Горячая точка

– Товарищ полковник, майор Копытов по вашему приказанию прибыл.

– Отлично, Копытов, будешь от оперативного отдела. Хватай автомат и через пять минут едем на вертолётную площадку.

– Есть! Товарищ полковник, а что случилось? И на сколько едем?

– Копытов, – Петренко досадливо поморщился, – давай без вопросов… На день едем…. На день…

Взял оружие, немного подумал и взял немецкую каску. В вертолёте вместе со мной и Петренко летело ещё пять офицеров. Здесь же был Андрей Ямшанов, отвечавший за информационное обеспечение деятельности миротворческих сил, и ещё несколько штабных офицеров – для работы на подхвате.

Андрюха уже проинформировал меня о некоторых подробностях случившегося. Два бойца с девятой роты сбежали с 206 блок-поста, который располагался в здании Ингури ГЭС. Убежали без оружия и успели ещё ограбить магазин. Вот и летим туда, чтобы организовать поиски и разобраться в причинах побега. Я уже там был, поэтому прекрасно представлял себе как располагалась вся 9ая рота. Сам базовый лагерь находился в посёлке Ингури ГЭС – это блок-пост 204 и были ещё два блок-поста. Сама Ингури ГЭС – здания, трансформаторы и другое важное энергетическое оборудование находилась в паре километрах от базового лагеря роты и выше в горах. Вот там то и был блок-пост 206, откуда сбежали бойцы.

Вообще, когда планировали и строили Ингури ГЭС никто не мог и подумать, что Абхазия и Грузия отделятся друг от друга и будут воюющими сторонами. Сама плотина и водохранилище оказались на территории Грузии. Плотина пропускала через свои турбины воду и вырабатывала электроэнергию, которая шла уже на энергетический комплекс Ингури ГЭС, находящийся в двенадцати километрах от плотины, но уже на территории Абхазии. И Абхазский энергетический комплекс ГЭС являлся самой важной частью распределения вырабатываемой электроэнергии. И именно абхазы распоряжались электроэнергией, в результате чего – 80% электричества шло для потребления в Абхазию, а 20% в Грузию. В советские времена Ингури ГЭС обеспечивало 80% потребления электроэнергии всей Грузии, а в результате такого, с точки зрения грузин, несправедливого распределения, в Грузии был теперь энергетический кризис.

В самой Абхазии тоже не баловали своих жителей избытком электричества и давали его по часам, а сэкономленное электричество с хорошей прибылью для мятежной республики продавали России в Краснодарский край. Как это не странно, но там станций было мало и электричество с Абхазии очень кстати выручало Сочи и его окрестности.

Через сорок минут, зависнув над поселковым стадионом, вертолёт стал медленно опускаться на центр футбольного поля. Слегка пригибаясь и придерживая головные уборы, мы быстро и споро выгрузились и подбежали к двум БТРам, стоявшим в отдаление, около которого перекуривали командир девятой роты старший лейтенант Смирнов, командир батальона майор Бондаренко со своими заместителями и особист Андрей. Чуть в сторонке стоял невысокий местный милиционер с автоматом с деревянным прикладом за спиной. Все доложились Петренко и тут же быстро ввели в курс дела.

Действительно, сбежали два бойца Климушкин и Хетагуров. Русский боец был призван из Волгограда, а второй осетин из Владивокавказа. Дружили друг с другом. Моральная обстановка в роте нормальная, как и в любом другом воинском коллективе с нормальным командиром роты. Сбежавшие слабаками не были, но и в лидерах не ходили. Фактов дедовщины или других каких-либо неформальных взаимоотношений, поползновений со стороны сослуживцев замечено не было. Причины ухода неизвестны. Сбежали без оружия, но при уходе с блок-поста вскрыли кладовку местных энергетиков и похитили оттуда две бутылки шампанского и два килограмма моркови. Вот это несколько нелепо выбивалось из общего ряда. Но с другой стороны давало надежду, что бойцы с таким запасом «продовольствия» далеко не пойдут.

Выслушав всех, в том числе и начальника милиции посёлка – это он был с автоматом, обсудив все варианты и возможности как поиска бойцов, так и выяснения причин ухода, начали садиться на БТРы. Решили сначала проехать на сам блок-пост и ещё раз опросить тамошних солдат, хотя эту работу командир батальона с замами уже проделали. Но вполне возможно, что при втором опросе, да офицерами штаба миротворцев, вылезет какая-нибудь дополнительная информация.

