Горячая точка
Шрифт:
— А что это за бумаги? — поинтересовался Ледянский.
— Документация, из которой можно получить представление о системах военной связи на случай чрезвычайной ситуации.
— Ничего себе, — присвистнул Трошин.
— Будем откровенны, — ответил Третьяков. — Я лично склонен полагать, что данные бумаги имеют информационную ценность только внутри нашей страны. Поэтому и политическое убежище им вряд ли где-нибудь предоставят. Скорее скопируют документы, а затем выдадут террористов нам.
— Поэтому вы настаиваете на штурме? — жестко поинтересовался Ледянский.
— На штурме я бы
— Все ясно,— Ледянский снова посмотрел на схему и решительно приказал: — Свяжитесь со штабом Гражданской обороны, с командованием Кантемировской дивизии насчет вертолетов, подготовьте снайперов. Что у нас с наземными командами? Разбейте людей на группы. Вызовите бронетехнику. Распорядитесь насчет прожекторов. Максимум к половине девятого все должно быть готово.
17.00. Каширское шоссе
— Итак, что мы имеем на данный момент? — спросил Беклемешев Сергеева, когда «Волга», набирая скорость, понеслась по шоссе в сторону центра. — Давай-ка пройдемся по фактам с самого начала.
— Давай попробуем, — согласился Сергеев. — Некая группа солдат, отмеченная в документах как погибшая во время августовского штурма, оказалась в плену. Каким-то образом им удалось освободиться и вернуться в Москву. Спустя полгода они нападают на колонну Министерства обороны, захватывают некий груз и заложников из числа генералитета. Затем группа едет в «Останкино», где берет под контроль телебашню. Так?
— Так.
— Дальше. Офицер из хозуправления министерства, перед которым полковники и генералы почему-то пляшут, как собачки перед дрессировщиком, подменяет броневики и рассказывает нам сказку о похищенных документах. Затем выясняется, что еще два офицера того же министерства за несколько месяцев до захвата «Останкино» трижды встречались с охранником той самой колонны и о чем-то с ним разговаривали. Причем по секрету, прикрываясь райвоенкоматовскими повестками. Вывод: Министерство обороны в доле с террористами. Ну, может, и не все министерство, но одно-то управление точно.
Сергеев засмеялся.
Беклемешев посмотрел на него искоса.
— Боря, чему ты смеешься?
— Да фигня какая-то получается, товарищ майор. Что, хозуправление Министерства обороны решило вышибать бюджетные деньги посредством терроризма?
Беклемешев вздохнул.
— Первый вопрос: зачем было террористам захватывать колонну? Какой в этом смысл? А смысл в этом несомненно был.
— Ну не знаю, Зиновий. Может, заложников побольше хотели захватить? Для гарантии.
— Ты как дитя малое, ей-богу. Если бы террористам были нужны дополнительные заложники, они бы просто-напросто запустили в башню несколько лишних групп. Гораздо меньше риска. Двести человек и так немало. Еще версии?
— Груз?
— Правильно. Колонну захватили именно ради груза. И только ради груза. Генералитет же взяли затем, чтобы тревога не поднялась раньше времени. Лично я склонен думать, что этим солдатам плевать на деньги. Выкуп они требуют для отвода глаз. Истинная суть захвата в чем-то другом.
— Телемост?
— Вряд ли. Если террористы не дураки,
то должны понимать: шансы на то, что телемост состоится, ничтожны.— Может быть, они рассчитывали использовать для давления заложников?
— Боря, перестань говорить глупости. У нас нет на это времени. Вопрос второй: зачем понадобился взрыв на площади Тверской Заставы? В этом тоже был железный смысл. Только не надо говорить о серьезности намерений, — предупредил он. — Это байка для тупиц. Серьезней захвата башни и двухсот с лишним заложников ничего быть не может. Террористам понадобилось устроить взрыв именно в это время и именно в этом месте. Почему? Что есть на площади Тверской Заставы такого, из-за чего понадобилось ее взрывать?
— Вокзал, — принялся перечислять Сергеев.
— Если бы им понадобилось взорвать вокзал, они бы взорвали вокзал, а не площадь, — возразил Беклемешев.
— Стоянка машин.
— Что было на стоянке?
— Кто ж ее знает. Машины были. Автобусы. Собачка еще, помнится, была. Черненькая такай.
— Я серьезно.
— Я тоже. Ничего там не было, кроме машин.
— Что-то тут не клеится, — раздумчиво пробормотал Беклемещев. — Свою машину взрывать смысла нет. Ее можно было уничтожить в любое время в любом месте. Устраивать взрыв, чтобы уничтожить чужую, тоже бессмысленно. Слишком много натяжек. Машина могла уехать или не приехать.
— Ее вообще могли запарковать в другом месте, — поддержал Сергеев.
— Вот именно. Значит, было там что-то еще. Нечто такое, что всегда находится именно там. Что нельзя сдвинуть или увезти. Объект взрыва всегда на одном и том же месте.
— Ничего на ум не приходит.
— Ладно, отложим пока. Наконец, вопрос третий: какую взрывчатку использовали террористы? Третьяков утверждает, что это была боевая часть вакуумной бомбы, сдетонировавшая от тротилового заряда. Он пытался убедить меня, что шерсть на собаке сгорела. Но это не так. Я видел. Третьяков что-то скрывает. К тому же совершенно очевидно, что он не тот, за кого себя выдает. К хозуправлению этот полковник имеет такое же отношение, как я к Ватикану.
— А ты имеешь какое-то отношение к Ватикану? — изумился Сергеев.
Беклемешев пропустил остроту мимо ушей.
— Однако Министерство обороны охотно подтверждает его полномочия. Какие-нибудь соображения есть?
— ГРУ. Эти парни могут организовать любое прикрытие.
— Возможно. Ну и, наконец, четвертое: странный, даже более чем странный, батальон, из которого выехала захваченная колонна.
— Тут уже, как говорится, пока своими глазами не увидишь — не поймешь.
— Вот именно. Значит, так, Боря. Времени у нас всего ничего. Посему я буду дальше работать террористов, а ты бери машину и смотайся-ка в этот батальон. Посмотри, что там к чему.
— А ты?
— А я пока своим ходом. В крайнем случае, такси возьму.
— Лады, — согласился Сергеев. — Все одно лучше, чем в кабинете торчать или с этими компьютерными фанатами общаться. Хоть воздухом подышу.
— Высади меня у метро и поезжай.
«Волга» притормозила у «Тульской», напротив длинного и узкого, как корабль, дома. Беклемешев спустился в метро и поехал на Лубянку. Благо, что недалеко.