Город убийц

И тут экран погас.

Глава 15

Я поднял глаза на Ершинского, он в упор смотрел на меня.

— Ты выключил? — глухо спросил я.

— Он грузит, — сказал Адам, — его надо было остановить.

— Что значит «грузит»?

— Он тебя программирует.

— Слушай, Адам, я ни на грош не верю в то, что человек — это робот, которого можно запрограммировать!

— Слушай, Анри, да я изучал эту методику! Я знаю этот тон, этот тембр голоса, я сам писал подобные тексты. Я тоже так умею! Хочешь, объясню, что он сейчас делал? У тебя есть частично имплантированный участок мозга, подготовленный под этот текст. Скажем так, панель с набором кнопок, на которые он сейчас последовательно нажимал. Всем особо опасным преступникам делают такую штуку на случай срыва. И на Тессе делают. Чтобы человека можно было быстро взять под контроль, если он вдруг начнет вытворять неладное.

В общем-то, достаточно текста, хотя, когда произносит психолог, действует эффективнее, когда произносит психолог, который с тобой работал — вообще атомное оружие. Я сам видел, как парень, захвативший заложников, прослушав подобный текст, даже не вживую — в записи! — вышел с поднятыми руками. Твой Ройтман брал тебя под контроль. И весьма успешно. Судя по тому, как ты на меня смотришь, ты уже неадекватен. Словно тебя оторвали от наркотика.

— Адам, мы же договорились, что решаю я.

— Досмотришь до конца — ничего решать уже не будешь!

— Адам, я хочу досмотреть!

— Ладно, — вдруг согласился он. — Но я вызвал охрану.

Я пожал плечами.

— Да, пожалуйста.

В гостиную вошли двое парней с лазарными пистолетами в руках и встали по краям дивана.

— Адам, ты встал бы, — сказал один из них. — Опасно с ним рядом сидеть. Сам же сказал.

Ершинский встал и удалился под защиту лазарника.

Я развалился на диване, положил ногу на ногу, и раскинул руки по спинке.

— Ну, — сказал я. — Адам, запускай!

— Хорошо, — кивнул он.

И трансляция продолжилась.

— Ты не хочешь возвращаться к тому, что было. Тебе нужно прошлое. Но это укрощенное прошлое, пусть таким и останется. Мы долго с тобой работали, и, по крайней мере, одного добились точно: ты стал ответственнее. Я не буду угрожать тебе какими-то статьями и запугивать тебя, я знаю, что это бесполезно. Когда ты будешь принимать решение, ты не будешь это учитывать. Потому что это не то, чем тебя можно напугать. Я не буду обещать тебе какие-то льготы и привилегии, они для тебя ничего не значат. Но есть то, что значит. Ты сейчас вспомнил, как погибли твои люди на Лие. Я знаю, что ты вспомнил. Ты всегда помнил, и сейчас помнишь, как погибли люди на «Анастасии». И я знаю, что ты не захочешь продолжать эту кровавую эстафету: око за око, жизнь за жизнь. Это для тебя единственный аргумент. Ты больше не захочешь сравнивать счет.

Ройтман явно закончил, и я взглянул на Адама.

— Ну, что? Я бросаюсь на вас с ножом?

— У тебя ножа нет, — вздохнул он. — И Ройтман программировал не на это. Но свое дело сделал. Мне убрать этот имплантированный участок?

— Который?

— С кнопками.

— Я подумаю.

— Угу! Скажи уж сразу: нет.

— Евгений Львович меня просто хорошо знает. Подписываюсь под каждым словом. Я и вчера так думал. Ничего не изменилось.

— Ну, да, конечно, — вздохнул Адам. — Только вчера ты мне рассказывал про то, как хотел сравнять счет. Он твоими словами говорил. Не заметил?

— Он знает мои слова, — усмехнулся я. — Да, я хотел сравнять счет после Лии, но это не значит, что я и сейчас собираюсь действовать в том же духе.

— Так мы прекращаем коррекцию?