Натужно загудев двигателями БТРы полезли по каменистой дороге вверх к зданию Ингури ГЭС. Вертолёт к этому времени прекратил вращения лопастями, приготовившись ожидать нашего возвращения, а из-за недалекого забора, за которым располагалась миссия военных наблюдателей ООН, исчезли головы военных наблюдателей, всполошённых внезапным появлением русских.

Я сидел на броне первой бронированной машины и с любопытством крутил головой по сторонам и по обшарпанным домам на окраинной улице посёлка. Проехав по узковатой улице вверх, выехали за пределы посёлка, через триста метров свернули вправо и по ещё более крутой дороге стали подыматься в гору, где по мере подъёма моему взору открывался красивенный вид как самого посёлка, так и окружающих высоких гор, покрытых изумрудной зеленью. Горами, конечно, их можно назвать с натяжкой, но крутые, обрывистые и скалистые склоны, высотой от 200 до 600 метров больше претендовали на название «гор», чем если их назвать просто высокими холмами. Слева, в метрах пятнадцати от дороги, мимо проплыли полуразвалившийся заброшенный дом с остатками изгороди и начальник милиции, который сидел вместе с нами на броне, засуетился и знаками попросил остановить машину. Соскочил с БТРа и скорым шагом, с автоматом на изготовку, двинулся к развалинам, а мы продолжили карабкаться вверх, среди невысоких, но густых и колючих придорожных зарослей.

Мы уже отъехали от дома метров на двести, когда на дорогу выскочил начальник милиции и дал две коротких очереди вверх, привлекая наше внимание.

Полковник Петренко и все сидящие на обоих машинах, недоумённо оглянулись на выстрелы.

– Чего он хочет? – Рефлекторно спросил полковник командира батальона, но тот лишь неопределённо пожал плечами.

– Товарищ полковник, вы езжайте, а я останусь и разберусь чего ему надо? – Меня как кто-то толкнул в спину с таким решением. Петренко разрешающе кивнул головой, а следом за мной на дорогу соскочил и особист батальона. БТР взревел и, обдав нас сизыми выхлопными газами, вновь начал движение. Также тяжело проползла мимо нас и вторая машина, а мы скорым шагом двинулись вниз к начальнику милиции.

Невысокого роста, худощавый, непритязательная внешность и неизменная небритость лица, среднего возраста, когда можно одновременно дать и тридцать пять и сорок пять лет, начальник милиции нетерпеливо топтался на дороге, поджидая нас. Пока мы к нему спускались, Андрей несколькими словами рассказал о нём: зовут Рустам, деловой, нормальный мужик, на своём месте, грузинскими партизанами приговорён к смерти. Выслушав эту информацию, я уже с уважением посмотрел на милиционера. Ведь партизанская зона практически граничила с посёлком Ингури.

– Андрей, товарищ майор, тут они были… оставили следы, – мы, следом за Рустамом, по узкой тропинке поднялись вверх и через разрушенную изгородь зашли во двор брошенного хозяйства. Через дверной проём с полу оторванной дверью зашли в дом и в большой комнате, в углу, увидели бутылку шампанского и оторванную морковную ботву.

– Тут они были, совсем недавно… бутылка даже высохнуть не успела. – Мы подняли бутылку из зелёного стекла и по очереди рассмотрели её, убедившись в правильных выводах абхазского милиционера.

– Понятно, ну и куда они по твоему дальше двинулись, Рустам? – Андрей и я выжидающе уставились на него.

Рустам молча покрутился по комнате, вышел из дома – мы за ним и стал методично осматривать обширный двор, после чего решительно махнул рукой в сторону посёлка: – Туда ведут следы, – и скорым шагом направился вниз, к посёлку, пристально вглядываясь в траву и землю. Шёл он уверенно, не сбиваясь из стороны в сторону, как ищейка взявшая след. Следом за ним мы спустились к посёлку, тут Рустам резко свернул вправо и по широкой дуге стал обходить населённый пункт. Мы с Андреем было засомневались в правильности направления, так как не видели даже малейшего следа и не понимали по каким признаком он угадывал их, но тут Рустам издал радостный возглас и с боку от малоприметной тропинки мы увидели несколько брошенных или уроненных больших, ярко-красных морковок.