Город Золотого Петушка. Сказки

…У отца к непогоде ноют сломанные и сросшиеся кости, но он не стонет, даже если очень больно, он только скрипит во сне зубами. «Почему ты скрипишь зубами, отец?» — спрашивает его Андрис. «Гитлеровцы выучили меня этому!» — отвечает отец со своей постоянной улыбкой, и непонятно, шутит он или говорит всерьез. Он не раз рассказывал, что в фашистском концлагере военнопленные боялись стонать, чтобы их, как больных, непригодных к работе, не уничтожили.

К ясному солнечному дню, в который грешно сидеть дома, эти мысли Андриса не имеют никакого отношения, но, глядя на Игоря, юный Каулс вспоминает о многом.

— Вот сурок! Вот лентяй! — говорит Андрис и бросает в Игоря сосновой шишкой. — Вставай, засоня! — говорит Андрис тихо и дотягивается до друга сосновой веточкой.

Ветка колется, как папы Димина небритая щетина, и Игорь тотчас же вскакивает, готовый к новым открытиям…

Призывно шумит море.

Вчера был шторм, а сегодня — тихо. Как будто и не это море волновалось всю ночь, кидало на берег жадные волны и несло откуда-то изломанные, измызганные стволы деревьев, щепу, изорванные водоросли и пену, как у бешеной собаки.

— Идем искать янтарь! — предлагает Андрис.

Игорь широко раскрывает рот. Янтарь? Где? Ведь янтарь — это бусы, мундштуки, сережки, запонки, что продаются в ювелирных магазинах! Прозрачные изделия всех оттенков — от светло-чайного до почти черного с золотыми крапинками, как в маминых глазах.

— А настоящий янтарь ты видел? — спрашивает Андрис с улыбкой.

— Настоящий?

— Ну да! Тот, что приносит море во время шторма…

— Море?!

Игорь еще шире открывает глаза и рот… Его охватывает чувство некоторой обиды — неужели Андрис считает его таким дураком, который способен верить в сказки! Конечно, тут — незнаемые края, Янтарный берег, но все же…

Мама Галя — такая хорошая после сна — заглядывает в дверь. Папа Дима только крякает, глядя на ее разрумянившиеся щеки и ясные глаза, — ему так хочется поцеловать ее, но он стесняется ребят и натягивает простыню на голову.

— Куда вы ни свет ни заря? — спрашивает мама.

— Мы хотим идти искать янтарь! — говорит Андрис вежливо. — Его надо искать сразу после шторма, как только утихнет море…

Мама Галя лукаво глядит на Андриса.

— Может быть, вы разрешите и мне идти с вами искать янтарь? — говорит она, подозревая, что янтарь — лишь отговорка, а на самом деле ребята опять уйдут куда-нибудь так, что их и не найдешь. Она, как и Игорь, не очень-то верит в щедрое море Андриса.

Андрис не принимает шутку мамы Гали. Он солидно говорит:

— Конечно, и вы можете идти с нами. Вы счастливая?

— Не знаю! — со вздохом отвечает мама на этот неожиданный вопрос. — А это имеет значение?

— Как же! — с горячностью отвечает Андрис. — Кто не очень счастливый, тот мало находит янтаря. Так говорят у нас…

— Пошли, пошли! — говорит мама и выталкивает Игоря из комнаты.

Андрис соскакивает с окна.

…Узкая, длиннейшая коричневая полоса выброшенных морем водорослей тянется вдоль всего берега, пропадая вдали. От водорослей исходит какой-то странно знакомый запах. Игорь тянет носом и не может вспомнить, что это такое. А мама говорит вслух:

— Ой, как пахнет йодом!

Они идут рядком, то обгоняя друг друга, то становясь в одну шеренгу. В руках у них прутья. Они легонько ворошат водоросли, как сухое сено, несколько отворачивают пласты, чтобы посмотреть — не скрывается ли под ними янтарь.

Андрис, как добрый хозяин, и тут хочет отдать своим друзьям то, что знает он и чего не знают они.

— Вообще-то, — говорит он, зорко всматриваясь в водоросли и совсем не нагибаясь, — янтарь надо искать в полосе прибоя. Это надо делать ночью…

— Ну, Андрис, но-очью! — Мама Галя разводит руками.

— Я понимаю, что вам было бы это трудно, — поспешно говорит Андрис. — Но я говорю «вообще-то»… Человек идет по колено в воде. Он освещает прибой фонарем, лучше — электрическим. Вода — светлая. Камни и водоросли — темные, они не светятся. А янтарь — светится. Очень просто. Остается только взять его из воды…

Ленивое море подбрасывает к ним любопытные волны, которые, осыпаясь с легким шелестом, спрашивают шепотом: «Ну, ш-то? Наш-шел? Наш-шшел?»

Андрис говорит:

— Не спешите! Идите потихоньку, приглядывайтесь. Вы увидите его сразу.

Игорь с мамой приглядываются, то и дело нагибаясь, обманутые видом каких-то водорослей, обточенных волной обломков дерева, бутылочными стеклами и всякой всячиной, не успевшей обсохнуть и потому сверкающей в лучах солнца.

— Раньше, в старину, Балтийское море называлось Янтарным! — говорит Андрис. — На этом берегу много янтаря бывает. Он и называется Янтарным. Дзинтаркрастс по-латышски… Другой берег, — Андрис вытягивает руку вправо, — больше освещается солнцем. Его называют — Солнечный берег!

Ах, вот почему высокий пассажир в самолете, когда Вихровы подлетали к Городу Золотого Петушка, сказал эти слова. Как интересно! Вдруг мама Галя останавливается, что-то поднимает и говорит:

— Ой, Андрис! Посмотри-ка!..

— Янтарь! — говорит Андрис, бросив мимолетный взгляд. — Вы счастливая! Какой хороший кусок! Чистый и большой…

На ладони мамы Гали, взволнованной находкой, лежит кусок янтаря. Теперь видно, что янтарь ни с чем нельзя сравнить — он похож только на себя, и ни на что больше. С голубиное яйцо величиной, светло-желтый, прозрачный, словно напоенный светом, он не сверкает, нет — он просто светится. Как будто внутри его заключен солнечный лучик. Он не такой, как в витринах, — круглый или овальный, гладкий, точеный. Края его неровны и испещрены царапинами — море немало покатало его по берегу, изломы его то тусклые, то светящиеся…

— Вы счастливая! — говорит чей-то голос.

Мама Галя и мальчики оглядываются.

Позади них оказывается отец Андриса и с ним тот человек с загорелым лицом, который летел с Вихровыми из Москвы в Ригу. Кирпично-красный, он чуть поднимает брови, удивляясь встрече с мамой Галей, но эта встреча доставляет ему явное удовольствие, что видно по глазам. Мама Галя тоже узнает попутчика, и они здороваются. Попутчик первым протягивает руку маме Гале и бережно, ласково берет ее руку. Он говорит:

— Балодис! Инженер…

Он стоит высокий, прямой, стройный, низко наклоняет голову перед мамой Галей, не теряя своей выправки. Это получается у него красиво — как-то церемонно и вместе с тем просто.

— Рад приветствовать вас на Янтарном берегу! — говорит он. — Вы убедитесь, что у нас тут необыкновенно хорошо. Кто раз приехал сюда, будет стремиться к этому берегу всю жизнь. Вот смотрите: где вы можете еще найти такую прелесть?

Он раскрывает ладонь левой руки, на ней сияют зерна янтаря.