Горячее лето 42-го

А вокруг были следы старых боев, что отгремели тут неделю назад или около этого. Я видел остовы четырех сгоревших Т-26. Корпус «тридцатьчетверки», башня рядом лежала. Кругом воронки, сверху их видно бы было, а сейчас в траве и не рассмотришь. Левее, отсюда не видно, позиции уничтоженной пушечной батареи. Бои тут шли нешуточные и, похоже, маневренные, не видел окопов или стрелковых ячеек. Шел я к возвышенности, с нее можно рассмотреть аэродром, определюсь, что там и как. Может даже и арта не понадобится. То, что на возвышенности никого нет, я не уверен, но двигался уверенно, и, если там кто-то есть, мою посадку и маскировку все равно видели. Тут степи, не спрячешься. К счастью, на возвышенности действительно никого не было, хотя я и обнаружил тут замаскированный окоп, над ним маскировочная сеть натянута, но видимо, в оборону его еще не включили. В этом я убедился, когда увидел, как два связиста с катушкой кабеля тянут полевку сюда, к окопу. Только они далеко были. Охрана еще принимала дела, как я понял. В бинокль я осмотрел расположение и разозлился. Немцы очень качественно подошли к охране, у аэродрома работали саперы, окружая его границы минными полями. Хорошо, только начали работать, много проходов было, и я их запоминал. Ночью пройду. А пока тихо ползком свалил, чтобы связисты спокойно работали. Так и лежал в траве до наступления темноты. Связисты работу закончили, проверили связь, это они делали при шести солдатах, которые пришли пешком от аэродрома. Все, на удобной возвышенности установлен наблюдательный пункт. Кажется, там даже стереотруба есть.

Как стемнело, я дождался, когда пост пройдет проверку по связи, и перестрелял их из пистолетов. «Вальтеры» работали отлично, жалоб нет. После этого побежал по полю к окраине, обходя уже заминированные участки. Хм, немцы там даже флажки предупреждающие установили. А вообще, изучая охрану, я и сам аэродром окинул взглядом. Так вот, штурмовики на месте, но их было меньше, чем должно быть, около пятидесяти, но чуть позже сначала двадцать, потом еще девять вернулись с боевого вылета, один дымил. Похоже, работали немцы без устали, кого-то бомбили. Так вот, помимо штурмовиков было три десятка истребителей, вроде восемь транспортных самолетов, плохо вижу и точно не скажу, и несколько специализированных разведчиков. Тоже сколько – точно не скажу. Одним словом, на аэродроме было около ста пятидесяти немецких самолетов. И батальон охраны. Чую, могу больше полвины самолетов потерять просто при случайных попаданиях, причем не с моей стороны, во время ночного боя.

Достал я технику пятого уровня. Советскую машину, немца, японца, и китайца, а также арту американскую. Из всех арт пятого уровня разных стран, у этой самый крупный калибр, сто пятьдесят пять миллиметров. Ее задача накрывать крупные скопления солдат противника, уменьшая их поголовье. Да и зенитки тоже, что танки не достанут или не доработают. Самые крепкие броней это немец и японец, они тяжелые, китаец с советским танком были средними, «тридцатьчетверки», но выбрал я немца. Он хорошую фору давал японцу по комфортности. Да и не такой я мелкий, как японцы. Устроившись, я прикинул план атаки. Общая атака фронтом, с выдавливанием немцев с территории аэродрома и уничтожением их в открытом поле, как и раньше, делал, так меньше техники повредится. После уничтожения меняю два танка на две арты и начинаю бить по селу. У аэродрома находится крупное село, в трех километрах, сплошное красное пятно, немецких войск там хватало. Не дам им приблизиться к аэродрому, вызову наших и, пока они летят, выбью из села самые крупные части артиллерийским огнем. Прямую атаку отобью танками, дальше наши прилетают, я показываю, где полоса – ракетами. После посадки даю работать и жду, когда закончат. На мне общая охрана и оборона. Времени у них до утра. Они улетают, а я возвращаюсь к «шторьху». Кстати, топливом запастись нужно, перемещаться воздухом мне нравится все больше и больше, внезапно для противника появляясь там, где меня не ждут. Тут ждут, но как я понял, оборону строили не на всякий случай. Все же у вермахта авиация на первом месте, и, пока она держит небо, они и наступают. Если ситуация изменится, будет плохо, и генералы это понимали, оттого и защищали летчиков как могли.

