Горсть патронов и немного везения

— Все, ухожу. Спасибо, Валя, — пожал я ему безвольную руку.

Я видел, что больше он говорить не в состоянии. Спрашивать о подробностях не имело смысла; если бы он им что-то сказал, они не стали бы громить офис.

Ай да Валька! Как же я тебя недооценивал! Вот тебе и холеный папенькин сынок в штиблетах! Сразу понял, что к чему, не купился, не испугался. Он был юристом и знал, чем занимаюсь я. Впрочем, почему был? Будет! Будет жить, все будет хорошо! Нужно уговорить себя, убедить себя в этом, и моя уверенность обязательно передастся ему.

Я подошел к Анне, молча опустился рядом с нею на банкетку в холле.

— Что? — шепотом спросила она.

— Аня, я знаю, что тяжело, неожиданно. Ты не сдавайся. Если он в таком состоянии мало того, что узнал меня, но и смог со мной разговаривать, будь уверена! — Я достал из кармана патрон от «Макарова», не найдя больше ничего подходящего. — Вот это передай от меня Якову. Скажи, что я найду их. По одному или всех вместе.

Она сжала патрон в кулачке, кивнула. Я поцеловал ее в щеку:

— И пожалуйста, звони. По поводу или без повода — звони.

— Ты не хочешь встретиться с дедом? Кажется, он там кого-то подключил.

— Я свяжусь с ним.

В этом последнем я совсем уверен не был: слишком много пришлось бы рассказывать бывшему замминистра юстиции и тем, кого он подключил. По крайней мере до завтра, до двенадцати часов, мне этого делать не хотелось.

Желтую «Тойоту» я впервые увидел во дворе дома на Сиреневом бульваре, теперь я вспомнил это точно. Значит, служба безопасности Майвина не выпускала меня из поля зрения — когда я потребовал снять слежку, подменили «БМВ» «Тойотой».

Я вышел из больницы, сел в «фисташку» и закурил. Давид — строитель коттеджей не мог не знать, что поиски Ямковецкого рано или поздно выведут меня на него самого и на его криминальное прошлое. Лично он, конечно, ни в чем замешан не был — не убивал, не выселял, не шантажировал, аферы с квартирами производили его агенты, а он получал готовые адреса свободных уже квартир и торговал ими по всем правилам коммерции. Но именно это обстоятельство и наводило на мысль, что в какой-то точке деятельность непричастного к преступлениям Майвина пересекается с непосредственными исполнителями, и он опасался, что я эту «болевую» точку найду. Судя по тому, как назойливо он меня опекал, я был на верном пути, разгадка приближалась.

Я давно усвоил: всякий недостаток можно обратить в достоинство, всякий минус — в плюс. У двухметрового атланта Джерри был один плюс — его было видно издалека. Это хорошо для артиста, но совсем никуда не годится для человека, чья работа так или иначе требует конспирации.

Хотя на сей раз он и не собирался прятаться, подошел ко мне со стороны Сухаревской площади и постучал по стеклу.

— За тобой не угонишься, — проворчал недовольно, просовывая в окошко пухлый конверт.

В конверте оказались деньги. Три тысячи долларов. Он терпеливо стоял, пока я их пересчитывал.

— Передай Майвину, что мы в расчете. Я прекращаю поиск.

Джерри вытаращился, будто попал в женскую баню.

— Я передам. Только не думаю, чтобы ему это понравилось, — проговорил со скрытой угрозой.

— Мне тоже не нравится, когда за мной следят, Джерри, — спокойно ответил я.

— Мне поручено передать тебе бабки. Какие претензии?

— Где? Возле Склифосовского?

— Я увидел, как ты выехал со двора, и попер за тобой через всю Москву. Откуда мне было знать, куда ты поедешь? Поручено передать бабки. Все?

Я понял, что этот механический органчик приставлен к Майвину в качестве охранника или цербера при Илоне, и о наполеоновских планах шефа ничего не знал.

— Все, — сказал я. Но уезжать не спешил, сидел, глядя в зеркальце на удаляющуюся тушу. Совершенно неожиданно он сел не в «Тойоту», а… в черный «БМВ» и, круто развернувшись прямо на Садовой, умчал в обратном направлении.

