Городские легенды Уэстенса

И удостоилась насмешливого взгляда Аверана.

Мое восхищение схлынуло в тот же миг, но вот все остальные… Это был поистине триумф герцога. Началось с того, что Полин, обогнав прихрамывающую нянюшку бросилась к герцогу практически на шею, со слезами благодаря его, после бережно забрала малыша, и едва не сползла на траву, но была поддержана сначала сильной герцогской рукой, а после подоспевшим супругом. Вторым, кто благодарил герцога причем даже на коленях, был возница, не справившийся с управлением, тот и шапку заламывал и рыдал. Он тоже был поднят сильной герцогской рукой, после чего сам герцог поспешил покинуть восторженное его поступком собрание, чем сильно удивил меня. Мне казалось, такой человек должен поистине наслаждаться моментом своего триумфа, но нет — Аверан явно чувствовал себя не лучшим образом, в окружении искренне благодарящих его людей, и вероятно он даже покинул бы нас, но тут Уиллберт нанес мне удар, произнеся:

— Лорд Аверан, не согласитесь ли вы позавтракать с нами?

Герцог уже уходил, но после этого развернулся и вернулся к нам. Будь оно все трижды проклято!

Домой мы возвращались преотвратным образом — впереди нянюшка прихрамывая толкала покореженную коляску, затем Полин и Уилберт, причем Уилберт нес сына на руках, а Полин, повиснув у него на руке, не отрывалась от малыша. Я не могла ее осуждать за это, она сейчас врядли была способна думать хоть о чем-то, кроме чудесным образом спасенного малыша. Но вся проблема в том, что позади них, шли мы с герцогом Авераном.

Я, демонстративно заложив руки за спину, тем самым выражая совершеннейший отказ воспользоваться его любезно предложенным для опоры локтем, и его светлость, поигрывая тростью. Ни я ни он не стремились к общению, а потому после обмена несколькими фразами на тему того, как же герцог был великолепен во время спасения моего племянника, мы шествовали далее совершенно молча. Я смотрела на пейзаж, куда смотрела его светлость мне было совершенно не интересно.

Когда мы подошли к дому, Полин вспомнила о существовании спасителя, развернулась, ухватила герцога под локоток и ввела его в дом. За ними последовал Уилберт с малышом, после нянюшка… мне абсолютно не хотелось заходить. Внезапно поймала себя на мысли, что предпочла бы погулять еще и желательно в одиночестве. Но выхода не было, и, смирившись с собственной участью, я перешагнула порог отчего дома.

— Элизабет! — поприветствовала меня возгласом маменька. — Это ужасно, ты не находишь?

— Полностью с вами согласна, матушка, — развязывая ленты утренней шляпки, ответила я.

И тут герцог Аверан подал голос:

— Мы говорили о том, что отсутствие ограждения между парком и проезжей частью опасно, — произнес он ледяным тоном.

— Ах, вы об этом? — притворно изумилась я.

— А ты о чем? — вопросила Полин.

Я невольно взглянула на герцога, герцог пристально смотрел на меня. Нет, все было пристойно и в рамках приличия, но мне казалось… вот правда казалось, что в этом взгляде был вызов. Что-то вроде «Посмеешь развить данную тему или нет?».

Естественно ответ — нет.

— Я… устала, — опустив глаза, солгала всем присутствующим, — надеюсь, вы меня извините.

И так же ни на кого не глядя, я поспешила в свою спальню.

С этого дня герцог Аверан стал частым, практически постоянным гостем в нашем доме!

Он поистине сдружился с Уилбертом, они несколько раз вместе ездили на охоту, малыш Уилли кидался к нему навстречу с радостным визгом, маменька млела, Полин боготворила, Нарин и Тунниа старательно пытались привлечь внимание, я отмалчивалась, вынужденная раз за разом пропускать семейные трапезы, потому как в присутствии его светлости аппетит пропадал напрочь.

