ртов. В эти минуты зрители мало чем отличались от живых мертвецов. Они точно так же, с рыком тянули скрюченные пальцы к одинокой женской фигуре, забрызганной кровью с головы до пят. В каждом из них, даже в тех, кто уже видел представление, таилась робкая надежда на то, что полчище мертвецов сомнет ее, разорвет на части. Много раз казалось, что они и впрямь близки к этому, но прима всякий раз каким-то чудом умудрялась отбиться. Кто бы ни был постановщиком этой фантасмагории, он определенно тонко чувствовал пожелания толпы.