Города
Шрифт:
На этот раз они явились в костюмах пожарных.
Ходячие экзоскелеты, реагирующие на движения находящихся внутри людей. При необходимой подготовке можно надеть такую штуку и идти сквозь огонь. Можно поднимать автомобили или бетонные балки. Если на тебе такая штука, в этот день ты – Супермен.
Старые чудаки больше не шатаются. Их одеяния весят тонны, но они танцуют. Они вертятся и приседают, извиваются и плавно двигаются. Они трясутся и подпрыгивают, они похожи на гигантских дрессированных блох.
Я повторяю раз за разом:
– Это блестяще. Дьявол, это же блестяще.
Я работал над этими штуками. Видите ли, невозможно
Едва ли не единственные люди, против которых не направляется мое программное обеспечение, – это спасатели в экзоскелетах.
Карт-бланш. Мы дали им этот карт, мать его, бланш.
Все четверо двигаются, как пальцы, играющие на пианино. Они опрометью мчатся к сейфам и буквально сдирают их со стены.
На их костюмах, на спинах уже укреплены огромные синие баллоны. Они предназначены для добычи, хотя никому не хочется об этом говорить. Члены команды сваливают туда все: семейные драгоценности, облигации на предъявителя, старые паспорта, предназначенные для маскировки. Золотые слитки и редкие марки. Благодаря костюмам все это легче перышка.
Я говорю:
– Они охотятся не за чем-то существенным. Они пришли за крохами.
Мэнди поворачивает голову и смотрит на меня как на ящерицу.
– Сделано на «отл»! Потому-то это и называют взломом.
И тут вбегают охранники банка. Они в броне с головы до ног, так что им не может не хватать пространства. Они открывают стрельбу.
Вам не доводилось видеть ничего более прекрасного, чем движение внутри этих механических доспехов. Старикам там, внутри, ничего не нужно делать. Их доспехи только ткут в воздухе волшебные ковры. А еще они гудят, как арфы, когда пули отскакивают от них, и вспыхивают, словно фейерверки.
Затем костюмы съеживаются и пружинят, и тогда один из них хватает охранника за голову и швыряет его через три ярда в стену. Охранник как будто повисает там на секунду и начинает сползать на пол. Спина его серебристого костюма заляпана брызгами крови на манер крыльев бабочки. Охранник опускается на пол, оставаясь в сидячем положении, и его голова склоняется вперед. Он похож на жениха после мальчишника.
Я не вижу, что случилось с другим охранником, но похоже, там было тяжелее. Этот – не более чем тень в углу.
А потом эти прекрасные костюмы поворачиваются к камерам и машут, как астронавты. Они кладут ладони друг другу на плечи. И они танцуют в ряд, как Дороти с Железными Дровосеками [115] .
А Джазза все таращится на развлекательную страницу.
Я говорю:
– У нас имеется одна проблема.
Мэнди отзывается звучным смешком:
– Я подумала о том, чтобы сбежать и присоединиться к ним. Похоже, они развлекаются на всю катушку.
Гас замечает:
115
Дороти и Железный Дровосек – персонажи сказки американского писателя Лаймана Фрэнка Баума (1856–1919) «Волшебник страны Оз».
–
У этих охранников есть дети.Судя по его виду, мне не кажется, что он сейчас глубоко симпатизирует Мэнди.
Я вмешиваюсь:
– Нам нужна информация, и мы должны ее передать полиции. Мы все должны заняться взломами. Я могу забраться в файлы «Секьюр-Ай-Ти».
Гас все еще не в духе. Он не может выбросить охранников из головы.
– Ты хочешь сказать, что компания, выпустившая в продажу эту запись, пойдет на любые расходы, чтобы помочь их семьям?
Таг спрашивает:
– А что нам надо взламывать?
Я вижу, этот улавливает суть.
– Они или купили эти костюмы, или украли их. В любом случае существует или протокол сделки, или рапорт. Производитель…
Вот так. Я запинаюсь. Мне гадко, мне по-настоящему гадко. Но отчаяние прийти не успевает, я вспоминаю название:
– «Экс-О-сейф» [116] . «Экс-О-сейф лимитед». Это в Портленде.
Тут встревает Мэнди:
– Лично я в первую голову забочусь о своем бизнесе, так что у меня есть кое-какие деньги. Понадобится время. – Неожиданно она опускает глаза и добавляет, понизив голос: – Может быть, я смогу взглянуть, что за ребята входят в эти команды. Согласны?
116
ХО – управляющий делами (англ.).
Наверное, это самый откровенный намек на извинение, на какой способна Мэнди. Ведь перед ней никто и никогда не извинялся.
– Не слишком надейся, – бросает она мне и выходит.
Я поднимаюсь и иду звонить Бесси.
– Как дела, малыш?
Ласково и рассеянно она произносит:
– А-а, Большой Папа.
Она хочет, чтобы ее голос звучал так, будто все осталось в прошлом – пересадка кожи и прочее. Но это невозможно, все случившееся никогда не уйдет в прошлое. Чувствуется, что она уверена в себе, она все понимает, и я боюсь. Боюсь, что беда сделает ее робкой – а ведь прежде она была такой прямой и открытой.
Только одно я в состоянии сказать:
– Малыш, мне так жаль! Но послушай, ты же Брюстер. Тебя ничто не выбьет из седла. Ради тебя мы доберемся до него, малыш, – обещаю я.
Я опять достаю свой транскодер, что оказывается более тонкой задачей, нежели убрать его. Снова беру очки и направляюсь в комнату Джаззы, так как намереваюсь воспользоваться для взлома его станцией. Никогда не следует менять место, откуда вы уже производили взлом. Я прохожу в его комнату, но его там нет. Я оставляю приглушенный свет, притворяясь, будто загружаю в машину свою программу, посвященную профессиональному гольфу. Деньги начинают перетекать на мой счет, только на сей раз из другого источника.
Через какое-то время я задаюсь вопросом: где же Джазза?
Я возвращаюсь в бар. Членов моей команды там уже нет. И Джаззы тоже. Господи, опять он куда-то убрел!
Я уже беспокоюсь; включаю его терминал, чтобы проследить местонахождение его браслета. Браслет выдает сигналы. Они исходят из душевой. Но душем никто не пользуется.
В нашем возрасте в подкорке неизменно сидит мысль: кто следующий? И мне кажется, что в этот раз следующим может оказаться Джазза. Я почти что вижу, как он скорчился на полу. Так что я иду в душевую, а в груди у меня как будто сжимается кулак. Я включаю свет. Джаззы все-таки нет.