— Нет, с чего ты взял? Мы продолжаем. Я хочу вспомнить остальное.

— А как же твой огромный риск, о которым говорил Ройтман?

— Я люблю риск. Продолжаем!

Вечером, точнее часа через три, Адам явился снова и плюхнулся рядом со мной на диван без всякой охраны.

— Я тебе тут интересную подборочку нарыл, — сказал он. — Ты какие каналы любил смотреть?

— Ну, «Новый портал».

— Ага! Уже видели. Еще?

— «НВК».

— Отлично! «Новое время Кратоса». Любуйся.

Экран вспыхнул, и на нем возник Ройтман.

— Анри, если ты нас сейчас слушаешь, я должен сказать тебе: ты очень рискуешь, — сказал Евгений Львович.

— Тоже самое? — спросил я Адама.

— А то! — хмыкнул он. — «Утро Тессы» смотрел?

— Регулярно.

— Смотри.

Я уже знал, что будет.

Естественно на экране появился Евгений Львович и заговорил:

— Анри, если ты нас сейчас слушаешь, я должен сказать тебе: ты очень рискуешь…

— «Вестник Народного Собрания», — сказал я.

— О, конечно!

И на экране под знакомым алым фениксом империи с переплетенными буквами «Н» и «С» на груди и девизом «Кратос Анастасис» снова возник Ройтман:

— Анри, если ты нас сейчас слушаешь, я должен сказать тебе: ты очень рискуешь, — произнес он.

— Тексты хоть немного отличаются? — спросил я.

— Почти нет. Правда на НС есть дополнительный фрагмент про твою законотворческую деятельность, которую ты, конечно, не захочешь похерить.

— Понятно, — сказал я.

— Точно понятно? Они это еще крутят по всем местным каналам мелких планет, имеющих к Кратосу хоть какое-то отношение. А вот это посмотри, вообще шедевр!

На экране появилось белая беседка в стиле, похожем на английскую готику, но совсем уж невообразимо легком и витиеватом, даже по сравнению с архитектурой Версай-нуво. Сквозь каменное кружево кое-где проглядывали кусочки совершенно лазурного неба и чуть зеленоватого моря. А вокруг раскинулся великолепный цветущий сад с мраморными лестницами, балюстрадами, перголами и вьющимися розами и золотыми лианами с цветами, напоминающими лилии. Камера поползла вверх, и стала видна циклопических размеров романская арка, сияющая на солнце так, словно сделана из хорошо отполированного металла.

— Что-то знакомое, — задумчиво проговорил я.

— Ну, еще бы! У них на гербе эта арка.

— РЦС?

— Точно! Республиканский Центральный союз собственной персоной. Точнее собственным входным порталом. Проходишь через арочку и никакой тебе никотиновой зависимости. Все никак не доеду.

— Сад гостеприимства?

— Да, да! Именно так они его и величают. Сад для гостей. Чтобы ни одна инопланетная сука с неотредактированными мозгами не ступила на их прекрасную землю. Психокоррекция в автоматическом режиме, без участия психолога, без кондактина и все за один сеанс. Наши, кто туда свалил, очень просили их через садик не гонять. И их как борцов за свободу уважили, но поселили в некоем большом вольере с розочками, речкой и деревцами, но за высокой-высокой стеной с электронным контролем. Вроде твоего Соснового. Так что со свободой получился полный облом. А хочешь свободы — добро пожаловать через садик. Кое-кто соблазнился.

— Зато не выдадут.

— Нет, если ты гражданин РЦС. То есть, если пройти через садик.

Под аркой на экране возникла ангельской красоты изящная блондинка в белой одежде. По покрою ее наряд смахивал на что-то древнекитайское. Этакая невесомая шелковая распашонка с широким поясом и широкой тесьмой с витиеватым узором по бортам и узкими манжетами почти до локтя. И белые узкие брюки. Смотрелось при этом просто супер!

— Откуда они знают, что мне нравятся маленькие блондинки? — усмехнулся я.