Город

– Пойдемте, господин шпион. Все надзиратели и стражники спят.
– Он потряс над головой огромной связкой ключей.
– Путь на свободу открыт!

Многочисленными коридорами они направились к выходу. "Статист" одну за другой отпирал попадавшиеся на пути двери. Вся стража, действительно, спала, или делала вид, что спит.

Воздух свободы был сладок и пьянящ, он даже пощиповал во рту, как пузырьки шампанского. В предрассветных сумерках город выглядел притихшим и зловещим.

– Куда же нам теперь?
– спросил "статист", боязливо осматривась по сторонам.

– А теперь, уважаемый, наши с тобой дороги сильно расходяться, сказал Орлов и врезал провокатора в челюсть.

Тот свалился, как сноп, не издав ни звука. Григорий оттащил его в ближайшие кусты, снял с него штаны и, разорвав, одной брючиной связал ему руки, другой - ноги. Порядок. А теперь надо выбираться из этого чокнутого городишки пока окончательно не рассвело. Но он обязательно сюда вернется. Соберет всех своих приятелей, поставит на ноги всю милицию, но обязательно вернется и освободит свою возлюбленную. Обязательно! А что здесь к чему, пусть разбирается милиция. Правильно?

И Орлов что есть мочи заработал руками и ногами. Через несколько улиц услышал за собой прерывистое дыхание. Оглянулся. Его догонял пес - огромная лохматая дворняга.

– Ну ты, земеля, и чешешь!
– прерывисто проговорил пес, поравнявшись.
– На силу догнал. Спортсмен что ли?

– Ага, спортсмен. А ты что за людьми по ночам гоняешься, пугаешь? Делать что ли нечего?
– спросил Григорий, приостанавливаясь.

– Так я это... У тебя закурить не найдется? Курить страсть как хочется. Сутки не курил. Уже уши начинают пухнуть.

Орлов уже перестал чему бы то ни было удивляться. Достал пачку, сунул сигарету ему в пасть, зажег зажигалку. Пес прикурил и, глубоко затянувшись, проговорил блаженно:

– Уф! Даже крыша поехала. Спасибо тебе, земеля! Век не забуду.

И они мелкой трусцой побежали параллельными курсами.

– Ты кто такой? Колдун? Домовой?

– Да какой я домовой, ты что, земеля? Если бы я был домовым, то с какой стати по ночам бы по городу шлындал? Я б щас с какой-нибудь грудастой куклявкой очень интересными делами занимался. Обыватель я.

– А что ж ты псом бегаешь?

– Это супружница моя устроила. Стала посещать курсы колдуний. Ну я поначалу-то не врубился что к чему. А тут как-то прихожу домой на взводе. Ну, матерю её само-собой. А она мне и заявляет, что если, мол, будешь ещё меня бить, то я тебя в собаку превращу. Я ей и решил, не сходя с места, показать кто в доме хозяин. И вот уже полгода по улицам шастаю.

– Так что же она тебя не расколдует?

– А где её сейчас найдешь? Она с лешим спуталась и смоталась в Остальной мир. Он у неё болотным газом торгует.

– Насовсем что ли уехала?

– Да нет, - махнул лапой пес, досадуя на мою непонятливость.
– Я ж говорю, что он газом торгует от фирмы. Они туда газ качают, а оттуда привозят жратву, шмотки, презервативы там всякие.

– Так съездил бы в ней.

– А кто меня из города выпустит? Его вправе покинуть лишь нечистая сила. И потом, для этого деньги нужны, а я их уже несколько лет в глаза не видел, забыл даже как они выглядят.

– На что же ты жил?

– Так у нас же, обывателей, натурпаек!
– удивился вопросу пес,

– А пил на что?

– Ну ты, земеля, даешь!
– ещё больше он удивился.
– Так пайком же предусмотрено по двести грамм косорыловки на брата.

– Каждый день?!

– Ну.

– Ничего себе! Так и спиться недолго.

– А все уже и так давным-давно спились.

– Но ведь нужно же что-то делать?! Ни век же тебе собакой бегать?

– А что здесь сделаешь?!
– тяжело вздохнул пес.

– Ну, не знаю. У вас должен, наверное, быть орган, который занимается такими, как ты.

– Да есть конечно отдел реабилитации при правительстве. Обращался у туда. Но там очередь таких как я на три года вперед. Понял? Сплошной мрак. Даже жить не хочется.

– Неужто вас таких так много?!
– удивился Орлов.

– А то мало. Бабы сейчас все стали эмансипированными. Как чуть, так начинают права качать - во что-нибудь превращать. Ну ладно, если ты превратила меня в кобеля так и держи при себе, корми, заботся, верно? А они непременно на улицу выгоняют, живи, мол, как хочешь. Заразы!
– он в сердцах швырнул на землю окурок.

– Да, тебе не позавидуешь, - посочувствовал Григорий.
– И что же ты собираешься делать дальше?

– Хочу наняться к кому-нибудь квартиру сторожить или ещё что.

– Есть шансы?

– Призрачные, - тяжело вздохнул пес.
– Все предпочитают настоящих собак. Они и добросовестнее, и злее. Мы ж, обыватели, вконец разучились "мышей ловить", разленились.

Пес вдруг сел и принялся с ожесточением чесать задней лапой за ухом. Пожаловался:

– Блохи вконец зажрали, такие "собаки" кусачие.

– Да, я давно хотел спросить - почему вы, обыватели, бездельничаете?

– А зачем нам работать? Мы самая массовая группа поддержки нашего Наисветлейшего Правителя, - гордо сказал пес.
– На кого же ему ещё рассчитывать? На хлюндявых что ли?

– Вы что же, так никогда и не работали?

– Ну отчего же. Работали кто где. Но когда наступила эпоха крутых перемен и нечистые стали продавать болотный газ Остальному миру, большинство наших предприятий позакрывалось. Те, кто никогда не любил работать, ушли в обыватели, а те, кто без этого жить не мог, - в хлюндявые... Послушай, земеля, я вижу, что мужик ты добрый, не одолжишь ещё сигаретку?

Орлов достал пачку, в ней оставалось ещё пять сигарет. Протянул её псу.

– Вот возьми.

Тот очень обрадовался. Даже заскулил по-щенячьи от восторга.

– Ты, земеля, ещё лучше чем я о тебе думал. Будь добр, сунь под ошейник.

Орлов выполнил его просьбу.

– А откуда у тебя ошейник?

– Попросил жену, чтобы купила. Пусть думают, что я был у хозяев или служил на правительственной службе. Ну будь здоров, земеля! Счастливо тебе побегать. А я что-то уже притомился. Извини.