Что ж, пора работать! Я запустил двигатели всех танков и установки, последняя сразу громыхнула выстрелом, я ее уже навел на цель, и она точно поразила ряд палаток и выбила часть солдат, что там спали. Арта последовала за танками, что подъезжали к границам аэродрома, тут уже работали и пушки, и пулеметы, а арта, проезжая, делала каждые пятьдесят метров по выстрелу. Ее тяжелые фугасы рвались в центре крупных скоплений немцев, охваченных паникой. Старался класть снаряды подальше от техники, у жилого сектора. В общем, стандартная ситуация, работал, выдавливая немцев на другой край аэродрома. Шли фронтом, танки разъехались, сделав охват на полтора километра, за моей машиной шла арта, она сейчас по зениткам работала, и небезуспешно, хотя мои танки их тоже выбивали. Немцы сопротивлялись отчаянно, дважды мне «тридцатьчетверку» сжигали, один раз «китайца», трижды подбивали «немца», но броня выдержала. Это «японцу» все по барабану, работал с огоньком во всех смыслах. Выдавив немцев за границу территории аэродрома, долго бил из орудий и стрелял из пулеметов. Многие пытались схитрить, укрыться в траве, но я их видел. Еще несколько десятков подорвались на своих же минах, видимо не знали, где находятся. Там минное поле смешанное, противотанковые и противопехотные вместе, как я понял. Потом короткими пулеметными очередями добивал подранков в поле. А арта ухала орудием с периодичностью пять выстрелов в минуту, отправляя снаряды к селу.

Оттуда уже выдвигалась колонна, на машинах и пешком, вот и разметали их, заставив вернуться обратно. Только дома зашитой от артогня не стали, так что немцы отходили. Подранки и на аэродроме были. Я пропустил десятка два, погоняв китайца, и тот их убрал. Арта продолжала работать, я убрал оба средних танка за пределы управления и после самоуничтожения вызвал две арты, советскую пятого и британскую шестого уровня. Теперь три арты били по селу. Причем управляя ими сверху, я опустился ниже, огни горевших хат и построек освещали солдат, что-то мне странным в них показалось, и понял – так это румыны. Редко где немецкие мундиры мелькали. Вот и встретились наконец-то. Если ранее я планировал сразу улететь, то теперь, пока этих сволочей полностью не изведу, тех, что вижу на своей тактической карте, не улечу. Даже странно, думал, они южнее воюют, а вон где встретил.

Я же зашел на узел связи, он в полуземлянке был, аппаратура в порядке, достал из кармана листок, проверил рацию и стал вызывать по нужному каналу генерала Лазарева. Ответил радист почти сразу, а чуть позже другой голос появился, это генерал был. Тут я отвлекся, с помощью верхнего наблюдения обнаружил у румын пушки, что вполне могут достать до аэродрома, и перенацелил орудия, они в поле за селом стояли. Дивизион целый. Да и по крупным скоплениям румын не забывал бить. Село я не жалел, зеленых точек там было мало, хотя и были, не отрицаю. Я сообщил координаты, подтвердив их дважды, потом количество самолетов, сообщив, что часть осколками побиты, так что треть точно не взлетит, и подтвердил, что аэродром безопасен, ситуация под контролем. Он велел ждать первую группу через два часа. Оказалось, лететь им далеко. Да и зона ответственности тут ВВС Юго-Западного фронта, а корпус числился за Южным. Арты работали просто восхитительно, да так, что я два других танка тоже сменил на арты. Их теперь пять. Советская и французская пятого уровня, американец и британец шестого. Немец пока второго, но это ненадолго. Особо много внимания арты не занимали, поэтому я нашел грузовой мотоцикл и поставил в его кузов восемь канистр с авиационным бензином и одну с моторным маслом. Проверил взлетную полосу, прикинул, как буду освещать ее. Решил огнем костров. Пусть некоторая поврежденная техника еще полыхала, однако сгорит к прилету наших, дымить будет. Сигнал по прилете ракетами дам, уже приготовил трофейные, опознаюсь по рации и подожгу сигнальные огни. Подумав, я просто отобрал два десятка ведер и поставил канистры рядом, сделал факел, при подлете налью бензин в ведра и подожгу, вот и освещение.