Машину я узнал: та самая, которую Майвин снял с «наружки» по моему требованию и которая сегодня ушла от лазуритовой «капельки». Значит, либо Майвин не догадывался, что я засек «Тойоту», либо… либо она принадлежала не его службе.

Я завел двигатель, развернулся по той же траектории, что и Джерри, и поехал в сторону ЦДРА — к саду, предполагая выманить преследователей в укромное местечко.

«Тойота» вынырнула в начале Самотечной, сразу за поворотом. Можно было, конечно, и не делать этого, но я все же притормозил, затем увеличил скорость; машины то отставали, то обгоняли меня, и только «Тойота» в точности повторяла маневры. Мне это надоело! Припарковавшись у большого серого дома «сталинской» постройки неподалеку от Театра Российской Армии, я запер машину и походкой делового человека направился к одному из широких подъездов с массивной двустворчатой дверью.

Пассажиру «Тойоты» очень хотелось знать, к кому я пожаловал в гости: из окна на лестничной площадке между двумя первыми пролетами я видел, как он выбежал из машины и поспешил за мной. Это был молодой, ладно сбитый живчик в бежевой спортивной куртке с капюшоном. Прежде я его не видел. Как только внизу хлопнула дверь, я повернулся и пошел вниз — прямо ему навстречу. Видимо, опыта ему было не занимать, на такой маневр он никак не отреагировал, посмотреть со стороны — жилец возвращается к себе в квартиру, да и только. Ему бы еще авоську с кефиром — было бы совсем хорошо. Поравнявшись с ним, я придержался за перила; моя левая нога согнулась в колене, подведенном к самому плечу, а разогнувшись, нанесла хлесткий киковый удар в лоб незадачливому шпику. Такого фокуса он явно не ожидал, улетел вниз, к двери подъезда, но приземлился достаточно ловко, успев перевернуться в воздухе и смикшировать падение руками. Парень был явно тренированным: мгновенно оказавшись на мягких, как кошачьи лапы, ногах, принял боевую стойку. Завидная реакция позволила ему избежать прямого удара в грудь, но уракен правой в висок он пропустил. Едва коснувшись пальцами обеих рук цементного пола, он выбросил длинную и, по всему, знавшую дело ногу, метя мне в подбородок — такой прием называется «хвост дракона», — но не учел, что я тоже учился драться, не в подворотне: перехватив стопу в «замок», я опустил пятку на его шею. В принципе этого делать не стоило — мне он нужен был в здравом уме и твердой памяти, я планировал, что он может озвучить свои намерения и вкратце объяснить, на кого работает и за какие деньги. К сожалению, теперь это было невозможно — он взял тайм-аут и погрузился в небытие.

К счастью, никто из подъезда не выходил и никто не входил, так что я получил возможность посадить его в угол и быстренько обыскать.

Довольно увесистый кошелек с купюрами в рублях и валюте, связка ключей, зажигалка в форме пистолета и пистолет в форме зажигалки меня не заинтересовали, так же, как фонарик, миниатюрный передатчик, пачка «Ротманса», авторучка, блокнот (его я, впрочем, переложил в свой карман), пакетик из фольги с жареными орешками, газовый баллончик, носовой платок. Все это, вместе взятое, не перевешивало удостоверения сотрудника Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Москве и Московской области на имя Валерия Семеновича Левина с фотокарточкой 3x4, запечатлевшей моего визави.

Я этого не хотел! Я против ФСБ ничего абсолютно не имел и не имею: бойцы невидимого фронта, щит Родины — как же их можно не уважать? Да если бы я знал, что господин Левин обучался рукопашному бою в спортзалах Лубянки, я бы добровольно лег на лопатки! Я ведь не шпион, не носитель государственных секретов и не диссидент — думаю так же, как и все остальные граждане России. По поводу всего происходящего.

Я отстегнул его капюшон и сложил в него, как в кулек, изъятые предметы, потом приподнял веки и убедился, что у него холодная голова и горячее сердце. Больше в чужом парадном делать было нечего.