Горячая точка
Шрифт:
Я едва вслушивался о чём говорил мой начальник и лихорадочно искал благозвучные причины чтобы отказаться, но в голову ничего толкового не лезло, а говорить что-то надо.
– Товарищ Командующий, почему я? Ведь посмотрите: в оперативном отделе есть более грамотные офицеры. Там ведь все «академики» – Паша Мошкин. То есть подполковник Мошкин, подполковник Петров, подполковник Буреев или же майор Кокин – добросовестнейший офицер, а у меня только среднее образование. Они, наверняка, лучше меня справятся с должностью начальника штаба. Я ведь не «штабной», а только строевой офицер....
Командующий ещё больше заулыбался: – Товарищ майор, и этот твой ход я предусмотрел, но если ты ещё раз произнесёшь фамилию Мошкин – то твой друг Паша завтра же улетит на вертолёте в Россию. Если он думает что
– Копытов, если ты не знаешь чем занимается начальник штаба там, то я тебе сейчас всё это популярно расскажу. В Южной Зоне Безопасности ситуацией и обстановкой будете рулить полковник Дорофеев и ты. А должность начальника штаба, согласно устава, имеет право отдавать приказы от имени командира и начальник штаба согласно своих обязанностей отвечает также и за ведение разведки – чем ты там и будешь в основном заниматься. А не бумажки перекладывать и подписывать, как ты думаешь. Помимо этого ты будешь контактировать с городской и краевой полицией, с управлением государственной безопасности, с руководством мэрии Зугдиди, тесно работать с миссией военных наблюдателей ООН и другими иностранными неправительственными организациями. Не только контактировать и работать, а «качать» и «качать» информацию. Сам понимаешь – без выпивки здесь не обойтись, – Командующий развёл руками и сделал значительную паузу, а потом ехидно продолжил, – Ну а теперь давай рассмотрим персоналии. Паша Мошкин – твой друг. Ты вспомни, вспомни, Копытов, эту историю с полячкой…
….Мы уже два часа сидели с Пашей в небольшом и уютном кафе на берегу моря. Я был в прекрасном настроение и в пол уха слушал очередной бред пьяного товарища на сексуальную тему, вкушая прекрасно приготовленную рыбу. У Паши был на этот счёт «бзик» – когда он выпьет то, считал себя неотразимым Дон Жуаном, хотя сейчас он выглядел обыкновенным алкашом только в военной форме. Правда, будучи трезвым Паша вполне прилично выглядел и по трезвянке мог бы иметь некоторый – но только некоторый успех, причём, у не совсем разборчивых женщин. Покончив с рыбой, я откинулся на спинку стула и сожалением посмотрел на подполковника: – Пора заканчивать с Пашей выпивать. Опять выпил всего триста грамм водки и «поплыл». Ну, ёлки-палки и это офицер…!
Паша Мошкин, закончив свой очередной вымысел, пьяными, заплывшими от водки глазами оглядывал посетителей женского пола, медленно переводя взгляд от одной женщины к другой.
– Во…., Боря, вот это баба…, – восхищённо воскликнул опьяневший товарищ и кивнул куда-то за мою спину. Я, как будто случайно, оглянулся и взглянул на группу ООНовцев оживлённо вошедших в кафе. Это были знакомые мне военные наблюдатели от ООН: здесь был Гарри Табах – американский наблюдатель, с развед. группой которого мне приходилось несколько раз сталкиваться в боестолкновении на границе с Гондурасом десять лет тому назад, пару турок, один швед, поляк и незнакомая мне ООНовка, в камуфляжной форме. Действительно, женщина была очень привлекательна – высокая, стройная блондинка. Камуфляжная форма с польскими знаками различая, выгодно подчёркивала красивую фигуру и все остальные её женские прелести. Гарри Табах взмахом руки поприветствовал меня, остальные отделались лишь вежливыми кивками, а полячка безразлично скользнула по нам серо-бархатными глазами.
– Да, Паша, прелестное создание, но не для нас, – без сожаления констатировал я, отвернувшись от вошедших.
– Боря, Боря…. Спокуха. Если ты на неё не претендуешь, то я её сегодня клею.
– Паша, да я и не собирался знакомится с ней, – засмеялся в ответ, – и тебе не советую даже к ней близко приближаться.
– Боря, обижаешь, – Паша наклонился через стол и, дыша почти мне в лицо свежим водочным перегаром, возбуждённо зашептал, – Боря, да я могу с тобой поспорить на пару коньяка, что сегодня она отсюда уйдёт только со мной.
Подполковник откинулся обратно и с хитровато-пьяной ухмылкой свысока поглядел на меня, потом помахал пальцем перед моим лицом: – Всё будет, как я задумал.