До подлета я все подготовил. Завел грузовик, и тела немцев на взлетной полосе, их тут семь десятков валялось, проволокой привязывал за руки и за ноги, сразу по пять-шесть тел, к буксировочному крюку и волоком утаскивал на границу поля аэродрома. Этим и занимался, пока не услышал далекий гул авиационных двигателей. Сбегал к радиоузлу, опознал – свои, подтвердил безопасность посадки, дал сигнал ракетами. На легком мотоцикле просто ехал и поджигал бензин факелом (я уже налил бензин в ведра, пусть выдыхается), все на ходу, не останавливаясь. Сначала одну сторону, потом вторую, освещение отличное. Сначала один транспортник сел, его покинуло десяток бойцов с автоматами, рассредоточившись. Я к ним подъехал, опознался, да и вид мой советского танкиста был им явно привычным, а потом пошли на посадку остальные. Они им фонариком помигали определенным кодом. В первом самолете, кроме десятка бойцов и двух командиров, явные особисты, были и авиационные техники, полтора десятка при командире, что сразу побежали осматривать ближайшие самолеты. Они тут стояли ровными шеренгами, красиво, наверное, с воздуха смотрится. Один особист ко мне прицепился, мол, я обязательно должен с ними лететь, но я отмахнулся, дескать, не мешай, артами управляю, да и не полечу я никуда. И на приказы его командиров мне плевать, то есть не волнуют они меня, и подчиняться не буду. Так что тот ушел помогать коллеге, что взламывал сейфы, собирал секретную документацию и карты. Работы им там немало, паковали в мешки и относили к одному из транспортников. Все, что они нашли, один из автоматчиков охранял, остальных часовыми вокруг аэродрома выставили. На мои слова, что никого рядом, я все контролирую, отмахнулись.

Остальные после посадки разбежались по аэродрому. Активно работали, подогнали бензовозы к тем самолетам, на которых прилетели и начали заправку. После заправки эти транспортники загрузили до полного трофеями, и они сразу улетели. В радиоузле радист сидит, держит связь со штабом корпуса. Там один из командиров ВВС, майор, изучает бумаги. Шустрят так, что позавидовать можно, видимо еще у себя распланировали, кто и чем займется, оттого и не мешкали. Да так, что уже через полчаса тридцать шесть самолетов поднялись в воздух. Транспортники, «Юнкерсы-52», они во время боя не пострадали, и их было девять. Также все разведывательные самолеты, семь штук. Их было десять, но три сильно повреждены, с них два механика споро снимали разведывательную фотоаппаратуру и радиостанции. Да и все, что представляет ценность, запчасти тоже. Помимо выше перечисленных самолетов в воздух подняли десять «лаптежников». Только у ведущего был штурман, в остальных лишь летчики. Даже штурмовики загрузили перед отлетом, набили парашютами места штурманов до полного. Ну и десять «мессеров». Такой был состав первой группы, отправленной к аэродрому у штаба корпуса, где все будут принимать. Дальности вполне хватало. К слову, все самолеты заправили, если у кого баки пустые были, но в транспортники, я видел, загружали бочки с моторным маслом. Видимо, наше немецким самолетом не подходило. Вот так и шустрили, росла куча ценного имущества, его готовили к погрузке. Там был и боезапас для авиационных пушек и пулеметов. Из бочек с топливом на складе ГСМ, а он был цел, переливали горючее в бензовозы для заправки. Работали все.

