Город Золотого Петушка. Сказки
Шрифт:
У-у-уй! У-у-у-уй! У-у-уй! — закричал из-под их ног песок.
— Что это такое? Почему так? — спросил Игорь, которому неприятны показались эти неживые, невеселые звуки.
— Пески поют! — сказал Андрис и пожал плечами. — Никто не знает, как это получается. Бывает так, что они месяцами не поют. А потом вдруг начинают петь. Иногда очень сильно — так и воют! Рыбаки говорят, что это к несчастью! — Андрис вдруг осекся и замолчал: какое еще несчастье могли предвещать ему поющие пески? Разве не произошло с ним самое страшное!
Аля и Ляля бежали к ним навстречу, поднимая целый вихрь звуков.
— Не надо, девочки! — сказал Игорь, поняв, что происходит в душе Андриса.
— А что? — спросила Аля. — Нельзя?
— Дурная примета! — сказал Игорь.
— Лялька! Перестань! — тотчас же крикнула Аля сестре. — На нервы действует…
И они пошли
Шагали они, шагали и дошли до множества каких-то кучек на земле.
Аля вздохнула:
— Наш город!
Да, это был Янтарный город, над которым пронеслась целая эпоха. Как давно был он выстроен! Безжалостное время почти стерло его с лица земли. Дожди и ветры сделали свое дело. От дворцов паши-Али и главного кадия-Ляли остались только кучки песка, немного повыше других. Чьи-то следы остались здесь — через весь город пролегала тропа, под тяжестью чьих-то ног на этой тропе слились с землей и крепостные стены, и дворцы, и мазанки… Нет, Янтарного города уже не было!
Ребята стали медленно подниматься к дому отдыха. Навстречу им послышались голоса. По соседней дорожке шли к берегу Мария Николаевна и мама Галя. Мария Николаевна сказала негромко:
— Ума не приложу, куда они могли деваться!
Ляля шепнула:
— Сейчас она скажет: «Противные девчонки!»
Мария Николаевна с досадой сказала:
— Вот противные девчонки! Ну, возьмусь я за них…
Тут Аля и Ляля в один голос закричали:
— Мамочка! Возьмись, за нас, пожалуйста!
И прямо через заросли кинулись к матери, напоследок махнув рукой Андрису и Игорю.
Мария Николаевна поцеловалась с Вихровой, и, взявшись за руки с Алей и Лялей, они пошли по лесной дорожке к своему дому. Мама Галя посмотрела им вслед и тоже пошла к себе…
6
Игорь с Андрисом дошли до траншеи и грота позади Охотничьего домика. Андрис пристально поглядел на Игоря.
— Кроме папиросы, он не бросил тут ничего? — вдруг спросил Андрис. И Игорь понял, что Андрис спрашивает про того, который с усиками. Откуда он узнал об этом? Но Андрис тут же сказал: — Товарищ Аболинь со мной долго разговаривал. Рассказал, что ты слышал здесь, в гроте.
Игорь спросил Андриса:
— Скажи, ты никого не подозреваешь, Андрис?
Андрис нахмурился:
— Как я могу подозревать! И кого? Только один раз его вызвали к телефону в контору, а я чистил там клумбы во дворе. Мне было видно, как он говорил. Он был очень недоволен этим звонком. Звонил ему Янсонс. Ну… тот, которого недавно выпустили, — гитлеровский прихлебай! Я ничего не слышал — мимо проходила электричка. Потом отец повесил трубку и сказал: «На кой ты мне черт нужен, спрашивается!» Он весь этот день был какой-то нехороший — молчаливый, рассеянный, после обеда не отдыхал. Вечером ушел и… не вернулся больше! А остальное ты сам знаешь.
— А Янсонс с усиками? — спросил Игорь, затаив дыхание, уверенный в утвердительном ответе.
Но Андрис сказал неожиданно:
— Тетя Мирдза говорит, что он бритый приходил к ним тогда, помнишь? Конечно, усы можно и отрастить и сбрить когда хочешь! Ох, ничего я не знаю… — Андрис вдруг закрыл глаза и с мукой и силою сказал: — Одно знаю — я этого проклятого своими руками задушил бы!..
…Отъезд близится, и мама Галя начинает укладку.
Сборы подходят уже к концу, когда папа Дима, несколько смущаясь, притаскивает под мышкой кипу своих книг, которые скрывались в Рыбачьем домике. Он знает, что заслужил выговор мамы Гали, и готов принять его как должное.
Но мама лишь искоса взглядывает на педагогическую артиллерию. Уста ее хранят молчание. Разве по сравнению с тем, что произошло на Янтарном берегу, трагедией подлинной и жестокой, ребячья уловка папы Димы может иметь какое-нибудь значение! Так же молча она вынимает из большого чемодана с вещами папы Димы кое-какие свои мелочи, освобождая место. Она вынимает из него даже тяжелый сувенир — сверкающий желто-зеленый кувшин с латышским орнаментом — и кладет его в свой чемодан.
Папа Дима, пыхтя, укладывает педагогическую артиллерию.