А более всего неимоверно раздражало то, что ни разу, ни единым словом или жестом Аверан не продемонстрировал, истинные мотивы собственного поведения. Он был учтив, вежлив, уделял мне столько же внимания, сколько Нарин и Туннии, а может даже и меньше, и не стремился оказаться наедине со мной. Казалось ему и вовсе нет до меня никакого дела, и со временем я даже практически поверила.

Увы, это несколько ослабило мою осторожность, иначе бы я не попала в расчетливо расставленную ловушку.

Все произошло в тихий субботний вечер, когда я, вынужденная вести затворнический образ жизни до возвращения Густава, спокойно читала в гостиной недавно купленную мной книгу «Государь», пера известнейшего писателя. Маменька с сестрами отправились за лентами к платьям для моей свадьбы, Полин с супругом сегодня были приглашены к миссис Карстоун. Дом, в последнее время столь шумный и многолюдный опустел, но я не грустила и откровенно наслаждалась тишиной и книгой.

И несколько увлеклась, потому что когда раздался стук и горничная Атин сообщила:

— Герцог Аверан.

Я привычно ответила:

— Зови.

И лишь после этого с ужасом поняла, что я дома одна! Совершенно одна.

Я вскочила с дивана, намереваясь остановить Атин, но было уже слишком поздно — дверь распахнулась, впуская герцога.

В следующую секунду, я отчетливо поняла, что его светлость превосходно осведомлен о моем временном одиночестве, так как вместо того, чтобы, как того требуют правила приличия, оставить дверь чуть приоткрытой, дабы не находиться наедине с незамужней девушкой, он посмотрел на меня, усмехнулся, а после демонстративно закрыл дверь… И провернул ключ в замке!

Мои глаза округлились от ужаса.

Герцог Аверан, оценив степень моего потрясения, жестом фокусника извлек ключ, и с совершенно наглой ухмылкой разметил его в нагрудном кармане своего мундира.

Мне показалось, что я слышу звон. Отдаленный звон моей разбивающейся на тысячи осколков репутации.

А мужчина, глядя на меня с самой коварной усмешкой, произнес:

— Осознаю ли я, что сейчас делаю? Определенно да. Женюсь ли я на вас после этого? Определенно нет.

Я едва ли могла пошевелиться от ужаса, мои мысли метались. Я была потрясена. Испугана. Унижена. И отчетливо понимала, что меня загнали в ловушку, из которой не было выхода. Никакого! Брак с Густавом… Моя репутация… Мои сестры, чей шанс на удачный брак ныне стремительно катится к нулю…

Что делать?

Широко распахнутыми глазами я смотрела на герцога Аверана, который продолжая стоять у дверей, насмешливо взирал на меня, ожидая истерики, вопросов, просьб и унижения. Вероятно, в данный момент этот дьявольски красивый мужчина полагал, что я поинтересуюсь каким образом он все столь ловко провернул? Напрасно, я была достаточно здравомыслящей особой, чтобы понять — кто-то из нашей прислуги радостно продался, и пересылал герцогу сообщения о моих передвижениях. И возможно сейчас этот кто-то находится по ту сторону дверей, готовя продолжение этого фарса, где ответчиком выступала я, а истцом уязвленная гордость его светлости.

Внезапно больно кольнуло именно то, что все это являлось фарсом.

Абсолютно все.

И в этом фарсе потешными героями выступала мои родные и я, а герцог Аверан играл, причем виртуозно, осознанно и на поражение. Мое поражение. И сейчас он просто ждал моих действий, любых действий. Он отчетливо осознавал, что загнал меня в ловушку, выйти из которой с не подмоченной репутацией у меня нет возможности.

Моей репутации конец.

Это конец.

Просто конец.

Я в полной мере осознала это, подавила истерику, сотрясающую глухими рыданиями изнутри, и подумала, что выход все же есть. Единственный в данной ситуации.