Я не без интереса за всем наблюдал. Румын мало осталось, но арты еще работали. Они в селе в погребах прятались, плотно набивались, прямое накрытие, и никто не выживал. А я бил до прямого накрытия. Ранее были попытки на уцелевших машинах прорваться прочь, но я их накрывал. Никто не ушел, там, у села на дороге три десятка сгоревших машин дымило.

А вот особист меня достал, под кожу лез, пока я не разозлился и не послал его, грубо послал. Ладно, хоть послушался и отправил бойцов к двум уцелевшим зениткам. Немцы наши переговоры наверняка слышали, мало ли пришлют проверить или налет устроят, хоть отгонят. Оказалось, они профессиональные зенитчики, специально брали, так что все в тему было. Тут забегали механики, майор ими командовал, оказалось, наши подлетали, те четыре ПС-84, копии «Дугласа», что доставили их сюда ранее. Выдумывать ничего не стали, к чему, если все хорошо работало, плеснули бензину в те же ведра и подожгли, осветив полосу, самолеты стали заходить на посадку по одному, доставив еще сотню человек. С ними прибыл полковник, начальник штаба авиационного корпуса, он и взял все командование на себя. Транспортники споро загрузили имуществом, самое ценное грузили, и вскоре после заправки улетели. Авиационный инженер, что прибыл еще с первой партией, осматривал все самолеты, и неисправные или поврежденные в бою грузовиками отбуксировали в сторону, а исправные готовили к вылету. Так что, когда прилетела эта партия, летчиков было семьдесят, плюс пять штурманов, то их сразу стали распределять по машинам. И уже через полчаса они по очереди поднимались в воздух и, собираясь в строй, улетали. Кстати, я подслушал полковника, использовав наведение арты, оказалось, не на один аэродром трофеи перегоняли. «Мессеры» истребительный полк принимал, он теперь их осваивать будет, штурмовики – в два штурмовых полка, их тут девяносто пять было, тринадцать повреждено, по сорок штук на полк, нормально. Оставшиеся машины передадут третьему штурмовому авиаполку, а будут осваивать эти. У корпуса Лазарева была разведывательная эскадрилья, правда самолеты все выбили, немцы за ними очень уж охотились, и все семь трофеев войдут в ее состав, а она дислоцируется рядом со штабом корпуса, там же один из истребительных полков. А с генерала постоянно требуют воздушную разведку, неразбериха царит, где наши находятся – не знают, где немцы – тоже. А он что может? Истребители только послать. Да не так и много их, и сшибают быстро. Потери растут. А тут хоть какое-то пополнение, он и этому рад.

Новости, конечно, хорошие, но была и ложка дегтя в бочке меда. Полковник привез особисту бутылку коньяка, заряженную, со снотворным. Приказ пришел сверху – доставить меня в Москву и точка. Мягкие уговоры не помогли, хотели вырубить и вывезти связанного после окончания вывоза всего с аэродрома, но переиграли на снотворное. Вот ведь гады. И генерал знал, но, вздохнув, промолчал. Ладно, предупрежден значит вооружен. Но это последний контакт с советским командованием. Достаточно. Прибыл играть, вот и дальше буду, намек понял, в политику лезть не стоит, да и помогать тоже. Помогу с уничтожением врагов, этого достаточно, все нашим бойцам легче будет.

Так вот, летчиков семь десятков было, и они действительно не задержались, забрали последние истребители, их двадцать один, четыре поврежденных утащили на свалку, на разборку ценного, и пять десятков штурмовиков. Не успели они улететь, снова гул моторов. Девять трофейных транспортных «юнкерсов» прилетели, оказалось, их разгрузили и обратно сюда отправили. Времени не так и много, вот и не тратят его попусту. Летчики наши их осваивают, но вроде неплохо пилотируют, сели все девять, доставив сорок летчиков, больше уже не нужно, и началась погрузка. Я отметил, что даже разбирают мотоциклы, их тут два десятка обнаружили, легкие и тяжелые с колясками. Разбирали последние и грузили в самолеты, коляски следом. Штурманы следили, чтобы центровку при погрузке не нарушили. Летчики не задержались и угнали последние тридцать четыре штурмовика. Как я понял, эти транспортники последние.