Это нелегкая задача — он тоже напокупал разной соблазнительной памяти о незнаемых краях: резное деревянное блюдо на стену, задумчивый пейзаж Янтарного берега… Но наконец он захлопывает крышку чемодана и с облегчением выпрямляется. Мама Галя все время прислушивается к его дыханию, как бы не обращая на мужа никакого внимания. Папа Дима отдувается — он пыхтит как паровоз, но в дыхании его нет тех предательских хрипов, той «музыки», которая сказала бы маме Гале, что вся поездка была напрасной. Нет, он очень хорошо дышит. Ну, слава богу!— Свой чемодан потащишь сам! — говорит мама Галя сурово. — Будешь знать, как возить с собой книги!
— Да, конечно, я сам! — с готовностью отвечает папа Дима и чувствует себя богатырем.
7
Когда Игорь вернулся домой, отец сказал ему:
— Тебе письмо, Игорек!
— Мне? От кого? — с удивлением спросил Игорь, вертя в руках конверт, надписанный не очень-то красиво — буквы так и плясали во все стороны, а на одном углу ляпнулась клякса, да так и застыла, раскинув свои ручки-ножки. — Ой, это от Мишки! сказал он, обрадовавшись. — Это Мишка не может без кляксы обойтись!
— Тебе виднее, от кого! — сказал отец. — Мы получили письмо от Людмилы Михайловны, а тебе, видно, Миша написал. Ведь когда уезжали мы — ты условился с ним переписываться? Да так и не вспомнил об этом своем обещании и о своем друге тоже. Не так ли?
— Ой, я все хотел написать, но как-то так получалось…
Он открыл письмо. Мишка писал о том, что он пошел уже в школу, что все спрашивают его, где Игорь и скоро ли он приедет. «„Ведь он — твой дружок!“ — говорят они», — писал Мишка. У Игоря залило яркой краской все лицо. «А ты мне не написал ни строчки, и я ничего не мог им сказать — и сам не знаю, когда ты приедешь. Андрей Петрович сказал сегодня, что Вихровы немного задержатся, но к концу месяца будут дома». Отец дал Мишке деньги на мороженое в день рождения, и Мишка — несмотря на то что Наташка подговаривала его сходить на угол, где стояла мороженщица, у которой самое вкусное мороженое, пошел совсем в другую сторону — на почту и купил марку для авиапочты! Ах, вот почему так быстро дошло Мишкино письмо — оно летело той же дорогой, какой добирались до незнаемых краев Вихровы! Значит, этот конверт Мишка держал в руках всего четыре дня назад… Игорь тотчас же представил себе картину: Мишка примостился к окну и сидит пыхтит — пишет письмо, высунув от усердия язык и прикусив его на сторону. Леночка рядом, тесно прижавшись к брату, следит за тем, как выводит свои кривули взлохмаченный Мишка, а Наташка — коварная, злая! — подперши руками голову, в любимой позе матери, глядит прямо в лицо Мишке и повторяет все его движения и гримасы: нахмурился Мишка, задумавшись над тем, как писать слово — «отдыхаишь» или «отдыхаешь»? — и Наташка тоже сморщилась вся; склонил Мишка голову, выводя заглавные буквы, — и Наташка чуть не ложится на стол, изо всех сил помогая Мишке… Так живо представил Игорь себе старых друзей, что даже озадаченно посмотрел вокруг, когда кончил читать письмо, — где же они, разве не слышались сейчас их голоса, разве?.. Нет, они только почудились Игорю.
Но скоро уже, очень скоро увидится Игорь с ними. Опять гостеприимно встретит его милый старый двор, в котором все будет так, как было и прежде. Но тут мама Галя озабоченно сказала, собирая белье Игоря:
— Ну и растешь же ты, Игорешка! За лето вытянулся так, что просто безобразие, — все штаны коротки, все рубахи малы, придется тебе новую форму шить или покупать: таким обдергаем нельзя идти в школу!
Э-э, нет — и в старом дворе встретят Игоря уже не те Мишка, Леночка и Наташка. И они за лето подросли и — наверно! — стали в чем-то непохожими на тех, какими он оставил их весною. Все живое, верно, вытянулось на старом дворе! «Интересно, кто из нас сейчас выше — я или Мишка?» — думает Игорь. Все выросли. Кроме Индуса — он ведь уже взрослый пес. Ох, как хочется поскорее увидеть их! Ау-у, Мишка! Ты слышишь меня? Что ты делаешь сейчас? Пришел из школы, недовольный и огорченный первой двойкой, за которую придется расплачиваться разговорами с матерью; а она, узнав, будет кричать, что Мишка бездельник и что он не жалеет ни мать, ни отца. Но пока Мишка молчит, и мать накрывает ребятам на стол — они учатся в одной смене и приходят в один час. А может быть, они уже на дворе и вспоминают сейчас Игоря и Мишка шутя кричит в эту минуту: «Ау-у, Иго-о-орь!» — и ему вторят в два голоса Леночка и Наташка.