Я несколько вспылил и достаточно резко ответил: – Паша, сходи в туалет и критически посмотри на себя в зеркало – только в большое посмотри, там лучше видно. Этой полячке нужно будет выпить
ну очень много водки, чтобы опуститься до твоего уровня, но она к сожалению или к радости столько просто пить не будет.Мошкин не обиделся, как я ожидал, а лишь скептически, насколько это можно было в его состоянии, улыбнулся и стал разливать водку по рюмкам.
– А.., если хочет опозориться, то пусть делает что хочет, – решил про себя и с удовольствием накатил очередную рюмку.
В течение последующих пятнадцати минут, пока ООНовцы ждали заказ, Паша навернул ещё три рюмки водки и ещё больше опьянел. Мои надежды, что он надерётся и забудет про женщину, не оправдались и едва заиграла музыка, Паша вскочил с места – это ему так показалось, что он легко вскочил. На самом деле он мучительно долго выдирался из-за стола, едва его не опрокинув. Опасно качнувшись в сторону, Паша всё-таки установил равновесие и достаточно твёрдым шагом направился к столику военных наблюдателей. Я предполагал, что Паше сейчас вежливо откажут и он спокойненько вернётся ко мне. Но действительность оказалась гораздо хуже. Подполковник подошёл к столику ООНовцев и сделал пару неуклюжих комплиментов полячке, после чего непринуждённо облокотился на стол, это ему тоже так показалось, со стороны же хорошо было видно, как Паша тяжело опёрся руками на край стола и здесь силы его оставили. Правая рука предательски подогнулась и Мошкин всем своим телом рухнул на стол, заставленный только что принесёнными закусками и салатами. Сидевшие за столом резко отпрянули и вскочили со стульев, а Паша сделав попытку выпрямиться, лишь усугубил ситуацию – скатился со стола и упал на пол, потянув на себя зажатую в кулаке скатерть. Удивлённые крики, звон бьющейся посуды оглушительным грохотом обрушился на меня. Подполковник, облитый соусами, чересчур резко вскочил с пола, тут же поскользнулся на салате и, резко взмахнув руками, рухнул на соседний столик, также успешно завалив его на пол вместе с сидевшими.
Потом был позор, голимый, сплошной позор. ООНовцы, возмущённые до глубины души, удалились из кафе, а я долго и нудно извинялся перед посетителями из местных, которые впрочем всё это восприняли, как развлечение. Потом извинялся перед администрацией кафе и из своего кармана платил причинённые убытки. Паша, в это время в отключке, сидел на стуле и под весёлый смех присутствующих пару раз падал со стула на пол. В довершение всего мне пришлось взвалить на себя беспомощное тело офицера, перемазанного салатами и соусом и тащить в гостиницу. На следующее утро Командующего посетила целая делегация военных наблюдателей, которая высказала справедливое возмущение поведением российского офицера и его непотребным видом, правда обо мне они отозвались хорошо….
– Вижу, улыбаешься – значит вспомнил. Вот так подполковник Мошкин напьётся и упадёт. Кстати, его ООНовцы и не примут – опозорился он, – Командующий развёл руками и многозначительно помолчал.
– Подполковник Петров, – менторским тоном продолжил Командующий, – эта кандидатура даже не рассматривается. Единственно, что он может хорошо делать, так это организовывать мероприятия и концерты. Так он и будет вместе со своей женой болтаться по блок-постам и бренчать там на гитаре на радость солдатам.
– Буреев, подполковник. Ну…., этот выпьет и никому слова не даст сказать. Сам выболтает всю информацию и ещё потом будет искренне и долго удивляться – откуда, мол, противник всё про нас знает?
Остаётся майор Кокин. Мастер спорта по боксу, а такие звания, товарищ майор, чтоб ты знал без ущерба для здоровья так просто не даются. Поэтому поведение Кокина и некоторые его поступки неоднозначны. Вспомни, как он на Новогоднем вечере выпил и спел же 49 куплетов про танкистов. Да ещё в стойке «Смирно!». Так он и у ООНовцев встанет и будет петь….
…. Майор Кокин Алексей – это особый разговор. Прибыл он через неделю, после моего прибытия и его поселили ко мне в номер. Маленький, щуплый, несколько неадекватный в поведении, но искренний он сразу привязался ко мне, признав во мне старшего брата. Молчаливый и старательный он полностью положился на меня и всюду тенью следовал за мной. Пить он не умел и сильно хмелел после первой же рюмки. Как-то раз, во время очередной выпивки, Лёха разоткровенничался и рассказал о своей боксёрской карьере…